Огонь в его ярости (ЛП) - Диксон Руби

Господи, это звучит оскорбительно. Я не знаю, что и думать. Он проделывал это со многими женщинами? Теперь это я ревную.

«Не беспокойся по этому поводу. С тобой этого никогда не случится, милая. — Он снова утыкается носом в мою шею, даже когда я чувствую жар его члена, прижимающегося ко входу в мое лоно. — Ты забрала мой огонь. Ты полностью принадлежишь мне. Твой запах изменится, чтобы соответствовать моему, твои мысли принадлежат мне… вся ты будешь моей».

«Вся я?» — я дрожу.

«Вся, — соглашается он. — Особенно твое влагалище». — И он толкается в меня.

Я задыхаюсь, потому что он большой, и мое тело напрягается, сопротивляясь вторжению. Однако долю секунды спустя моя киска как будто приветствует его, потому что все напряжение спадает, и тогда я чувствую себя потрясающе. Это похоже на то, что он почесывает зуд, о котором я до сегодняшнего дня и не подозревала, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему спиной, когда чувствую, как он выпрямляется, его руки на моих бедрах. Он опускается на колени позади меня, его бедра прижимаются к моим, его член так глубоко во мне, что это шокирует.

«У тебя больше нет вопросов?» — спрашивает он и вращает бедрами, одновременно произнося это у меня в голове.

Ужасно трудно думать, когда он вот так находится внутри меня. Боже, мне даже дышать трудно. Я просто хочу зарыться кулаками в одеяло и купаться в ощущении того, что меня вот так наполняют. Мои пальцы ног поджимаются, когда он входит в меня, и когда его следующий толчок такой же твердый и требовательный, мой вздох превращается в полу-всхлип. Меня переполняют эмоции и ощущения одновременно. Но… вопросы.

— Я… да, — выдыхаю я. — Ты… ты воин?

«Генерал, — с гордостью говорит он мне. — Вот почему у меня такие длинные когти. — Он останавливается надо мной. — Раньше это было важно. Сейчас это не имеет значения».

— Генерал? — эхом отзываюсь я. — В армии?

«В некотором роде. Все дракони служат нашим салорианским повелителям. — Волна ненависти захлестывает его мысли. — Пусть они горят во всех огнях всех мыслимых адов».

«Я не буду думать о них, когда буду внутри тебя», — говорит он мне и делает еще один глубокий, раскачивающий толчок, который, кажется, потрясает меня до глубины души.

Ох.

— Ты так много помнишь, — выдыхаю я, едва в состоянии сосредоточиться. Зор и Эмма — потому что я должна думать о них как о паре — упомянули салорианцев. — Ты не такой, как другие.

Он все еще нависает надо мной.

«Другие? — спрашивает Раст, и я чувствую, как он роется в моих воспоминаниях в поисках ответов. — Какие другие?»

— Другие… другие драконы, — выдавливаю я, и моя киска пульсирует вокруг его твердой длины. О боже, я собираюсь кончить просто от того, что он вот так находится внутри меня. Я слишком чувствительна, слишком полна всего. Я едва могу думать. Я поглощена его эротическими мыслями и ощущением его члена внутри меня.

Одна большая рука хватает меня сзади за шею и прижимает к кровати, и, должна признаться, мне становится еще жарче от осознания того, что я прижата и не могу встать. Я громко стону, мое тело крепко сжимается.

«Другие дракони? — спрашивает он. — Они стремятся стать твоей парой?»

Его мысли бешеные, разъяренные.

— Нет, — выдавливаю я, когда он опускает другую руку и начинает манипулировать моим клитором, как будто он полон решимости заставить меня кончить прежде, чем я смогу подумать о ком-то еще. — Сестра… подруга. Друг… — О боже, он прикасается ко мне, и тогда я чувствую, как все мое тело воспламеняется. Я снова всхлипываю, потому что это так невероятно, и я так близко.

Прилив неистового удовольствия проносится из его сознания в мое. «Хорошо. Ты моя. Они не смогут заполучить тебя».

«Твоя», — соглашаюсь я, потерявшаяся в своей нужде. Сейчас я говорю про себя, потому что слишком ошеломлена, чтобы формулировать слова. Я просто хнычу снова и снова.

