Дылда Доминга - Erratum (Ошибка) - 2 (СИ)
— Ты не понимаешь, — слова давались ей с трудом. — Икатан больше нет, — ответила она, словно прочев его мысли, — она растворилась там, в аду, когда пришла к падшему с посланием. Но ее никогда и не было, Синглаф. Я — Лили, — на него смотрели все те же глаза, только на их дне плескался безграничный океан боли и памяти о чем-то таком, что было чуждо Синглафу.
— Это не копоть, — прошептала она, беря его за руку и кладя себе на грудь, — это я.
— Ты ошибаешься, — он покачал головой. — Ты только так думаешь. Все можно исправить.
— Исправить, — кривая усмешка изогнула ее губы. Синглаф не мог понять, почему его слова вызывают у нее такую реакцию, но он не собирался сдаваться. Его руки вновь потянулись к Икатан, и, коснувшись ее плеч, он прижал ее к себе. От его прикосновений становилось легче, боль то ли замораживалась, то ли отступала. Лили глубоко вдохнула, и ее голова покорно легла на его плечо. Она словно прикасалась горящим от температуры лбом к холодной мраморной поверхности, и жар отступал.
— Тише, тише, — прошептал Синглаф, гладя ее по голове. — Все будет хорошо.
И только тогда она поняла, что снова плачет. Боль сжимала ее в такой тугой узел, что слезы были не в состоянии вырваться наружу, а теперь, когда она чуточку расслабилась, они побежали по ее щекам бесконечным потоком, которого она даже уже не замечала.
— Скажи мне, пожалуйста, мне нужно знать, — вновь взмолилась она, не глядя на ангела, когда поток, наконец, утих, — как можно разорвать кокон?
На этот раз он не стал отговаривать ее от странных идей, пытаясь утешить и успокоить.
— Он сам раскрывается и закрывается, — ответил Синглаф. — Это колыбель творения.
— Ты хочешь сказать, что он создает, но не разрушает? — слабая надежда затеплилась в голове Лили.
— Но что ему разрушать? — удивился Синглаф.
— Темную материю.
— Темная материя сгорает при соприкосновении со светом, особенно со светом созидания.
— То есть, если преобладает темная материя, то такое существо погибнет?
— Тебе не нужен кокон. И я не дам тебе погибнуть. — Его глаза смотрели серьезно, и она знала, что он не нарушит обещания, только вот он не мог пообещать того же хозяину ада. И в том, из какого рода материи состоял Ник, сомневаться не приходилось.
— Я отнесу тебя домой, — тихо проговорил Синглаф, попытавшись осторожно подняться.
— Нет, — в глазах Лили отразилась такая паника, что он остановился.
— Нет? — Он был в растерянности и не знал, что делать. — Там ты быстрее придешь в себя. Пожалуйста, Икатан.
Но она все также затравленно смотрела на него, судорожно сжав пальцами ткань его одежды.
— Лили, — он с мольбой посмотрел на нее.
— Не называй меня так, — ее плечи вздрогнули, руки бессильно опустились, и она вновь заплакала.
— Но ты же сама сказала… — неуверенно начал он.
— Для тебя я всегда Икатан, — прошептала она, закрывая руками залитое слезами лицо и глядя на него сквозь пальцы. — Я хочу, чтобы ты знал… ты очень дорог мне, Синглаф. Помни это, что бы ни случилось, хорошо?
— Хорошо, — согласился он, ничего не понимая. И попытался вновь прижать ее к себе, но Лили отстранилась.
— Ты будто прощаешься со мной? — в тревоге спросил он. — Не делай этого, мы со всем справимся.
— Спасибо тебе, — она улыбнулась, не слыша его. Она была рядом, прямо перед ним, но Синглаф почему-то отчетливо знал, что теряет ее. И когда свет вокруг неожиданно померк, он почти не удивился, только поднял взгляд вверх за Лили, и увидел, как небо заслонили огромные черные крылья, которые, казалось, впитывают свет. Их тяжелые взмахи подняли песок в воздух, и на секунду он прикрыл глаза, а в следующую Лили уже оказалась на спине гигантского зверя, который словно в каком-то ироничном приветствии выплюнул рядом с Синглафом струю жидкого огня. Светлейший в ужасе смотрел на представшее его взору порождение ада, а Лили, похоже, ощущала себя на нем, как дома. Ее грустная улыбка, адресованная ангелу, была последним, что он увидел перед тем, как чудовище взмыло вверх и, сделав в воздухе петлю, камнем бросилось вниз. Оно прошло сквозь толщу земли, словно нырнуло в воду, и земная твердь сомкнулась за ним, будто так и надо. Синглаф, потрясенный, продолжал стоять на том же месте, где они исчезли, и смотрел в пустоту, не в силах поверить в увиденное.
