Пробужденный дампир (ЛП) - Сайнс Сара

Кенрид кивнул.

— Можно мне посмотреть?

Кенрид встал и стянул через голову футболку. Маленькая черная птичка резко контрастировала с его бледной кожей. Она сложила крылья за спиной и посмотрела на меня лавандовыми глазами. Она склонила голову набок и несколько раз моргнула. Было так неестественно видеть, как двумерный рисунок смотрит на меня с пониманием.

— Может ли Лорна видеть меня сквозь это? — спросил я, протягивая руку и почти касаясь маленькой птички.

— Я так не думаю, — сказал Кенрид. — Я чувствую, как она скользит по моей коже, но это все. Лорна сказала, что может чувствовать нашу магию, но не более того.

Это меня не убедило. Птица казалась достаточно разумной, чтобы наблюдать за всем, что происходит вокруг, что только укрепило мою теорию о том, что фейри внедрили заклинание в ДНК Лорны.

Из дверного проема донеслось низкое рычание, сопровождаемое взрывом магии оборотней. Мгновение спустя волк Эллиотта бросился на Деймона. Тот без колебаний отразил атаку. Я съежился, когда одно из крыльев Деймона ударило по картине на стене, сбив ее на пол. Рама раскололась надвое, и я крепко зажмурился. Я злился не из-за этой чертовой картины. Я злился, потому что вся эта ситуация была отстойной.

Мой собственный монстр рвался наружу, пытаясь удовлетворить свою потребность в насилии. Но нападение на мою команду ничего бы не решило. Поддавшись своим низменным инстинктам, я бы только усугубил ситуацию.

— Хватит! — закричал я, перекрывая рычание, эхом разнесимся по моей гостиной.

Деймон швырнул волка Эллиотта на пол, от удара еще одна картина слетела со стены.

Эллиотт превратился из волка в человека.

— Ты мог бы подождать, — прорычал он.

— Она моя пара, — прошипел Деймон.

— Она не только твоя, — возразил Эллиотт, костяшки его сжатых кулаков побелели.

— Вы вообще слышите себя? — огрызнулся я, вставая между двумя мужчинами и поворачиваясь к Деймону. — Вам не приходило в голову, что это может быть заклинание фейри? Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел подобную метку раньше?

Я ткнул пальцем в птицу на груди Деймона. Она щелкнула на меня своим двухмерным клювом, и Деймон зарычал.

— Не надо, — предупредил я демона. — Подумай об этом хотя бы минутку. Мы почти ничего не знаем о ее происхождении. Дампир не должен быть способен к деторождению, но Лорна, очевидно, наполовину фейри и дампир. Что, если фейри внедрила в свою ДНК заклинание, которое сработает только тогда, когда ее дампир пробудится?

Деймон все еще сверлил меня взглядом, но я почти видел, как работает его мозг. Я повернулся к Эллиотту.

— Что, если это не зов суженого, а просто заклинание, как ты и подозревал с самого начала?

Эллиотт нахмурился и посмотрел поверх моей головы на Деймона. Он ничего не сказал, но не смог скрыть своего сомнения. Я, наконец, повернулся к Кенриду, который уже надел рубашку.

— Ты сказал им? — спросил я фейри, зная, что он поймет, что я имею в виду.

— Нет, — пробормотал он. — Можем мы все присесть и обсудить это?

При виде его поникших плеч мой гнев сменился сочувствием. Несколько недель назад он не хотел делиться со мной своим секретом, а теперь ему предстояло рассказать остальным о неприятной части своего прошлого. Я просто надеялся, что Эллиотт и Деймон поймут.

— Эллиотт, найди что-нибудь из одежды, — сказал я, направляясь к бару. Разговор будет не из приятных.

19. Кенрид

Я опустился в мягкое кресло позади себя, чувствуя, как в животе скручивается комок тревоги. Было достаточно тяжело обсуждать мое прошлое с Натаном. Я знал, что мне придется рассказать эту историю снова; я просто надеялся, что это произойдет не так скоро. Неужели это сделало меня наивным? Определенно. Эллиотт и Деймон должны были знать, и я, вероятно, должен был сказать им, когда Лорну похитили.

