Возлюбленная мертвеца (СИ) - Лунева Элина

Стефан повернулся к другу и положил свою руку ему на плечо:

— Я позже тебе расскажу, дружище.

Габриэль окинул меня задумчивым взглядом, а затем взволнованно проговорил:

— Уезжай, Джулиан. Езжай в город мёртвых. Мы ничего не скажем королеве об этом, — он кивнул на девушку.

— Спасибо, — кратко проговорил я и тут же развернул своего коня.

Глава 30

Скакун смерти мчал нас все дальше и дальше от места сражения. Степи сменялись полями, поля сменялись рощами, впереди уже показалось какое-то селение. А Никсаэлла все не приходила в себя.

Тревога затопила мою душу. Я тронул своего коня, и он начал медленно замедлять свой бег. Достигнув какое-то мрачное поселение, я обнаружил пустые улицы и разбросанные вещи по дворам. Очевидно, жители спешно покинули этот поселок, как и многие другие, опасаясь прихода имперцев.

Сняв девушку с лошади, я аккуратно внес её в небольшой дом и бережно положил на нечто, напоминающее кровать, застеленное звериными шкурами. Она была без сознания.

Мысли метались в моей голове. Я был возбужден и растерян и сам не ведал, что творил. На затворках моего сознания, где-то глубоко пробивался здравый смысл. Он вопил мне о том, что нельзя было её забирать, а тем более увозить. Она живой человек, и ей не выжить среди нежити. Исключение составляла только наша королева, но она вообще была исключением из всех правил.

— О боги! — обреченно выдохнул я, — Что я творю!

Вдруг меня осенила мысль, что необходимо должным образом позаботиться о ней. Ей нужна вода и еда, и еще куча всего. Она же живая!

Я бросился искать по дому хоть какие-то продукты и воду. Во дворе нашелся колодец. А в амбаре я обнаружил немного крупы и несколько вялых овощей. Хоть что-то. Ведь я уже и забыл, что у живых людей бывают свои потребности в еде и воде, и во всем прочем.

Я забросил в очаг несколько поленьев и с помощью магии разжег огонь. Я склонился над девушкой и влажной тканью обтер её лицо.

— Красивая, — тихо проговорил я, — Еще прекраснее, чем тогда, когда была призрачным духом. А какая хрупкая и бледная.

Я тихонько потеребил её за плечо:

— Никсаэлла, — тихо позвал я, — Девочка, очнись!

Она застонала, и её ресницы затрепетали.

— Нежить, — прошептала она в бреду, — Повсюду нежить, опять нежить.

Она медленно открыла глаза и часто ими заморгала, а потом они стали огромными от ужаса, когда она увидела меня рядом с собой. И в следующую минуту из её рта вырвался оглушительный визг.

Она вскочила с кровати и попятилась от меня, упершись спиной в угол комнаты, продолжая визжать так, что крик банши показался бы нежной колыбельной. Даже душераздирающий вой древнего бича, призванных духов, не был столь громким для меня и оглушительным.

— Прекрати, — прорычал я ей, и бросил в неё заклятие паралича.

Она тут же застыла на месте и замолкла. Лишь глаза её выдавали всю ту гамму чувств и эмоций, что она испытывала сейчас.

Я немного приблизился к ней и замер в нескольких шагах.

— Не надо кричать, девочка, — спокойно произнес я, — Я сниму сейчас заклятие паралича, а ты закроешь свой рот, и больше визжать не будешь. Поняла? Моргни, если поняла.

Она медленно моргнула, а я щелкнул пяльцами, развеивая своё заклятье.

И как только оцепенение покинуло её тело, она вдруг вся сжалась и напряглась. А в следующее мгновение я и сам не понял, что произошло. Она, что есть силы, сиганула мимо меня прочь. Девушка молнией вылетела из хижины и понеслась по пустым улицам поселка, не оборачиваясь.

Я рассмеялся своим хриплым низким голосом. Вот это скорость, и не скажешь, что буквально несколько минут назад она была в обмороке.

Она завернула за угол и я потерял её из вида. Я быстрым шагом направился за ней.

— Никсаэлла! — громко позвал я её, — Не надо убегать, девочка. Я не причиню тебе зла.