— Икатан, — прошептал он, наконец, понимая, что ее на самом деле больше нет.
26
— Что ты чертишь? — Самаэль лениво наблюдал за приготовлениями Грерии из другого угла кабинета.
— Следующий удар не заставит себя долго ждать, — произнесла ведьма, не отрывая взгляда от бумаг на столе Ника и нанося следующий символ в строго определенном порядке.
— Ты думаешь, заклинания помогут тебе противостоять против всех ведьм сразу? Нужно разыскать и уничтожить Нитру.
— Если у тебя есть такой гениальный план, — огрызнулась Грерия, — что же ты не следуешь ему?
— Ты знаешь, что я не силен в этих ваших хождениях сквозь стены. Но я могу привлечь демонов к ее поиску.
— Она предупреждена, Самаэль, — Грерия красноречиво посмотрела на него. — Они ничего не найдут.
— Если она так искусна, почему столько лет сидела в тени?
— Копила чертову силу!
— Действительно, чертову… — он задумчиво посмотрел на окно и проплывающие за ним облака. — А почему бы нам на время не скрыться на земле? Там-то она нас точно не отыщет — все равно, что иголку в стоге сена.
— Там мы спрячемся, если проиграем эту войну. — Глаза Грерии сердито посмотрели на падшего. — Самаэль, тебе нечем заняться?
— Кроме как убивать ведьм? — язвительно заметил он. — Нет.
— Тогда сходи в библиотеку и поищи для меня книги о доме. Они могу пригодиться. Нужно продумать все варианты.
— Ладно, — падший пожал плечами и, потянувшись, поднялся с дивана.
Грерия его проводила почти гневным взглядом. Он явно не воспринимал ситуацию всерьез, а уже следовало. Ведьмы фактически перешли к открытому противостоянию. Если они и не метали еще огненные шары, то только потому, что не до конца были уверены, что Аба исчез всерьез и надолго. Им подарили отсрочку, очевидно, только потому, что ведьмы проверяли имеющуюся у них информацию.
— Где же Небирос с его девчонкой? — подумала Грерия и чертыхнулась. Рука сбилась, и очередной символ поплыл. Грерия выругалась еще сильнее и попыталась нарисовать его заново.
Она и не заметила, как тонкая сеть легла на ее тело, пока та не стала потрескивать, колоть и стягиваться вокруг. В считанные секунды сеть ее обездвижила, а затем стала сдавливать сильнее, прожигая кожу и сдавливая суставы. Грерия закричала и забилась, но сеть лишь плотнее сжала ее тело. Заклинание на столе мало того, что было не закончено, но из-за неудавшегося последнего символа к тому же не годилось даже для частичного использования. Грерия старалась не дергаться и не ухудшать своего положения, но с каждой секундой оно становилось и так хуже некуда. Она уже видела, как падший возвращается из библиотеки и находит на полу кабинета Ника прекрасную кучку свежего фарша. Но почему они напали так быстро? Хотя, с другой стороны, было наивно и глупо рассчитывать на передышку. Никто ведь не присылал расписания нападений. Грерия попыталась добраться до стола, чтобы воспользоваться хоть чем-то из своих принадлежностей, но попытка не увенчалась успехом, и она лишь с криком распласталась на полу, корчась от боли, а сеть начала сжиматься вокруг нее с новой силой. Когда боль стала практически невыносимой, вспышка раскаленного пламени и громкий хлопок оглушили и ослепили ее, но и боль исчезла, вместе с давлением сети. Вокруг ее тела зашипел пар, взметнувшийся в воздух. Грерия рухнула на пол и с облегчением распрямилась. Медленно, плавно перемещая пострадавшие руки и ноги, ведьма приподнялась на четвереньки, чтобы едва ли не носом уткнуться в мягкие кожаные сапоги.