Лана Ежова - Цена принцессы
А тут еще мачеха злорадно предупредила, что принцесса, которая нарушит это условие и опозорит семью, навсегда отправится в услужение богине. И это еще больше рассердило – на самом деле в моих глазах был желанен только один мужчина, один-единственный, зато самый лучший в мире. Но он, неоднократно вытаскивая из неприятностей, оставался холоден и неизменно учтив. А ведь уже в пятнадцать я слыла красавицей…
И я решилась на бунт. Нужно хранить девственность для брака? Превосходно! Я буду практиковаться в поцелуях. Ведь что такое поцелуй? Всего-навсего соприкосновение твоих собственных губ с чужими. Секундное дело. И все. Во всяком случае, так считала тогда.
И я не только поддерживала пикантные игры придворных дам и кавалеров, но и сама назначала поцелуи в награду за «подвиги». Героическими свершениями считались всякие глупости: приманить любимого мопса королевы и спрятать в башне; подкинуть фрейлинам Велоры коробку конфет с червями; выпустить в будуар мачехи парочку крыс; сорвать с куста лелеемую розу…
На цветке я и попалась впервые.
Холгер, незаметно подойдя к нашей развеселой компании, послушал… и, разогнав молодых аристократов, принялся стыдить нас с фрейлинами. Ах да, перед выволочкой будущий герцог пригрозил, что оторвет уши каждому, кто попытается бросить тень на честь ее высочества, то есть сорвет эту несчастную розу.
Если бы меня застукал не Холгер, а кто-то другой, было бы не так стыдно.
А рано утром я обнаружила на своем балконе букет из нежно-розовых, едва раскрывшихся бутонов. Наивная, я дерзко подошла к Кайрону и предложила награду.
Никогда не забуду его насмешливый взгляд, вогнавший в краску. А ответ и вовсе заставил пожелать провалиться под землю: «Смешно, что вы подумали на меня. Поверьте, ваше высочество, юными девочками я не интересуюсь и неумелых поцелуев не жду». Его снисходительно-добродушный тон… О-о, какой позор! Вспоминаю – и краснею даже сейчас.
На время забросив свои фривольные игры, вернулась к ним позже, по необходимости.
Однажды, во время охоты, я потеряла на поляне серьгу. Артефакт, отвечающий за чуткость органов чувств, выпрыгнул из пальцев, когда я вставляла его в мочку уха. Я надеялась получить преимущество, а вместо этого приобрела серьезную проблему: королевские комплекты артефактов не бесконечны, утрата одного предмета из них бьет по всему роду.
Как искать крохотное украшение в высокой траве? Мы с фрейлинами сами точно не справились бы. И я обратилась к молодым кавалерам, тем, кто предпочитал крутиться возле опальной принцессы, нежели видеть вечно недовольное лицо ее блистательной мачехи. Решив воодушевить помощников, я снова пообещала поцелуй.
Увы, опять вмешался мерзкий Кайрон, прекратив веселье. Более того, он еще донес королю о моем неподобающем поведении.
В глазах блестящего военного из древнего рода я была озабоченной оторвой? Занозой? Не сомневаюсь. Обидно, что он и короля убедил, что мне не хватает благочестия и не помешают уроки у жриц Милосердной Матери. Вот только и он и отец просчитались: сестра Мэйли учила не только молиться.
Получив новую наставницу и неприятный выговор – и за поцелуи, и за утерянный артефакт, – я прекратила дразнить мачеху своим поведением. О поцелуях забыла надолго, до того дня, пока мне не исполнилось семнадцать, и приехавший на смотрины жених оскорбительным тоном не заявил, что обгонит на своем дракене любого аристократа Мизгира. И глядя на его толстошеего, длинноногого зверя, я в это поверила. И сильно-сильно захотела, чтобы кто-то из мизгирцев любой ценой утер нос хвастливому женишку…
– Прежде чем назову плату, вам придется выслушать одну невеселую историю.
Голос герцога заставил меня вздрогнуть, но это и к лучшему. Каждый раз, когда вспоминаю, сильно волнуюсь.
– Я вас внимательно слушаю, – отозвалась я и, немного поколебавшись, добавила: – Обещаю, не стану распространяться о том, что услышу. Могу дать клятву.
Мои слова, кажется, развеселили Холгера, слегка улыбнувшись, он покачал головой:
– Не надо клятв, истинные короли и королевы Мизгира всегда держали слово.
Хм, неужели он рассчитывал, что поведусь на подобную манипуляцию? Сейчас, когда он мой враг, его секреты надежнее хранила бы клятва, а не мое слово. Ведь не удержусь же, ой, не удержусь, если представится случай улучшить свое положение за его счет. Он-то не постеснялся пойти на сделку с темным, так почему я должна его щадить?
