Глаз Горгоны (СИ) - Вайшен Нина

Меня от его слов чуть не стошнило. Но, наклонившись, он открыл мне обзор на дверь. А там стоял Зиг. Какой-то осоловевший от ярости. Радость в сердце вскипела пенной волной. В следующую секунду я ощутила, что мне в висок уткнулось что-то твёрдое. Излучатель. Бластера.

— Дёрнешься, и я её пристрелю, — голос Крюгера окрасился холодной сталью.

Глава 12. Автономная элиминация

Зиг

Ненависть к Крюгеру заставила мою грудь пылать. Я нацелил пистолет на него. Но смотрел вовсе не на Крюгера — на Фиби, сидевшую на коленях у его ног. На её побледневшем лице смешались одновременно страх, облегчение и восторг. Восторг, что я пришёл.

Жива. Но вот бластер, нацеленный ей в затылок будто говорил, что это лишь пока.

— Крюгер… — пренебрежительно вырвалось у меня изо рта. — Ты же со мной работал почти с самого начала… Мы здесь вместе следили за сроками… За порядком.

— Внедрение было таким долгим, что уже начало меня раздражать, — усмехнулся Крюгер. — Особенно раздражал ты.

— Тем, что помогал? Помню, ты как-то чуть не сорвался в шахту лифта…

— Этим особенно. Супергерой многостаночник. Думаешь, ты такой незаменимый?

Его голос звучал так легко, но чуть дергано, как это бывает у людей, которые вынуждены были долго скрывать правду, и им уже не терпелось её рассказать. Я аккуратно сделал шаг вперёд. Страшно разочаровываться в своих людях, в особенности в тех, кому доверял.

— Отпусти её, — я кивнул на Фиби. — Она здесь не причём. Просто журналистка.

— Нет, — ухмыльнулся Крюгер и потянул Фиби за волосы, заставляя встать на ноги. — У меня на неё планы.

Он омерзительно грубо провёл рукой по талии Фиби и прижал к себе. Ярость полыхнула во мне до потемнения в глазах, но реализовать я её не мог. Проклятый излучатель бластера целился Фиби уже в висок.

Я отвернулся на мгновение, чтобы набраться сил и просто осмотреть корабль. Что мне здесь может помочь убрать Крюгера быстро и очень болезненно.

— Даже не пытайся, Сигизмунд, — рассмеялся тот. — Сенатор обречён, станция обречена, ты… обречен…

Рука Крюгера поднялась выше, коснулась груди Фиби. Смяла её сквозь чёрную водолазку. Фиби скривилась от отвращения, в тёмных глазах проскользнула безнадёжность. Я просто загорелся изнутри. Вспыхнул, как факел. Только в данную минуту ничего не мог сделать. Крюгер держал палец на спусковом крючке бластера.

— Опусти пушку, — сказал он и бросил мне наручники. — Надень их. Я подумал, что мне нужна компенсация за полтора года мучений. Хочу, чтобы ты тоже страдал. Увидишь, как сгорит сенатор, увидишь, как я развлекусь с твоей подружкой…

Я скрипнул челюстями. Твою мать. Но в данной ситуации мне нужно было потянуть время. Сенатор. Чёртовы бомбы. Я увидел на столе у иллюминатора планшет. Возможно, там и программа управления этими бомбами? Нужно время. Время, которое мне придётся смотреть, как Крюгер лапает Фиби?

Всё ещё не разжимая челюстей, я опустил пушку. Положил на стол и Крюгер сразу же беглым движением забрал её. А я взял наручники и застегнул их сзади на запястьях.

Фиби смотрела на меня с отчаянием и какой-то надеждой. Будто бы ждала, что я, как фокусник, достану из кармана загрузки ещё один бластер и пристрелю Крюгера. Этот её взгляд напомнил мне тот, каким она смотрела на меня, когда я успел залатать дыру и спасти всех, кто был в пассажирской кабине. “Ты мой герой”, — так она сказала. И я захотел услышать это вновь.

Крюгер хищно и довольно улыбнулся. А я услышал писк его планшета. «До детонации осталось пять минут», — раздался комментарий управляющей консоли. Пять минут. Как мало.

Мы переглянулись с Фиби, и я постарался сказать ей своим взглядом, что всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Мы справимся. Вместе. Мне бы только добраться до чертова планшета. А потом убить бы Крюгера. Душить медленно, смотреть, как из него уходит жизнь.

Не знаю, что поняла Фиби, но паника в её глазах отступила. Конечно, я мог дать ей напрасную надежду на спасение, но точно знал, что чем бы там всё не закончилось, я всё сделаю, что в моих силах.