Я шел по пустым улицам поселения в вечерних сумерках и всматривался в пустые темные дома. Я чувствовал, что она была где-то здесь, совсем рядом. Она не покидала поселок, а просто спряталась, затаилась где-то.

— Ни-кса-э-лла! — снова прокричал я, растягивая её имя по слогам, — Я чувствую биение твоего сердца, девочка. Ты напрасно считаешь, что можешь спрятаться от лича.

На моё счастье, на много-много часов пути в окрестностях не было ни одного живого существа. Моя сущность лича чувствовала каждую живую душу. Я мог распознать месторасположение любого живого человека или животного. Я слышал стук его сердца, я ощущал его страх.

Вот и сейчас, я слышал стук сердца моей Никсаэллы. Оно билось в сумасшедшем ритме, грозя разорваться от страха.

— Боги, девочка, не надо так бояться, — проговорил я, оборачиваясь к одному из домов, где спряталась девушка.

— У тебя же сейчас сердце остановится, если ты не успокоишься.

Я медленно начал входить в дом.

— Я сейчас войду, а ты не будешь кричать. Мы просто поговорим, хорошо? — пытался успокоить я её, — Мы же уже с тобой разговаривали раньше, помнишь? Ты же сама ко мне приходила в своих видениях.

Глава 31

Никсаэлла

Я ощущала легкие прикосновения к своему лицу, а в это время мне снилась нежить и черный мертвый воин, что посадил меня на своего мертвого коня.

— Никсаэлла, — тихо позвал меня кто-то, — Девочка, очнись!

Я вновь почувствовала чьи-то холодные прикосновения.

— Нежить, — услышала я собственный голос, — Повсюду нежить, опять нежить.

Я еле разлепила свои глаза и часто заморгала, стараясь сфокусировать своё зрение. Все плыло перед моими глазами, и я никак не могла разглядеть облик человека, что склонился надо мной.

А потом я увидела протянутую ко мне руку. Холодную, костлявую, мертвую руку! А затем я подняла свои глаза на её обладателя. На меня смотрело холодное, голое, мертвое лицо. Без кожи, без плоти, и без глаз. И только зловещий темный красный свет в пустых глазницах выдавал в этом существе что-то живое и разумное.

— Аааааа! — завопила я, и сама себя оглушила собственным визгом.

В приступе смертельного ужаса я вскочила на ноги и вжалась в угол. Существо что-то начало говорить мне своим страшным голосом, но я не понимала и не слышала, а только продолжала визжать. Затем он сделал пас рукой и я окаменела. Я не могла больше издать ни единого звука, и пошевелиться тоже не могла.

Как сквозь толстый слой ваты до меня долетели его слова:

— Не надо кричать, девочка. Я сейчас сниму заклятие, а ты закроешь свой рот, и больше не будешь визжать. Поняла? Моргни, если поняла.

Я, кажется, моргнула, а он щелкнул пальцами. Я почувствовала, как оцепенение отпускает меня, сменяясь напряжением и дрожью.

Это был он! Самый страшный мой кошмар. Я узнала его, это был он, лич с именем Джулиан.

Сама не понимая того, что делаю, я рванула к двери и быстро побежала прочь. Я бежала, не оглядываясь, а откуда-то сзади слышался его страшный загробный смех.

Я бежала по улице, куда глаза глядят. И сама не заметила, как оказалась в одном из домов, забившись в темный угол какого-то помещения.

— Никсаэлла! — послышалось где-то вдалеке, и я вся задрожала.

Секунды растягивались мучительно долго, я вся тряслась от животного страха и напряжения.

— Ни-кса-э-лла! — послышалось уже где-то совсем недалеко, — Я чувствую биение твоего сердца, девочка. Ты напрасно считаешь, что можешь спрятаться от лича.

Страх заставлял меня еще сильнее забиться в угол. Пот выступил крупными каплями у меня на лбу, руки и ноги тряслись. Я боялась даже дышать, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться.

— Боги, девочка, не надо так бояться. У тебя же сейчас сердце остановится, если ты не успокоишься.

Вдруг дверь дома отворилась, издавая противный скрипящий звук, и я услышала хриплый низкий голос:

— Я сейчас войду, а ты не будешь кричать. Мы просто поговорим, хорошо? — проговорил он, — Мы же уже с тобой разговаривали раньше, помнишь? Ты же сама ко мне приходила в своих видениях.