Верните ведьму, или Шахматы со Смертью (СИ) - Томченко Анна
Боль в голове была такой сильной, что сообразить, кто пострадал, кто находится на пороге смерти, Николас не мог. Он просто слепо шагнул со сцены под дружный и сдавленный вздох зала. Шагнул и упал на колени, пряча лицо в ладонях. А когда первый приступ прошёл, Ник всё же постарался сохранить свою маску маэстро, но убрав руки от лица, зрители увидели, что слёзы могут быть кровавыми.
Пол Хейнбергер никогда не любил игристое вино, но почтенная госпожа Ферро слишком редко снисходила до общения с политиками. Пол в очередной раз подавил внутри себя икоту и только собирался начать очень неприятный разговор про одну из наследниц, как в глазах стало двоиться, руки затряслись, а в горле образовался тугой комок боли, который невозможно проглотить.
Амулет, заколдованный на друзей, раскалился на груди, почти прожигая кожу, и Пол со стоном попытался расстегнуть рубашку, но одеревеневшие пальцы плохо слушались и вместо того, чтобы сорвать побрякушку, которая сигнализировала о беде с одним из друзей, Хейнбергер просто цеплялся за ворот и тянул удавку галстука. Госпожа Ферро не совсем поняла в чём дело, но быстро сообразила, что припадок — это нетипичное поведение политика. Женщина обошла столик и, вцепившись костлявыми пальцами в ворот, дёрнула на себя верхнюю пуговицу. Действительно, под кулоном-монетой краснела кожа.
Ферро сорвала талисман и отбросила его на ковёр. Пол задышал спокойнее и нервно признался:
— Думаю, мне стоит извиниться, — госпожа Ферро благосклонно кивнула. — И перенести на более удачное время нашу беседу.
Тадеуш Гордон сидел в своём кабинете и перебирал бумаги.
Всё же хорошо вышло, что удалось свести дочь и Стенли. И тем более удачно, что мальчик любит так сильно, что пойдёт на всё ради Элис.
Напольные часы гулко пробили время, и Тадеуш отодвинул пресс-папье на край стола. Надо ещё обсудить с Грегори вопросы аренды земель с короной.
Эта была последняя дельная мысль, которая успела проскочить между двумя слишком внезапно больными ударами сердца. Боль расползалась от груди к левой ключице, сковав движения и мешая вздохнуть. Тадеуш слепо шарил руками по столу в надежде наткнуться на колокольчик, который обычно зовёт камердинера, но сведённые болью пальцы не смогли подхватить маячок и просто спихнули его со столешницы.
Тадеуш несколько раз открыл рот, стараясь вдохнуть побольше воздуха, но не удалось. Вдруг ставшее безвольным тело завалилось на бок, вынуждая кресло накрениться и в итоге упасть.
На шум пришла Александра, которая в это время перебирала образцы тканей для будущей детской в доме Стенли. Алисия такая безответственная: то платье не может выбрать, то теперь отнекивается по поводу детей, а они всегда, как тётушка Кло — внезапные.
— Тедди! — вскрикнула Александра, бросаясь к супругу и падая на колени возле него. — Тадеуш, что случилось?
— Элис… — едва поворачивая язык, прошептал Тадеуш. — Грегори… с ними что-то случилось…
На среднем пальце левой руки переливался багровыми бликами перстень, что подарил старик Стенли своему другу много лет назад.
Филип сразу понял, что будет непросто. Вот как только увидел впервые кудрявую чародейку с изумрудными глазами — так и понял: дело — дрянь. И скованный амулетом жизни Дювье только утвердился в своих предположениях.
Тощий и весь какой-то угловатый ассистент переминался с ноги на ногу и не знал куда деть свои неимоверно длинные руки. Филип с печалью подумал, что вот хороший мальчик для бумажной работы, но как только ситуация не по протоколу возникает в реальной жизни — сразу ступор.
Поминая всех богов, но всё же больше демонов, Филип с трудом поднялся с пола и, опираясь на стол, кастунул заклинания с матрицей телепорта. Пространство затянуло белёсым дымом и, вздохнув поглубже, Дювье сделал шаг в неизвестность.