Эллиотт исчез в одной из спален, чтобы найти одежду. Деймон прошелся — нет, прошмыгнул — через открытое пространство и уселся на стул рядом со мной. Его взгляд не отрывался от моего лица, в нем читалось обвинение. Я должен был сказать ему об этом до того, как мы заявили о своей паре. Я отвернулся, не в силах выдержать его пронзительный взгляд. Он был прав.

Натан открыл банку с кровью, которую достал из холодильника, и переложил ее в грелку. Я видел, как он делал это достаточно часто, чтобы меня это больше не беспокоило. Хотя большинство вампиров все еще питались людьми, Натан редко это делал. Я никогда не спрашивал его почему. Вопрос казался слишком личным. И это действительно было не мое дело.

Как только Эллиотт появился из спальни — теперь уже полностью одетый — трое мужчин, которых я считал членами семьи, обратили на меня все свое внимание.

Я глубоко вздохнул.

— Зимние фейри убили не всех дампиров, — сказал я. — Они захватили и посадили в тюрьму многих из них.

Я закрыл глаза, когда Деймон резко втянул воздух, но никто ничего не сказал, поэтому я продолжил.

— Зимние фейри с помощью самых блестящих генетиков летних фейри экспериментировали с дампирами… пытаясь создать гибридов, которые не теряли бы рассудок, — объяснил я.

Одни и те же ужасные воспоминания одолевали меня каждый раз, когда я думал о том, что натворил. На меня нахлынули воспоминания о криках младенцев. Боль. Кровь. Смерть каждый раз, когда нам приходилось подвергать эксперимент эвтаназии. Ребенка.

— О чем ты говоришь? — спросил Эллиотт. — Они успешно вывели дампира?

Я слышал его осуждение, но не мог его винить. Я ненавидел себя за ту роль, которую сыграл.

— Они пытались разбавить гены дампиров после того, как несколько поколений людей скрещивались, — ответил я, кивнув. — Но когда они пробуждали магию дампира на четверть, он сразу же умирал. Они сократили его до одной восьмой, затем до одной шестнадцатой и до одной тридцатой. Это не имело значения. Дампиры по-прежнему убивали мгновенно. Фейри перешли к другим видам. Тролли, гоблины, эльфы, оборотни, сирены. Как ни крути, они пытались это сделать, но ничего не сработало, даже спустя несколько поколений. Они не смогли создать стабильного дампира.

Еще один поток криков боли ворвался в мои воспоминания. Пустые глаза стольких детей, рожденных в лаборатории и убитых в лаборатории же.

— Веками фейри мучили своих пленников своими усилиями. Когда генетики начали использовать свой собственный народ — мой народ — я больше не мог этого делать. — Мой голос упал до шепота. — Я убил их всех. Всех фейри в лагере. Всех пленников. Всех жертв. — Я зажмурился, вспоминая их крики. — Я зарядил тридцать четыре бомбы элементальным огнем и разбросал их по всему комплексу. Затем я запечатал двери.

В комнате воцарилась тишина, но я не мог смотреть на своих братьев. Я знал, как ужасно звучат события, которые я только что описал. Мое участие в этих событиях только усугубило ситуацию.

— Какое отношение это имеет к Лорне? — наконец спросил Деймон, нарушая тишину.

Я открыл глаза, но сосредоточился на полу.

— В тот день, когда я уничтожил лагерь, я помог другу сбежать с его беременной любовницей, одной из зимних фейри, — объяснил я. — Ее использовали как суррогатную мать. Во всяком случае, пытались. Все принудительные беременности закончились неудачей или выкидышем. Когда ее последняя беременность перешла в третий триместр, Алин заявил, что ребенок от него. Тридцать четыре года назад я помог им сбежать из лагеря и оставил их в маленькой хижине на севере штата Нью-Йорк.

Волна демонической магии заполнила комнату. Я взглянул на Деймона и пожалел об этом. Его глаза горели темно-красным, чего я никогда раньше не видел. Его когтистая рука лежала на метке Лорны у него на груди, полностью закрывая маленькую птичку.

— Она была создана фейри? — От низкого рычания, исходившего от Деймона, волосы у меня на затылке встали дыбом. Конечно, он быстро разобрался в деталях. Лорне было тридцать четыре года, и ее удочерили в северной части штата Нью-Йорк.

— Не знаю, — ответил я. — Ее возраст соответствует фактам, и ее удочерили примерно в часе езды от того места, где я в последний раз видел своего друга и его возлюбленную. Но у меня нет доказательств, что это тот ребенок, которого я спас.