Мои неотразимые гадюки. Книга 2 (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Он вожак. И он честно боролся! Но лапы шажок за шажком выносили его навстречу двуногим. Опасно! Но, эта опасность не желала отнимать жизнь – вожак довольно быстро в это поверил, хотя оставался настороже. Он ждал, потому, что опасность никогда не уходит сама. Либо ты от неё сбежишь, либо она тебя настигнет и уничтожит. Она и настигла – в голове вспыхнуло отвратительное воспоминание, поднявшее на загривке шерсть. Те огромные необоримые кабаны, что вторглись на земли стаи… Они зло!

Дон полюбовался, как под вздыбившейся верхней губой сверкнули клыки. Нижняя нервно подрагивала, выпуская наружу рычание, в котором пока ещё не было угрозы. Но предупреждение читалось легко. Лэти, закинула в голову животного провокационный сигнал: образ кабана. Собрала из отрывочных чужеродных картинок волчьего сознания единый образ чудовища. Дон вошёл в режим телепатической передачи изображения и принял картинку. Граги собственной персоной.

Следующая идея пришла сама собой. «Эрудит» выудил из накопителя детальную картину битвы охотника с обычным кабаном – было дело, Дон присутствовал. Теперь пригодилось, и блок идентификации занялся монтажом. Выбросил охотника с кабаном, зафотошопив на их место Дона с грагом. Получилось уморительно: человечек боролся с ногами чудовища, под брюхо которого обычный кабан мог втиснуться целиком. Картинка была пятисекундной, но трудоёмкой – Лэти с трудом удерживала непривычный для неё обманный образ. Щупа хватило ненадолго, но волк, получив от него картинку, всё понял.

Он медленно, но целенаправленно сделал к людям несколько шагов. В его зеленовато-жёлтых глазах Дон увидал холодное категоричное неверие в то, на что его приглашали понадеяться. Ему предлагают союз против общего врага? Зверю в голову не приходило, будто нечто подобное возможно на пару с пищевым продуктом – а кем ещё они могли быть для него? Волк ни в грош не ставил силу этого двуногого. Оно ж вполне логично: тот явился сюда в одиночку, а не со стаей охотников своего племени. Да и с виду этот двуногий не внушает доверия к его бойцовским качествам: больно тощий.

Короче, вожак остался равнодушным к обещаниям двуногих – он разом потерял к ним всякий интерес. Лэти слегка обиделась и вновь запустила в упрямую лобастую башку его же собственный образ врага. В глазах вожака сверкнула укоризна взрослого, которому нет дела до шалостей малышни. Он развернулся и неспешно подался обратно в лес. В ту сторону, где подрагивало меж стволов пятно света. Однако в десятке шагов зверь вдруг остановился и обернулся. Лэти бросила Дону своё ощущение: их приглашают туда, где горит огонь. Им туда надо. Дон хмыкнул и не стал спорить.

Тем более что очередной поток звериных чувств, что транслировала Лэти, его позабавил. Оказывается, у встревоженного, озадаченного вожака нынче весьма странный день. На его территории, где двуногих не сыскать днём с огнём, сегодня он спотыкается об них на каждом шагу. Предыдущий вообще припёрся сюда в одиночку. Он мелковат и стар – такое понятно любому с первого взгляда. Вот сам вожак ещё не старик – в самой силе. Но и его последний день не за горами. Правда, встретит он этот день не стариком – упрямо постановил волк. Соперник, что однажды его победит, прикончит бывшего вожака. Волк брезгливо фыркнул и сунул нос в низкий кустарник, что отделял его от небольшой лесной прогалины.

– Ну, чего застряли на полпути? – прилетело навстречу гостям. – Давайте сюда. Не люблю ждать. А тебе, братец, спасибо. Уважил старика. За такую услугу грех не дать на лапу, – негромко и размеренно рассуждал… действительно старик, кромсая задницу оленя. – Ну, как тебе мой молодняк?

Волк презрительно фыркнул и занялся ногой оленя.

– Дурной пока, – удовлетворённо согласился старик, вытирая руки пучком травы. – Бестолковый и самоуверенный. Ноги у таких всегда поперёк башки встревают. Но, куда деваться-то? – доверительно пожаловался он умудрённому собеседнику. – Мне ж всё равно спокойно помереть не дадут. Триггер, ничего не попишешь. Ты, верно, не знаешь, что это за штука. Это, брат, такая штука, которая включает некий процесс. Пусковая схема. Не поверишь, – вздохнул он, – почти восемьдесят лет прожил, а от той схемы ни слуха, ни духа. А тут: нате вам. Внучок родился, и она сразу включилась, чтоб её.