Особняк был похож на заросший много лет назад терновником мёртвый замок. По приторному сладковатому аромату жасмина Филип понял, что смертей здесь предостаточно. Идя вдоль стен и периодически останавливаясь отдохнуть, Филип дошёл до кабинета Грегори и выжег дверь просто потому, что открыть не смог.
Кровь чавкала под подошвами сапог. За столом в коконе из мёртвых и одновременно живых побегов шиповника сидела Алисия. Грегори безвольной куклой лежал рядом. Элис гладила тонкими ладонями Стенли по лицу, убирая волосы. Она пела колыбельную смерти. И всё мёртвое и живое, повинуясь старому заклятию, вторило её словам.
Глава 43
— Ты спасла его тело… — не поднимая глаз, сказал Филип. Он появился раньше всех. И забрал Грегори в королевскую лечебницу. Вернул на следующий день с ужасными новостями: смерть. — Но он ушёл уже, понимаешь?
Слуги оказались заперты в подвале, и Элис не особо разбиралась, что делала, просто обращала в труху металл замков. Некромантский тлен бесновался и норовил вырваться из-под контроля, но Алисия с каким-то внутренним, просто чудовищным ужасом понимала, что Грегори не придёт и не приручит свою силу, поэтому стискивала зубы и прогибала мёртвую свору, чтобы повелевать.
А потом Алисия писала отцу. Бессвязно. Обрывками. И получила короткое письмо от матери: «Сердечный приступ. Лекарь старается».
И позднее дом наполнился голосами. Пол Хейнбергер появился возле дверей и долго стучал молотком, чтобы добиться единственного — Алисия волной чистой силы распахнула створки и, не произнеся ни слова, поднялась в спальню Грегори. Нет. В их спальню.
Хейнбергер приносил соболезнования, заверял в том, что обязательно поможет, но Алисия проявила чудеса краткости.
— Нет. Он жив.
Николас открыл телепорт в библиотеку и кричал очень долго, захлёбываясь истерикой и слезами. Элис смотрела на это с безучастием, которое может коснуться только у человека, который потерял всё, поэтому и не реагирует. А потом утром вернулся Филип.
— Нет. Он жив… — повторила Элис уже ему и посмотрела на бледного Грегори, которого уложили на постель.
— Алисия… — простонал Филип. У него под глазами залегли круги, и голос предательски срывался. — Ты не можешь держать его в этом мире только из-за своего упрямства. Он мёртв.
— Нет, — холодно противоречила Алисия, не замечая голоса рассудка. Её Грегори просто не может умереть. Он ведь обещал, и это всего лишь глупые люди не понимают, что некромантам подвластна даже смерть.
— Элис, прошу, услышь меня… — попросил тихо и обессиленно Филип. — Я тоже не хочу в это верить, но это так. От Грегори осталась всего лишь оболочка, которая через несколько дней без хорошей магической поддержки тоже станет умирать. А ушёл он в тот момент, когда металл против магов оказался в его теле. Он умер во время выстрела, Элис…
От стен отлетел короткий злобный рык призрачной гончей. Алисия не улыбалась. Она скалилась. Филип просто не понимает, что Грегори жив.
— Элис, я тебя прошу… Умоляю…
Господину Дювье не доводилось вставать на колени перед чужой дамой уже… Да никогда! Но сейчас он медленно, словно вместо суставов были шарниры, опустился на колени, стараясь поймать в объятия ладони Алисии. Холодные, безжизненные, мёртвые…
— Не стоит, — Элис сделала шаг назад, глядя почти остекленевшими глазами перед собой. — Ты не понимаешь, Грегори жив, просто я ещё не знаю как…
— Элис, очнись, — Филип встал с колен и сделал нервный резкий шаг в сторону Алисии. Это он зря. Тьмы взбунтовалась и зашептала разными голосами, в которых можно было разобрать и надтреснувшую речь старухи и детские высокие ноты. — Ни один некромант не пойдёт догонять Грегори, потому что он ушёл слишком далеко, а даже если ты найдёшь самоубийцу, то вычерпаешь не только всё наследство, но и собственную силу отдашь. Не смей!