Пока я мысленно возмущалась, герцог принялся раскрывать свои тайны:
– Вас не удивило, что Децем Тенебриш пользуется магией в Мизгире в полную силу? Что Сторожевые Столбы его не блокируют?
– Ну, он же темный чародей, – осторожно заметила я.
Холгер снисходительно усмехнулся:
– Разве вы не предположили, что у него есть королевский фидем?
Неожиданно… Я даже мысли не допускала, что чародей может попасть в число избранных. Но на столь деликатную тему говорить с врагом? Нет, лучше промолчать.
Холгер раскусил меня и язвительно произнес:
– Ваше высочество, вот только не надо делать вид, что не понимаете. Я говорю о самом первом артефакте, который получают все члены королевской семьи – об истинном фидеме.
Фидем – это фактически разрешение чаровать или пользоваться сильными амулетами на территории, огражденной Сторожевыми Столбами. Существовало два вида: королевский, или истинный, который вживлялся в тело, и простейший фидем, выдаваемый аристократам и каждому пришлому целителю или светлому чародею с лицензией. Если второй тип фидема все-таки ограничивал возможности чародея или пользователя артефактов, то первый снимал всякие запреты.
И герцог хочет сказать, что именно королевский есть у чародея?
– Истинный фидем получают и в моей семье. – Он коснулся ладонью своего бедра.
Невольно смутилась – в детстве мне фидем вживили в ягодичную мышцу, как и сестре.
Я перевела дыхание. Не знала, что Холгеры получают истинные фидемы – вот что значит, когда ты родилась первой, но править страной готовят не тебя. Мимо прошло столько необходимых знаний! И если бы я сама не лазила в закрытом разделе королевской библиотеки, то не получила бы и тот мизер, которым владею сейчас.
– Не забывайте, что я стала наследницей всего два года назад, но сразу же была выслана из столицы в Аркиол.
Без фидема пришлые чародеи в Мизгире теряют большую часть своего могущества – Сторожевые Столбы не позволяют быстро восстанавливаться, а наоборот, еще и тянут из них энергию. Точно такая ситуация и с артефактами – ввезенные в страну, они стремительно разряжаются и действуют вполсилы, если их обладателям не повезло заполучить хотя бы простейший фидем.
Серж Смелый в мемуарах называл себя монополистом на магию. Он сделал все, чтобы истинная власть сосредоточилась только в руках его потомков. А что мог творить король, когда рядом находился графитного цвета Сторожевой Столб! Как вспомню исторические хроники, дух захватывает! Артефакты монархов даже обычного человека возвышали до уровня бога, неудивительно, что Тенебриш мечтал о троне.
– Именно поэтому я и начал разговор издалека – помню, что у вас пробелы в образовании. – Герцог помолчал и поддел: – И в воспитании.
Я не обиделась, ведь это правда. Вот только подана она нарочито резко. Меня пытаются лишить равновесия?
Рассветное солнце несмело протянуло лучи к поляне, где был разбит наш лагерь. Небо светлело, окрашиваясь в радостные оттенки. В кружке у меня плавал лепесток. Мирная, успокаивающая картинка.
Отпив большой глоток чая, спокойно уточнила:
– Итак, вы хотите сказать, что у темного чародея случайно оказался истинный фидем?
– Нет, далеко не случайно. – Кайрон покачал головой и впился в меня испытующим взглядом. – Децем Тенебриш – мой брат.
Я должна была ахнуть, воскликнуть потрясенно или вовсе вскочить с подстеленной на землю куртки герцога. Вместо этого коротко кивнула:
– Знаю. Я подслушала ваш разговор в день, когда погибла Куница.
Пытливый взгляд и провоцирующее заявление в лоб говорило о том, что он знает, что я в курсе его тайны. Он проверял – солгу или скажу правду? Похоже на то. Вдобавок не стоит забывать успокаивающее прикосновение к моим волосам. Теперь твердо убеждена, что тем «ветерком» был невидимый генерал. Хочется верить, что заметил меня только он.
– Как попал фидем в руки Тенебриша? Добровольно?
Я не стала уточнять, что единокровный, не признанный отцом брат Кайрона теоретически мог претендовать на артефакты семейства Холгер, но то, что он темный, лишало его этого права. Закон основателя Мизгира непреклонен: слугам проклятого бога зла не место в закрытой стране.
– Нет. Обманом. Он не вживлен в тело, но при этом внешний вид артефакта изменен так, что я не могу опознать его. И вот моя просьба: спросите у Децема о его фидеме, он не сможет соврать во сне, если будет застигнут врасплох.