Сразу же кулак Крюгера врезался мне в лицо. Удар заставил меня плюхнуться в кресло ремонтника.

Боль казалась мне лишь мелочью. Ничего. Не страшно. Главное, добраться до планшета. Тем более, что мне так подфартило.

Кресло ремонтника двигалось по рельсе. Рельса проходила близко к столу с планшетом. Оставалось только незаметно подвинуть стул. Только Крюгер не отводил от меня глаз.

— Я специально посадил тебя под верхним иллюминатором, — сказал он, и я поднял голову. — Чтобы ты насладился зрелищем.

Вверху мне открывался вид на пассажирскую кабину.

— Осталось четыре минуты, — наслаждаясь каждым словом, говорил Крюгер. — Че-ты-ре минуты. Интересно, ты заплачешь, Сигизмунд?

Ясно, что он пытался вывести меня на эмоции. Не знаю, чтобы со мной произошло, если бы станция пострадала. Потому я и собирался этого не допустить.

— Да мне плевать на станцию, — спокойно сказал я, в этот момент вопросительно посмотрел на Фиби.

Она непонимающе сузила глаза, вглядываясь мне в лицо. Пыталась найти скрытый смысл в моих словах. Я очень на неё надеялся. Хотя это было больно. Я должен был всё сделать сам. Только будет ли в этом толк? Я сейчас резко встану, накинусь на Крюгера, пытаясь его задушить наручниками, и время уйдёт. Или хуже, он сможет отбиться и убьёт Фиби. А станция взорвётся к чертям собачьим. Нужно, чтобы Фиби мне немного помогла.

— Что? — переспросил Крюгер.

— Я предупреждал Лускетти. Я долбанных два года положил, чтобы у станции было будущее. Они уволили меня. С позором. Мне плевать, — я, как блаженный, уставился в иллюминатор, изображая сладкое предвкушение. — А даже рад буду.

— Ничего себе, — в голосе Крюгера послышалось замешательство.

— Извините, — тут голос подала Фиби. — Но я всё-таки хочу вернуться к вопросу о баночке, мистер Крюгер. Мне всё ещё хочется в туалет.

Молодец Фиби! Крюгер сразу же отвернулся, а я тут же сдвинулся креслом левее по рельсе, ближе к планшету.

— Терпите, мисс Экспосито, — Крюгер обхатил Фиби за талию, рывком снял с неё водолазку, под которой был верх защитного костюма, и сказал уже мне: — На шлюху тебе тоже плевать?

— Не трогай её, — слова вырывались из моего рта горячими углями, обжигающими и горькими. Я сжал руки в кулаки, и наручники врезались в кожу.

Моё «Не трогай её!» было очень искренним и бессильным. Потому что сейчас, нужно было, чтобы Крюгер отвлекся на Фиби. Чтобы не заметил, что я сдвинулся по рельсе. Как бы мне не хотелось переломать ему руки.

И он не заметил. Ему так понравилась моя поверженная интонация, что он быстро вернулся к Фиби, потрогал её шею.

Я напряг лицо, зажмурился от злости, но двинулся дальше по рельсе. Вскрыл замок наручников, используя пятикратное перекрытие сенсора. Я сам настраивал всё наручники для охранников, и сделал эту комбинацию на случай потери ключа. Замок раскрылся, но я не снимал браслеты, делая вид, что руки всё ещё скованы.

До планшета оставалось всего три метра. Два рывка.

Мельком я увидел, что Крюгер растёгивает Фиби костюм, оголяя спину.

— А если я буду хорошей девочкой, буду терпеть, то… вы не убьёте Зига?

Его грязные руки коснулись её обнажённых плеч. Твою мать, это просто невыносимо. Я подвинулся по рельсе ещё ближе к столу с планшетом. Оставался один метр.

И «До детонации осталась одна минута». Я ощутил, как по лбу скатываются капли пота, как мне больно и противно, от того, что я тут сижу. Пытаюсь спасти станцию. А этот ублюдок лапает мою женщину. Оставался один рывок. А я смотрел только на то, как медленно сползает костюм с плеч, как обескураженно выглядит Фиби.

Один рывок, а за это время Крюгер оставит следы своих грязных рук на коже моей девочки. Злость застилала глаза, и я дернулся.

Только, твою мать, не по рельсе. Я кинулся на уже уверовавшего в свою победу Крюгера сзади, накинул на его шею наручники и начал душить. Рывком оторвал урода от Фиби.