Волк сглотнул и удивлённо воззрился на двуногого. В очередной раз принюхался, да и призадумался. Его запах не был запахом двуногих. Обычных двуногих – поправился вожак, удивляясь, как это он упустил такое важное знание. Зато он понял, отчего вдруг заметил его: от молодого двуногого самца пахло так же. А от самки так, да не так, но тоже не как обычно.

– Не тушуйся, – махнул рукой старик. – Это не твоя оплошка. Такие вот у меня таланты. А они посильней тебя будут, хотя и ты не слабак. Так вот оно устроено было, что манипуляторам в этом мире никто поперёк ничего не вставит. Понимаешь? И сила им нипочём, и твоя хищная сметка. И трепыхания всяких там гадин.

Волк невольно обернулся в ту сторону, где недавно имел неприятную встречу. А Дон, которого напрягал этот человек «чёрная дыра», окончательно расслабился. Наконец-то, шагнул к костру, уселся на подвернувшуюся травянистую кочку и вежливо поприветствовал:

– Ну, здравствуй, дедушка Паксарик.

– Не зови меня так, – поморщился старик. – Я забыл это имя. Меня давным-давно зовут Вугом. И я вполне доволен своим прозвищем.

– Ну, здравствуй, дедушка Вуг, – послушно повторил воспитанный внучок.

Отец Пакса и Паксаи совершенно не походил на своего родителя. Дед, в отличие от него, не вышел ростом и мощью. Нет, понятно, что ему почти восемьдесят. Что он, несмотря на долгожительство мутантов, всё-таки пожилой человек. Мог иссохнуть под гнётом лет, чуток сдуться в росте. И всё равно ясно: Вуг и в молодости не впечатлял габаритами. Но даже сейчас не производил впечатление чего-то дряхлого: вполне себе крепкий, ловкий дедок. Высокий морщинистый лоб, очень умный взгляд больших чёрных глаз. Короткий ёжик снежно-белых волос и такая же аккуратная короткая бородка. Руки довольно холёные. Из тех, про которые говорят: не знали тяжкой работы.

Да и с какого перепуга? Он явно всю жизнь занимался умственным трудом. И, видать, неплохо оплачиваемым: неброский, но отменный дорожный прикид, дорогие сапоги и прочие причиндалы. Прямо, жених.

– Да уж, и без тебя здравствую, – кивнул Вуг на замершую Лэти и вздохнул: – На мать похожа. Такая же красивая да пугливая. Никому не верила. Разве только вашей матери. Татоне.

– А тебе? – удивился Дон.

– А мне можно не верить? – хмыкнул дед. – Ну, чего выпучилась?! – прикрикнул он на девчонку. – Хорош торчать столбом. Садись. Да мясца нам пожарь.

Лэти вспорхнула с места и мигом приземлилась рядом с ним. Робко улыбнулась и спросила:

– А ты маму хорошо знал?

– А твой стабилизатор тебя хорошо знает? – с насмешкой поинтересовался старик.

И сунул ей под нос шмат мяса на широкой дощечке.

– До донышка, – ещё шире улыбнулась девчонка, доставая нож. – От него не спрячешься.

– И от меня не сумеешь, – заявил Вуг. – Хоть я и не стабилизатор, а всего-то КУС. Чего хихикаешь, вертихвостка? Не кусака я, а координатор узла системы. Эти щупы чистые бестолочи, – пожаловался дед волку, пытаясь подбодрить столь же несуетный, как и он сам, костёр. – Нервички скороспелые, опрометчивые. Почуял, как она тебя подмяла? И кто? Какая-то мосластая пигалица. И вот с такими приходится иметь дело. Да, внучок?

– А куда деваться? – поддакнул Дон, собираясь с мыслями.

Сколько раз представлял себе эту встречу, сколько прорабатывал, а встретился и оконфузился. Вопросов куча, а на язык просится какая-то чушь.

– Из-за таких меня и забросило в эту дыру, – продолжал бухтеть Вуг. – Библиотеку пришлось отдать под опеку императора. А тот и сам ещё сопляк бестолковый. Щенок.

– Какую библиотеку? – вытаращилась Лэти, укладывая полоски мяса на маленькую покоцанную сковороду.

– Так, научную, – пояснил дед. – Университетскую. Четырнадцать КУСов её попеременке охраняли. Собачья жизнь, – вздохнул он, – врагу не пожелаешь. Мне, так оно и вовсе ни к чему. Не мой узел. А пришлось заступить, пропади она пропадом.