Наживка для неуловимого Командора (СИ) - Кривенко Анна

В глубине души я понимала, что он говорит правду, ведь я только что всё вспомнила. Но это казалось слишком невероятным.

Я отступила на шаг. Ещё на шаг. Всё это пугало меня. Слишком много всего сразу — это не умещалось в голове.

Эмиль шагнул мне навстречу, протягивая руки.

— Марина, моё сердце принадлежит тебе. Прости за этот спектакль, — его голос звучал искренне. — Но меня действительно зовут Эмиль. Это короткая форма моего настоящего имени. Прошу, не убегай. Ты не представляешь, как я скучал по тебе…

Я лежала на койке, закрыв глаза и свернувшись калачиком. Пыталась осмыслить происходящее. Эмиль ушёл. Я попросила его оставить меня на некоторое время.

Мне было просто плохо. Я запуталась. Одна часть меня безумно хотела быть с ним, и я поняла это в тот миг, когда он вернул мне воспоминания. Другая часть была пришиблена всей масштабностью моей собственной жизни.

Оказывается, я живу так давно. Оказывается, я прошла не одну эпоху. И все эти эпохи были наполнены горем, болью от разлуки. А я так устала страдать…

Хочу ли я этих воспоминаний? Гораздо проще было жить, пока я считала себя обычным человеком.

Какая-то дикая апатия накрыла меня с головой. Мне хотелось просто уснуть и забыть всю свою прошлую жизнь, как страшный сон.

Боже, как же трудно зоннёнам! Они живут тысячелетиями. Я, прожившая больше, чем кто-либо из людей, прихожу в ужас, имея столько воспоминаний и немереное количество боли.

Эта боль затмила всё. Даже мои чувства. Расползлась, как пелена перед глазами.

Боже, он же зоннён! Но в то же время он такой родной, простой, мой…

Нет, не хочу. Не хочу опять страданий. Потому что снова придёт разлука. Мне опять будет больно. А я не хочу этого терпеть.

Мне кажется, Диана заболела именно из-за этого. Из-за того, что не смогла смириться с душевной болью.

В долгой жизни нет радости. Потому что долгая жизнь равна долгой боли.

Я закрыла глаза и заставила себя погрузиться в сон.

В этом сне я увидела Диану. Она бежала по полю, радостно смеясь. Одетая в немного странное платье, с повязкой на лбу, она была счастлива. Она могла ходить. Она могла разговаривать.

Слёзы выступили у меня на глазах. Как же хочется видеть сестрёнку здоровой. Неужели она так и погибнет?

Зачем отец продлил нашу жизнь? Лучше бы мы погибли тогда, в ту эпоху.

Слёзы застилали глаза.

В этот момент что-то тёплое коснулось моего сердца.

— Не плачь, — послышался тихий голос, как будто внутри меня. — Действительно ли ты не хочешь ещё одного шанса?

Я вздрогнула, оглядываясь. Никого не было, но я чувствовала, что кто-то рядом.

— Кто ты? — спросила беззвучно.

— Я твой Отец. Твой Создатель.

Сначала я подумала, что речь идёт о моём настоящем отце, но потом осознала — это не он. Это другой отец.

Сердце встрепенулось. Да, я знаю, кто это. Иногда Он приходил ко мне во снах, когда мне было особенно плохо.

Творец. Создатель. Неужели Он действительно существует?

— Да, я существую, — прошептал голос нежно и мягко. — И тебе не стоит плакать. Радуйся. Ты можешь многое начать сначала. Это Я создал временную петлю, — произнёс Он. — Я позволил вам прожить часть вашей жизни заново, потому что ты и Эмиль очень страдали. И вы справились. Теперь оставьте прошлое и начните всё заново.

— Так это Ты отправил нас туда?

Я была ошеломлена. Значит, действительно всё ещё может стать хорошо?

— Да, — в голосе появилось ещё больше мягкости. — Поверь мне. Доверься мне… Эмиль очень страдает. Ему тяжело от того, что из-за него тебе плохо. Он не такой сильный, как тебе кажется. То, что он зоннён, не освобождает его от страданий и боли. Он очень одинок. Его народ отвернулся от него. У него нет родных. У него осталась только ты.

Когда Творец сказал это, моё сердце сжалось так болезненно, что я едва смогла вдохнуть.

Невероятная жалость и сострадание нахлынули на меня, слёзы выступили в глазах.

