Землянка для властных Галактианцев (СИ) - Влади Мира

Тарек стоял надо мной, его массивная грудь вздымалась, кровь капала с руки, но его янтарные глаза горели, пронзая меня, как лазеры в пустоте. Моя кожа пылала под его хваткой, и я ахнула, когда Кайлан подошёл сзади, его пальцы скользнули по моей спине, дразнящие, точные, как в те ночи, когда он доводил меня до края одним касанием.

— Я чуть с ума не сошел, когда подумал, что мы можем потерять тебя, — шепнул он, голос хриплый, пропитанный желанием, и его дыхание обожгло мою шею, посылая мурашки вниз, к низу живота.

Станция задрожала сильнее, низкий гул «Петли» прорезал воздух, и стены загудели, будто сама пустота кричала от напряжения. Кайлан отстранился, его пальцы замерли на устройстве, и он бросил взгляд на терминал, стальные глаза сузились.

— «Петля» набирает мощность, — сказал он, голос стал твёрже, но в нём всё ещё дрожала страсть. — Я перенаправлю её на ядро станции. Дайте мне минуту.

Тарек не отпустил меня, его руки скользнули к моей талии, сжали её с такой силой, что я выгнулась к нему, чувствуя, как его член трётся о мой живот, горячий, твёрдый, как сталь пустошей. Его губы нашли моё ухо, и он прорычал, низко, почти зверино:

— Ты чуть не убила нас своим упрямством, Лина. Когда выберемся, я тебя так накажу, что звёзды услышат твои крики.

Его слова ударили в меня, как выстрел, и я задохнулась, представляя, как он рвёт мою одежду, входит в меня с той яростной силой, что я любила. Моя грудь вздымалась, соски напряглись до боли, и я шепнула, голос дрожал от страха и желания:

— Обещай, что выберемся, Тарек. И делай со мной что хочешь.

Кайлан хмыкнул, не отрываясь от терминала, его пальцы летали по экрану, и он бросил через плечо, голос пропитан тёмным обещанием:

— Мы оба сделаем, Лина. Ты не отделаешься одним разом.

Станция качнулась, свет мигнул, и я вцепилась в Тарека, мои ногти впились в его плечи, оставляя алые следы на коже. Он рыкнул, притянул меня ближе, и я почувствовала, как его сердце бьётся под моей ладонью — быстрое, яростное, как ритм наших тел в те ночи. Кайлан ударил по последней кнопке, экран вспыхнул зелёным, и он выдохнул, оборачиваясь к нам:

— Готово. «Петля» ударит по ядру. У нас минуты, чтобы убраться.

Тарек рванул меня к выходу, его рука сжала мою, горячая, липкая от крови, и я побежала за ним, чувствуя, как Кайлан следует сзади, его дыхание обжигает мою шею. Мы выскочили из камеры, коридор дрожал, стены трещали, и где-то вдали раздался взрыв — низкий, глубокий, как стон умирающей земли.

Мирра ждала у шаттла, люк был открыт, её худое лицо побледнело, но она крикнула, голос резкий:

— Быстрее, или нас разнесёт к чёртовой сверхновой!

Мы ввалились внутрь, Тарек толкнул меня на сиденье, его тело накрыло моё, прижимая меня к холодному металлу. Кайлан рухнул рядом, его рука легла на моё бедро, пальцы впились в кожу, и я чуть вскрикнула. Шаттл взлетел, двигатели взвыли, и станция за иллюминатором вспыхнула — «Петля» ударила в ядро, разрывая металл на куски, как бумагу.

Я задыхалась между ними, их пот смешивался с моим, их дыхание — тяжёлое, рваное — сливалось с моим. Тарек сжал моё лицо, его губы нашли мои, грубые, жадные, и он целовал меня с такой силой, что я вся сжалась.

— Но здесь же… — отстраняясь, попыталась остановить его я от того, что могло произойти на глазах Мирры. — Подожди, когда мы доберемся до лагеря.

— О, Лина, мы тебя тоже просили подождать, — прохрипел Кайлан, прижимаясь сзади. — Но ты такая непослушная…

Его пальцы скользнули под ткань, нашли мою грудь, сжали сосок, и я выгнулась, крик утонул в очередном поцелуе Тарека. Моя киска пульсировала, мокрая, горячая, и я хотела их — прямо здесь, в этом шаттле, среди обломков и огня.

— Мы тебя никому не отдадим, — прорычал Тарек, отрываясь от моих губ, его янтарные глаза горели, как звёзды. — И больше никто тебя не тронет.

