Ольга Гусейнова - Внешность - это не главное!
Капельки пота сбегали по его вискам, он усилил скорость и силу ударов. Взрыв. Полет. Мы закричали одновременно. Точнее, он скорее зарычал, вздрогнув всем телом, а я хрипло завыла, выгибаясь под ним и чувствуя, что все скопившееся напряжение разнесло меня на множество кусочков и смыло волной наслаждения. Через минуту, он смог поднять лицо из ложбинки между моим плечом и шеей.
– Я почувствовал это между нами еще в самый первый момент. Там, в шлюзовой камере, когда ты – чуть живая от усталости и страха, изможденная, грязная, дрожащая – словно заглядывала в душу своими голубыми глазами. Я тогда впервые почувствовал легкий страх. А когда ты в ужасе после нападения твари прижималась ко мне всем телом, несмотря на надири, я чувствовал тебя всю и еле сдержался, чтобы не взять тебя тогда. Меня остановила только угроза твоей безопасности при несанкционированном доступе. С того момента я гадал, как к тебе подобраться, заполучить. Как оставить тебя себе и не сойти с ума от вожделения и ревности!
Он снова посмотрел мне в глаза, подцепил кончик косы и погладил им по своей щеке, вдохнув запах моих волос. Чуть сместился в бок и с трепетом положил свою большую широкую ладонь на мою грудь, погладил, потом ласково провел по шее и, обхватив подбородок, снова поцеловал. Только уже благодарно, нежно, лаская и успокаивая.
– Лель, я так сильно люблю тебя, что мне больно...
Отстранился, все еще сверля взглядом и, взяв мою ладошку, приложил к своей груди, давая почувствовать, как сильно и мощно бьется сердце. Я подняла вторую руку и коснулась его щеки с проступившей щетиной, ласково поглаживая:
– Я буду беречь его от боли. Буду хранить его только для себя. Ведь я тоже боюсь потерять тебя, и мне тоже больно – так сильно люблю, что страшно, Эриас.
Его губы сложились в лукавую усмешку, а в синих глазах вспыхнули звезды.
– А давай боятся вместе? Вместе не так страшно. Так ведь?
Я от души улыбнулась, согласно кивая и уже не стесняясь, притянула его к себе за шею.
Наш второй раз был еще более насыщенным и взрывным, и более скоротечным. Мы не успели отдышаться, как раздалось бесстрастное:
– Командор Танг, вас вызывает старший пилот Джар.
Эриас насторожился и прежде чем ответить, вновь затянул в мои глаза, в которых заметил явный испуг. Я испугалась, что он вновь оттолкнет меня, вновь посмотрит холодным мрачным взглядом, и тогда я просто не выдержу. Сломаюсь. Он снова прочитал все мои чувства и страхи. Легко коснулся припухших от поцелуев губ и прошептал на ухо, обдавая горячим дыханием:
– Больше никогда, любимая! Не бойся!
Подобной ошибки я дважды не совершу и тебя не обижу недоверием. – Мой благодарный и счастливый взгляд. – Надо ответить.
– Командор Танг, Командор Сваро просит соединения!
– Командор Танг, командор Сваро просит соединения! Настаивает!
– Соедини, но только голосовая связь.
В каюте тут же раздался знакомый лающий голос Сваро:
– Ты чем там занят, Танг? Ты случайно не от меня прячешься?
У Эриаса зубы заскрипели и лицо застыло при этом.
– Нет, Сваро, не от тебя. И если ты продолжишь в том же духе, это тебе придется от меня прятаться. Но если тебе так не терпится со мной встретится, то... – он бросил тоскливый взгляд на меня, окинув им все тело, а потом мрачно закончил, – дай мне, хм-м– м, полчаса, и я тебя осчастливлю... своим присутствием.
Сваро громко залаял, и я с трудом поняла, что это он, оказывается, так смеется и тоже хмыкнула.
– Ты ускорься, дружище, а то мне загадочность и таинственность твоего экипажа начинает действовать на нервы! У нас дел по горло, новый посол у меня на «Реваге», имперцы, в черную дыру их, обнаглели, а ты тут тайны разводишь.
Эриас подобрался и, размыкая наши объятия, твердо произнес:
– Хорошо, через пятнадцать минут буду. Отключить связь.
Присев, с тревогой посмотрела на мужа, восхищаясь великолепной спиной и весьма аппетитной пятой точкой.
– А мне можно с тобой?
Он замер, потом вздохнул, видимо придавая себе решимости, и повернулся ко мне, невольно притягивая мой восхищенный взгляд к внушительной плоти. Украдкой полюбовавшись и подняв таза к его лицу, поймала его уже спокойный и весьма удовлетворенный взгляд. Наверное, моя реакция на него придала ему необходимую уверенность.
– Тогда быстро в душ и собирайся, любимая. Нас ждут, и накопилось слишком много дел.
Поторапливать меня не пришлось. Я резво вскочила, ахнула, а потом скорее проковыляла, чем грациозно прошла мимо смеющегося мужа, сразу предложившего помощь. Вот гад, и ведь сам во всем виноват! Тонкие струйки воды помогли справиться с последствиями моего первого интима, вернув мышцам подвижность, и я уже довольно шустро выскочила из санблока.
Пока Эриас принимал душ, я мрачно рассматривала свои вещи. Если платье практически не пострадало, то с нижним бельем значительная проблема: бюстье только выбросить, а трусы, хм-м-м, целые, вроде. В итоге мне пришлось надеть только нижнюю часть и снова активировать надири, но лить частично, чтобы прикрыло тело до шеи и ноги, а то блистать голыми ногами в глубоких разрезах платья и сильно обнаженной грудью не хотелось. Не стоит испытывать терпение мужа, учитывая его ревность. Застегнув платье, провела руками по ткани, разглаживая и расправляя складки, заодно вытирая вспотевшие от страха и неуверенности ладони.
За столько лет впервые появлюсь не прикрытая надири, а уж после сцены с Эриасом вообще во всем не уверена. Как они все отреагируют? Что скажет моя охрана? И как скрыть эмоции и чувства на лице, ведь к этому я не готова. Так и стояла, опустив голову в тяжелых раздумьях, а косы непривычно струились вдоль тела. Нерешительно потеребила подол, и в этот момент на плечи опустились руки Эриаса, он прижал меня к себе, заставив откинуться ему на грудь, и положил подбородок мне на макушку.
– Прости!
– За что?
– Это я виноват в твоей неуверенности сейчас и в том, что вновь испытываешь страх. Прости, что страх поработил меня. Клянусь звездами, я думал, что совершив два раза одну ошибку, в третий – буду умнее. И испугался, почувствовав себя вновь преданным, обманутым и... словно обворованным, увидев насколько ты красива. – Я замерла в его руках. – С тобой все по-другому, иначе и слишком глубоко. А главное, уже навсегда!
– Ты жалеешь об этом? – с трудом удержалась, чтобы не дернуться.
– Нет! Лель, об этом невозможно жалеть. – его голос поразил завораживающими, ласкающими нотками, словно бархатом пробежался по обнаженной коже. – Это как насекомое летит на свет, потому что он манит его, и тяга эта непреодолима. Оно не знает, что свет ему принесет, но все равно летит к нему, тянется всем существом. Так и ты для меня – тот самый свет, непреодолимо притягательна, жизненно необходима и до последней самой маленькой клеточки желанна. Особенно теперь, когда я знаю, как ты хороша и нежна. Скажу больше, Лель, ты моя идеальная половина. Ни разу в жизни мне не было так хорошо с кем-нибудь как с тобой.