«Ты принадлежишь мне», — снова заявляет Раст и жестко входит в меня. Он прижимает мои бедра к себе, а затем начинает медленно двигаться, набирая медленный, устойчивый ритм, который заставляет меня вскрикнуть в считанные мгновения. Каждое движение заставляет меня кончать еще сильнее, пока мне не начинает казаться, что мои оргазмы просто наслаиваются один на другой в одной большой, бесконечной, непрекращающейся кульминации. Между этим и лихорадкой я едва осознаю, когда он останавливается, когда его сперма разливается внутри меня жаром, и он прижимает меня к себе, облизывая мою шею с приливом собственнических мыслей.

Но затем он соскальзывает с меня и притягивает мое тело обратно к себе, осторожно кладя мою больную ногу себе на бедро, как будто знает, что ее нужно подпереть, когда она болит. Он прижимает меня к своей груди, и на этот раз его член все еще глубоко внутри меня, когда он расслабляется, его ноги переплетаются с моими. Он обнимает мою грудь одной рукой, лениво поглаживая и дразня мои соски.

«Мне нравится прикасаться к тебе вот так. Мне нравится чувствовать твое влагалище». — Словно в доказательство этого, Раст ласкает мой сосок, и это заставляет мою киску сжиматься в ответном толчке.

«Пожалуйста, — я тяжело вздыхаю, измученная. Его постоянный поток мыслей и прикосновений, которые он продолжает дарить мне, внезапно становятся невыносимыми. Усталость накрывает меня, как одеяло. — Я думаю, мне нужно немного отдохнуть».

Он утыкается носом в мою шею, лижет ухо. «Хорошо. Пусть огонь закончит свою работу. Ты все еще слишком слаба. — Его рука скользит к моему животу, и он гладит меня там, как будто не может удержаться, чтобы не прикоснуться ко мне. Затем он замолкает. — Эти другие. Это они причинили тебе вред?»

«Причинили мне вред? — Воспоминание о моей больной ноге промелькнуло у меня в голове. — О, нет, это старая рана».

Он хмыкает. «Хорошо. Если они причинят тебе боль, я уничтожу их всех».

Я не знаю, кажется ли мне это милым или тревожным. Может быть, немного и того, и другого. «Клаудия — моя сестра. Ее супруг — Кэйл. Саша мне как сестра. А Эмма — моя подруга. Все они связаны. Мы должны лететь обратно в Форт-Даллас и вскоре встретиться с ними…»

«Нет».

«Нет?» — эхом отзываюсь я, слишком уставшая, чтобы даже смотреть на него. Я проваливаюсь в сон, пульсация моей киски сменяется пульсацией головной боли, когда темнота снова овладевает мной.

«Нет, моя Эми, — Раст обещает. — Ты принадлежишь мне и никому другому».

Прежде чем я успеваю запротестовать, я проваливаюсь в сон.

Глава 14

РАСТ

Моя пара погружается в изнуренный сон рядом со мной. Лихорадка, которая приходит с огнем, поглощает ее, и ее веки трепещут, даже когда она спит. Я наблюдаю за ней, не в силах оторвать взгляда. Она такая совершенная, такая хрупкая. Я никогда не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, просто глядя на нее. Она спасла меня.

Даже этот ужасный мир, который я так долго ненавидел, не кажется таким плохим теперь, когда она в нем.

Я провожу кончиками пальцев по ее плечу и вниз по руке, потому что не могу перестать прикасаться к ней. Мне все еще трудно поверить, что она здесь и она моя после стольких лет. Даже когда я сосредотачиваюсь на Эми, в мои мысли вторгаются другие вещи.

Воспоминания.

Теперь, когда огонь, который так долго пожирал мой разум, превратился в дым, я начинаю вспоминать другие вещи. Не все сразу, но размышления о том, что я сказал ей ранее, высвободили несколько фрагментов.

Я помню салорианцев. Зловещая элита моего народа. Я помню их в длинных одеждах и их высокие, строгие здания, наполненные садами и скульптурами. Я помню пиры, которые они устраивали, когда насыщенные, сочные ароматы доносились из-за городских стен, даже когда мой народ боролся за еду. Я помню, каково это было — быть выбранным из рядов солдат и произведенным в генералы. Это дало мне авторитет… даже несмотря на то, что я ненавидел тех, кому служил. Я был важен. Я был могущественен. Я мог бы использовать свой титул и свои навыки, чтобы получить привилегии для своего народа, больше еды для своей семьи.