Лорен Стефано - Разрыв
Сапоги Вона отзываются эхом по всему дому, и когда он останавливается, я уверенна, он стоит прямо подо мной. Что любое мое движение или скрипучая доска, выдаст меня с головой.
- Прежде чем вы спросите, Рейн здесь нет, – говорит Сесилия. Не смотря на авторитет в ее голосе, я знаю, она боится Вона, она сталкивается с ним, чтобы защитить меня. – Я не хочу, чтобы она была рядом с моим мужем. Это не правильно.
- Она уехала – говорит Линден без злости – Она уехала сразу же, как только Сесилию выписали из больницы. Она говорила что-то о Манхэттене.
- Не приходило ли тебе в голову, что твоя бывшая жена меня не волнует? – говорит Вон, – Я очень беспокоюсь о твоем здоровье, Сесилия. И я скучаю по своему внуку. Я позволил этой шараде продолжаться, только потому, что хотел, чтобы ты пришла в себя, и поняла что для тебя лучше. Я даже разрешил приехать сюда твоей прислуге. Но я вижу, что ты уже здорова, энергична и самостоятельна.
- Никто не покинет этот дом против воли – вмешивается Рид – За исключением может быть тебя, мой младший братец.
- Кто говорит о насилии? – говорит Вон – Линден. Сесилия. Будьте благоразумны. Вы не можете оставаться здесь вечно. Эта мнимая обида, которую ты на меня затаил, продолжается уже достаточно долго. Я бы хотел, чтобы весь этот бардак, остался позади. Я бы хотел, снова увидеть своего внука. Я знаю, он здесь.
- Он спит – говорит Линден.
- Я бы хотел его увидеть – говорит Вон своим повелительным тоном, – Можно?
И я понимаю: Линден имеет здесь силу. Вон всегда манипулировал своим сыном, но он никогда не использовал силу. Он никогда не показывал свою опасную сторону сыну, и он не хочет потерять его навсегда.
- Он чутко спит – говорит Линден.
Вон еще что-то говорит, пытаясь прорваться сквозь броню, которую выстроил Линден, и наконец Рид говорит:
- Ты слышал детей. Сегодня вечером они с тобой не пойдут.
- Сесилия, иди, проверь Боуэна – говорит Линден. Он не просит. И через несколько мгновений я слышу скрип лестницы, шаги мимо шкафа, которые направляются в спальню, где она, несомненно, приложила ухо к полу, чтобы услышать, о чем говорят там внизу.
- Ты не стал бы лгать мне – говорит Вон. И я могу поклясться, что есть сомнение в его голосе, когда он говорит: - Линден?
- Нет, отец, я бы не стал. Я всегда знал, что мы можем доверять друг другу.
- Рейн, опасна для тебя – говорит Вон, – Ты знаешь что я только пытался защитить тебя, не так ли? Я видел, как одиноко тебе было, в ее отсутствие. Ты понимаешь, почему я не сказал тебе, когда она вернулась.
- Я понимаю. – Говорит Линден.
- Все, что я когда либо делал, должно было защитить тебя.
- Я знаю, как я сказал теперь ее нет – он говорит так спокойно. Никогда бы не подумала, что он на такое способен. – Позволь мне поговорить с Сесилией. Возвращайся завтра вечером. И будь уверен, я уговорю Сесилию уехать домой.
Они много говорят, но я не могу разобрать ни слова, потому, что они ушли за приделы слышимости. Голос Вона звучит воркующе и отзывчиво. Не смотря на признаки того, что он делает и что он не способен к человеческой порядочности, я никогда не сомневалась, что он любит своего сына. Его единственный живой ребенок – его величайшая слабость: Линден является тем, чем он живет, что им движет до безумия и в то же время наполняет его этими редкими всплесками человечности. Но в жизни Линдена он все уничтожает. Он расчленил бы его жен. Он убил бы несовершенного ребенка, прежде чем позволил бы, такому недостатку обременить его сына.
Входная дверь закрывается. Внизу стоит тишина, а потом шаги поднимаются вверх по лестнице и моя дверь шкафа открывается. Линден и Рид стоят передо мной, когда я поднимаюсь из темноты, и Сесилия приходит из спальни с глазами полными слез, воротник ее рубашки зажат в кулаке.
- Я сожалею, что накричала на тебя – говорит она Линдену – Пожалуйста, не возвращай меня туда. Пожалуйста.
Линден смотрит на нее долго, потом на меня. Рид кладет руку ему на плечо; он уже знает, о чем думает его племянник.
- Мы должны уехать, пока мой отец не вернулся – говорит Линден – Собираемся настолько быстро, как сможем.
Глава 13
Рид кладет коробку обезвоженной еды на заднее сидение автомобиля. Сесилия хмурится и прижимает Боуэна к груди.
- Верх автомобиля сделан из пластика?
- Винил. Это джип. Уже более ста лет и до сих пор атмосферостойкий. – Гордится Рид, похлопав по одному из окон. Оно мерцает, словно рябь на солнце. – И радио работает. Я заметил, что ты большая поклонница музыки.
Она улыбается, хотя и неохотно.
- И вы знаете, как ухаживать за младенцем? И вы знаете, как приготовить смесь и все остальное?
- Смесь? – говорит Рид, мягко дотрагиваясь до щеки Боуэна кулаком – Мальчик в его возрасте готов к рому.
- Ребячество – говорит Линден быстро, неся мой чемодан из дома – Он шутит, любимая. - Он целует ее щеку и проходит мимо. – Мой дядя заботился обо мне, когда я был ребенком. Он знает, что нужно делать.
- И Элли будет здесь, чтобы ему помочь – напоминаю я ей.
Сейчас Элли наверху, убирается, как она делала всю неделю: Линден подчеркивает, что ее работа заключается в том, чтобы ухаживать за Боуэном, не за домом Рида, но она настаивает на том, что слишком много пыли неблагоприятно влияет на ребенка.
- Я должна убедиться, что у нее мой контрольный список – говорит Сесилия и спешит внутрь.
Я вижу, что она изо всех сил пытается быть сильной. Боуэн такая же часть ее, как собственная рука, для нее это было трудным решением, оставить его. Но он не был бы в безопасности. Кто знает, с чем мы столкнемся. Линден следует за Сесилией в дом, и я прислоняюсь к двери джипа. Рид наклоняется рядом со мной и говорит:
- Это не твоя вина, куколка.
Я знаю, что он пытается утешить меня, но я не могу помочь своему горькому смеху.
- Ладно.
- Правда – говорит Рид – Это было неизбежно, в конечно счете это бы случилось. В один прекрасный день мой брат бы оступился. Я всегда боялся, что Вон что-нибудь натворит, в попытках сделать его здоровым, и Линден будет убит. Но благодаря тебе, Линден, наконец начинает набирать некоторую силу.
- Разве было бы так плохо, оставить его в неведении? – говорю я – Если бы я не приехала, по крайней мере, он бы получил немного счастья.
- Ну, теперь ты здесь – говорит Рид – Ты можешь думать об этом или действовать.
Он прав, конечно. Лучше умереть, пытаясь, чем умереть без цели. Это был мой брат, который вытащил меня из постели когда-то, это он заставил меня двигаться, пока все не стало удобным установленным порядком. Но он не здесь чтобы вытащить меня сейчас, он за сотни миль, убивает невинных людей во имя каких то анархистских причин. Он больше не может поддержать меня. Я должна сделать это сама.
