Наталья Буланова - Выбор дракона
Маленькая леди, дочь его лорда, шумно сопела носом и не замечала мужчину. Она так злилась на огромный меч, который не могла поднять маленькими ручками, что не удержалась, отбросила все воспитание, и топнула ногой по земле, подняв облако пыли.
Меч выскользнул из ладошек и упал, придавив один из пары длинных хвостов, украшенных голубыми лентами. Слезы брызнули из глаз, но ни один звук не вырвался изо рта девочки. С большим трудом освободив свои волосы, маленькая леди сжала губки и внимательно посмотрела на меч.
Рокаэль замер, узнав взгляд. Так смотрит боец на своего врага, когда знает, что тот вдвое больше и сильнее его, но не собирается сдаваться. Взгляд, полный решимости, гордости и злости. Мужчина не ожидал увидеть такой взгляд у девочки, не доходящей ему до пупка. Так же, как не ожидал того, что случилось после.
Девочка, шумно дыша, подняла меч за рукоять, и острый кончик вонзился в землю под собственной тяжестью. Крохотная ручка обхватила светлый кончик волос и наклонилась над мечом. А когда она встала, на землю желтой растрепанной кистью упали волосы.
— Вот так‑то лучше, — довольно кивнув самой себе, сказала маленькая леди…
Рокаэль улыбнулся своим воспоминаниям, открыто и тепло. Он уже тогда знал, что из неё вырастет отличный воин. Но она выросла еще и отличным человеком с доброй душой, чему он мог убедиться совсем недавно.
Обычно воины черствели к её годам, теряли возможность сильно сопереживать и сочувствовать. Он прекрасно знал, что Оливия побывала не в одной передряге, но внутренний свет все равно светился в ней. Как наставник он хотел посоветовать ей быть сдержанней, ведь её чувства враг или предатель может легко обернуть против нее. Но как временный муж он отложил этот разговор. Просто захотел еще немного пропитаться той аурой добра, что расходилась, словно круги по воде, вокруг девушки.
Рокаэль обязательно скажет ей позже.
* * *Навир так и не смог отойди далеко от девушек, как бы себя не уговаривал.
'Просто меры безопасности' — говорил он сам себе.
Пара ушастых уже были связаны веревкой и только ждали свежевания, а мужчина все не отводил взгляд от кожи, которая с каждым мгновением становилась светлее.
'Ей нельзя долго быть на солнце' — бледная кожа, вся в красных полосах от ногтей девушки, которыми она отбирала грязь, так и стояла перед глазами мужчины.
Он сам был рыжим, а у таких, как он, тоже была чувствительная кожа. Именно поэтому он так любил свое второе обличие. Чешуя никогда не покраснеет под агрессивными солнечными лучами, никогда на ней не появятся болезненные пузыри. А вот коже Милары это все грозит уже здесь и сейчас.
Когда девушка повернулась к нему лицом у Навира впервые в жизни вспотели ладони. Как у какого‑нибудь мальца! Как будто он никогда не видел женской груди!
Разозлившись на себя, он позабыл о своей добыче и пошел прочь. Ему самому было бы не лишним остудиться. Где же эти леденые реки, когда так нужны?
Через пять минут он вновь стоял на страже женского покоя. И ничего не мог с собой поделать. Только больше он не делал ошибок — он не смотрел в сторону ручья.
Навир много работал над собой. Развивал не только тело, а самоконтроль. Контроль над чувствами. Кода имеешь дело с ответственными миссиями снежного лорда, ни одна лишняя эмоция не имела права проскользнуть на лице.
А уж его мимика всегда балы щедра на краски. Особенно, на алый окрас щек в юношестве. Годы не прошли зря — он в идеале владел своим лицом. Но эта чумазая девушка, Милара, заставляла его вспоминать все методики по обретению самоконтроля. Давно он этим не развлекался!
* * *Душевный подъем Милары не могло испортить ничто: ни необходимость одеть грязное платье, ни пугающий своей безграничностью горизонт. В её памяти навсегда останется внутреннее ощущение свободы, когда она, смыв грязь у ручья, окинула лесистую местность взглядом и поняла — прошлое позади, сейчас начинается новая жизнь.
Она больше не будет гнуться к земле, чтобы казаться меньше в толпе гномов. Больше не будет слышать за спиной смешки, не будет реагировать на колкие фразы о её происхождении. А главное — не будет бесконечной полутьмы вокруг неё. Теперь рядом с Миларой были такие же, как она, и небо. Девушка чувствовала себя другой, как будто скинула оковы и цепи, сковывавшие её душу. Она наконец‑то могла познакомиться с собой настоящей, не притесненной гнетом и предрассудками, имеющей свободу выбора.
Гномы лишили её голоса, оставляя с наказанием один на один и Милара могла поговорить с собой только в мыслях. Но это была маленькая плата за новую жизнь. Даже если девушка навсегда останется без голоса — так тому и быть.
Оливия ободряюще улыбалась, и ей в ответ не возможно было не улыбнуться. Девушка доверяла светловолосой девушке с добрыми глазами. На её вопросы, есть ли у нее магия, способности или дар, Милара и сама не могла ответить — она не знала. Пожимая плечами, девушка смотрела на голубую палитру небес и улыбалась. Теперь она могла себе это позволить.
Снежной драконице не хотелось спугнуть эти минуты счастья Милары. Было видно — они были так редки в жизни девушки, что каждое мгновение становилось бесценным. А уж есть ли в ней магия или нет — они все равно скоро узнают.
Оливия чувствовала в ней что‑то знакомое, но не родное, как, если бы почувствовала рядом снежную драконицу. Ощущения сбивали с толку, и девушка решила сначала послушать впечатления мужчин. У них было больше опыта в этих делах, и она не отметала возможность, что Милара принадлежала к неизвестной Оливии расы.
Как же было жалко, что не удалось захватить с собой хотя бы два радужных камня. Милара бы могла рассказать намного больше, чем успела за те минуты в туннеле. У Оливии создавалось ощущение, что жестами девушка могла передать крупицы того, чем на самом деле хотела поделиться.
Собирая сухие ветки, Милара не отходила далеко от Оливии, то и дело останавливаясь и недоверчиво поглядывая на снежную драконицу, пока та рассказывала о Снежной долине и её жителях. Глаза найденной девушки горели ярче двух факелов, и она впервые поблагодарила гномов за то, что те не лишили её еще и слуха. Такие истории она просто не могла бы пропустить! Там был целый мир, готовый встретить и принять её, и Милара с трудом удерживала слезы.
Мужчины по одному вернулись к горящему оранжевым пламенем костру, и найденная девушка вновь спряталась в скорлупку отстраненности. Но никто не выделял её, не заставлял что‑то делать и Милара постепенно оттаивала.
Волны холодного спокойствия, шедшие от брюнета, чистящего ножи от крови кварка, даже немного успокоили девушку. Возможно, потому, что он практически не смотрел на Милару, она боялась его меньше всего. Рокаэль, вроде, именно так его звали.