Я поняла, что причиной моих мук был страх. Страх снова оказаться у разбитого корыта жизни.

Но теперь, когда Отец Небесный пообещал нам новые возможности, я почувствовала, как надежда оживает, а страх уходит.

Резко открыла глаза и села. Сердце колотилось в груди, как безумное. Я должна найти Эмиля!

Вскочила, едва не забыв обуться, открыла дверь каюты и растерянно замерла в коридоре. Где его искать? Куда идти?

Вдруг почувствовала, что нужно свернуть вправо. Побежала, свернула влево, потом ещё и ещё, и наконец оказалась перед дверью, на которую отчаянно указывала интуиция.

Толкнула её, и она без труда приоткрылась.

Эмиль в зоннёнском балахоне стоял на коленях около небольшого сооружения и молился. Я никогда не думала, что зоннёны могут молиться.

Я не слышала его слов, но чувствовала жуткую боль, исходившую от него. Кажется, он не заметил меня.

Сделала шаг вперёд, потом ещё один, а затем подошла вплотную и коснулась его плеча.

Эмиль вздрогнул, поднялся на ноги и развернулся ко мне. В этом длинном белоснежном платье, со всклокоченными золотыми волосами и невероятно синими глазами, он выглядел так, что я вдруг поверила: да, он не человек. Это стало слишком очевидно.

С моих глаз будто спала пелена. Он никогда не был человеком, но у него было человеческое сердце.

Я видела в его глазах боль. Бескрайняя, глубокая, как вся его жизнь, она блестела в этих невероятно синих глазах.

— Давай начнём всё сначала, Эмиль. Я хочу этого, — прошептала я.

На его лице появилось сперва изумление, потом робкая надежда, которая тут же переросла в невероятную радость.

Он качнулся мне навстречу:

— Ты правда простила меня?

Я печально улыбнулась:

— Мне не за что тебя прощать. Ты не сделал ничего дурного. Дело не в тебе. Просто иногда человек, живущий слишком долго, устает жить.

Лицо Эмиля смягчилось. Его глаза засияли, став ещё более синими.

— Устают жить не только люди, — прошептал он. — Устают жить все. И не потому, что жизнь плоха, а потому что боль бывает невыносимой.

Я бросилась ему в объятия, прижавшись щекой к его горячей груди. Он обнял меня крепко-крепко, и я почувствовала горячую каплю, упавшую мне на шею.

О Боже, неужели это слеза? Слеза зоннёна?

— Создатель очень беспокоится о тебе, — прошептала я едва слышно, но Эмиль услышал меня. — Ты не одинок, Эмиль.

Он ничего не ответил. Только жаркие объятия стали ещё крепче.

— Диана! Диана! Это я, Марина.

Я приоткрыла дверь палаты, наблюдая за сестрой, сидящей в инвалидном кресле. Она вздрогнула, но больше никак не отреагировала.

Я повернулась к Эмилю, стоявшему позади. На плечи его был наброшен белый халат — таковы были правила посещения больных в этом пансионате.

Кивнула ему, и мы осторожно подошли ближе.

Сестрёнка выглядела очень худенькой, бледной. Её глаза смотрели в одну точку. Врачи сказали, что в последние дни ей стало хуже.

Сердце обливалось кровью, но Эмиль дал мне надежду. Он сказал, что может попробовать вернуть её к жизни, что шанс есть.

— Для этого, правда, придётся отправить её на мой космолет, — добавил он.

— Неужели ты можешь телепортироваться на такие расстояния? — изумилась я.

Эмиль бодряще улыбнулся:

— Ради тебя я могу и не такое.

Но обмануть меня было невозможно. Я знала, что для него это будет настоящим подвигом.

Диану просто так никто не отпустит. Официально забрать её мы не можем, хотя бы потому, что повсюду агенты этого мерзкого генерала Карлайла.

Эмиль присел на корточки, пытаясь взглянуть Диане в глаза. Она никак не отреагировала. Даже когда он поднялся и взял её на руки, она просто безвольно повисла на нём, как кукла.

Не оборачиваясь, Эмиль сказал:

— Хватайся за меня и держись крепко.

— Что? — ошеломлённо произнесла я. — Ты собираешься взять и меня? Это же невозможно!

— Не говори такие слова зоннёну, — ответил он с улыбкой. — А то я почувствую себя слабым. Ты разрушаешь мою уверенность в себе!