Кайлан шепнул у моего уха, его голос дрожал от страсти и триумфа:

— Кроме нас.

— Эй, имейте совесть! Я понимаю, что у вас адреналин в крови шарашит, но давайте сначала выберемся из этой задницы, — прокричала Мирра, держась за штурвал.

Мы заговорщически переглянулись. Шаттл качнулся, уходя от взрыва, и я вцепилась в своих мужчин, чувствуя, как их тела держат меня, как их желание сливается с моим.

Станция осталась позади, пылающий обломок в пустоте, а Рейнек — предатель, что думал сломать нас — был побеждён. Но я знала, что впереди нас ждёт не только победа, но и их наказание — то, что я жаждала каждой клеткой своего тела.

28

Шаттл приземлился в лагере повстанцев под покровом ночи, влажной и тяжёлой, пропитанной запахом мокрой земли и тлеющего костра. Двигатели затихли, их гул сменился далёкими криками встречающих, но я едва замечала это, зажатая между Тареком и Кайланом. Их тела, горячие и напряжённые, прижимались ко мне, их дыхание обжигало кожу, и я дрожала, чувствуя, как адреналин всё ещё кипит в крови, смешиваясь с желанием, что росло с каждой секундой.

Мирра выскочила из кабины первой, бросив на нас взгляд, полный раздражения.

— Вы герои, конечно, — буркнула она, голос резкий, как лезвие. — Но это все уже слишком. Никогда мне не понять галактианцев… Идите куда-нибудь в укромное место, я разберусь с организационными вопросами.

Тарек ухмыльнулся, его рука сжала моё запястье, твёрдая, липкая от пота, и он рванул меня наружу, в холодный воздух, что ударил по разгорячённой коже. Кайлан следовал за нами, его шаги были лёгкими, но властными, и я чувствовала его присутствие за спиной, как тень пламени.

Лагерь гудел вокруг — кто-то хлопал их по плечам, кто-то кричал о победе, но их взгляды были только на мне, жгучие, голодные.

Избегая дальнейших расспросов и поздравлений, мы свернули к палатке, укрытой за ржавыми обломками склада, и едва брезент закрылся за нами, Тарек рванул меня к себе, как зверь, почуявший добычу. Его губы врезались в мои, грубые, жадные, с привкусом соли, металла и его дикой похоти, и я застонала, вцепившись в его плечи, мои ногти впились в кожу, оставляя красные борозды. Он рыкнул, отрываясь от меня, чтобы прорычать, его голос низкий, дрожащий от страсти:

— Ты думаешь, это всё тебе сойдёт с рук? — его янтарные глаза горели яростью и желанием, и он сжал моё горло, грубо, но не до боли, заставляя меня задохнуться от предвкушения.

Кайлан шагнул ближе, его пальцы нашли край моей куртки, рванули её вниз одним движением, ткань затрещала, обнажая мою грудь, и холод коснулся кожи, но тут же сменился жаром его рук. Он сжал мои соски, твёрдые, как камешки, чувствительные до боли, оттянул их пальцами, скручивая, пока я не выгнулась, крик сорвался с моих губ, резкий и отчаянный. Его голос, тёмный, обволакивающий, прошептал у моего уха:

— Мы чуть не потеряли тебя, Лина. Придется тебе… загладить вину, — его стальные глаза впились в мои, обещая бурю, от которой я не смогу убежать.

Тарек отпустил моё горло, его руки рванули мои штаны вниз, ткань с треском сползла по бёдрам, обнажая меня полностью, и он толкнул меня на койку, но не дал лечь, развернул меня на колени, лицом к спинке койки.

Кайлан подхватил верёвку с пола палатки и они вдвоём обступили на меня, их движения были быстрыми, но точными, полными дикой страсти. Мои запястья оказались связаны спереди, верёвка туго обхватила их, и Кайлан привязал её к верхней перекладине спинки койки, натянув мои руки вверх, заставляя меня выгнуться, мои груди торчали вперёд, уязвимые и готовые к их наказанию.

Тарек схватил мои бёдра, приподнимая меня так, что я стояла на коленях, широко разведённых, моя киска и попка раскрылись перед ними. Мокрая, горячая, я полностью была в их власти, а верёвка держала меня в этой позе, натянутая, но не сковывающая их доступ.

— Ты слишком много болтала там, Лина, — прорычал Тарек, его рука шлепнула по моему бедру, оставляя жгучий отпечаток, и он сжал мой сосок пальцами, оттягивая его с медленной, мучительной силой, пока я не застонала, жар разлился по телу, а мышцы внутри сокращались, сладко потягивая. — Теперь будешь наказана.