Лина Люче - Крылья
Ее сердце сжималось каждый раз, когда она думала о Дейке. И чем больше она думала, тем больше чувствовала, что влюбляется. Буквально так, с каждой минутой, каким бы глупым это ни казалось. И все теперь шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ее щеки загорались, едва она вспоминала о том, как утром разглядывала его, и как легко он прочитал ее мысли. Но потом воспоминания о поцелуе снимали все тревоги, связанные с глупым положением, в котором она очутилась за завтраком.
Зато тревогу об операции на Шаггитерре ничто не могло снять. Особенно учитывая то, что она понятия не имела, что это такое. Все ее представления о спецоперациях сформировались на основе земных новостей о боевиках, ликвидированных во время оных, и сцен в фильмах с кровавыми перестрелками и людьми в черных масках. Но она не представляла Дейке в черной маске. И тем более не представляла его, убивающим кого-нибудь.
Внезапно вскинувшись, Лиска вновь включила коммуникатор: Дейке ведь сказал, что заварушка на Шаггитерре будет во всех новостях, так почему же она их еще не смотрит?
Дейке.
Спецоперации никогда не возникали по расписанию, но эта, пожалуй, побила все рекорды по несвоевременности в его жизни — это, пожалуй, можно было сравнить с тем, как ему сорок лет назад пришлось улететь час спустя после рождения Немема. И половину времени родов Велси Тхорн стоял буквально над его душой и грозил всеми смертными карами, напоминая об офицерской чести, клятве верности и всем прочем. Тогда Дейке смог отжать у командира несколько необходимых ему часов, теперь — нет.
Предложить девушке помолвку, толком не поговорить и смыться на несколько недель — это было сильно, особенно учитывая нестабильность ее психики в период интенсивного обучения телепатии вкупе с издержками адаптации на Горре.
Хотя в целом Лиска адаптировалась замечательно — это даже удивляло, насколько спокойно она восприняла переезд, насколько редко вспоминала о Земле. Дейке радовался, что оказался прав: у нее были слабые связи с родными. По сути, на родной планете ее не держало ничто, кроме, как говорится, силы притяжения. Правда, во время сканирования за всю жизнь он приглушил ее память о детстве, и с этим еще предстояло разбираться, когда адаптация более-менее закончится.
Там, в ее детстве, он обнаружил такой клубок проблем, что ему стало немного не по себе. Лиска никогда не работала с хорошим психологом, никто никогда не помогал ей корректировать ее травмы, и теперь, по горианским меркам, она была психически нестабильна, почти больна. В частности, сильный страх и другие негативные эмоции представляли для нее опасность. Тот срыв, который допустил Виер, стал для него последней каплей — стало совершенно очевидно, что такой жених для нее опасен. И еще ему стало очевидно, что он до боли хочет позаботиться о ней сам.
Ее присутствие в его жизни полностью изменило, перевернуло все с ног на голову. Дейке уже не помнил, когда последний раз в своей жизни с такой охотой поднимался по утрам с кровати, стремился говорить с кем-то, учить и помогать. Он еще помнил тот период своей жизни, когда сам вбирал знания, как губка, и не мог представить, какое удовольствие ими делиться. Частично он научился получать удовольствие от этого, воспитывая сыновей, но они учились всему естественным образом с детства, а адаптировать взрослого человека — задача совсем иного уровня сложности.
Поначалу он был полностью поглощен этим, и не думал о своей подопечной как о привлекательной женщине, хотя сразу отметил, что девочка симпатичная и в его вкусе. Еще месяц назад он и не предполагал, что готов к помолвке и даже женитьбе. Слишком уж явно еще помнилась смерть Велси и та боль, которую он переживал долгие годы. Он думал, что пойдет на что угодно, лишь бы исключить даже самый крошечный риск этой боли в будущем. Пойдет даже на то, чтобы остаться холостяком навечно.
Теперь все менялось так быстро, что он даже не успевал выработать более-менее приличный план действий. Он не успел подготовить ее ни к знакомству со старшими сыновьями, ни к специфике его работы. В результате пришлось жестко пресекать панику, лишь бы она ей не навредила. Возможно, еще пара таких разговоров, и Лиска захочет расторгнуть помолвку. Дейке едва не скрипел зубами, приземляясь возле корабля, проходя внутрь. Все его существо рвалось назад, домой: что, если за время его отсутствия с ней что-то случится? Что, если Немем не справится, не убережет ее от стресса, особенно когда она выйдет на люди? Что, если ее кто-то обидит, а его не будет рядом, чтобы успокоить?
Вспомнив о том, как она разглядывала его за завтраком, и о том, как участилось ее сердцебиение при этом, он не удержался от довольной улыбки. Пришлось проявить чудеса самообладания, чтобы не поцеловать ее так, как на самом деле хотелось — бесстыдным, наглым, жадным поцелуем, и еще желательно при этом сжимать в ладонях ее ягодицы и прижать к себе так, чтобы начала задыхаться и попросила пощады. Соблазн был велик, тем более, что она не невинна, и он бы вряд ли ее этим напугал, наоборот…
Дейке бросило в жар, и он усилием воли заставил мысли переключиться на предстоящую работу. Заварушка предстояла не детской: между собой передрались целых три племени шаггитерианцев, и местные офицеры не успели предотвратить жертвы. Стычки продолжались, за пару дней разрослись до масштабов массовых побоищ с сотнями участников, и горианцы уже не вмешивались: их было слишком мало, а рисковать жизнями запрещалось. Все, что они делали до прибытия подмоги — это старались оградить женщин и детей, перевезти их в безопасные зоны. Однако эвакуировать пока удавалось не всех беззащитных, и этой задачей команде Тхорна предстояло заняться в первую очередь. А для этого предстояло сунуться в самое пекло.
Проблема с шаггитерианцами во время боя состояла в том, что они не склонны были размышлять, оценивать шансы — просто бросались гурьбой, и будь что будет. Результат получался обычно один и тот же — все они получали травмы разной степени сложности, поскольку силы их не шли ни в какое сравнение со специально тренированными горианскими бойцами и офицерами. Но если их собиралось слишком много, возрастала опасность нелепых жертв, как раз из-за их нежелания оценивать возможные потери. В результате можно было расшвырять их с десяток, попутно ненароком кого-нибудь убить, но одиннадцатый, пятнадцатый, двадцатый мог достать. Поэтому-то на Шаггитерру и перебрасывали дополнительные силы.
Горианцы на Шаггитерре гибли редко, в основном все-таки на планете было спокойно, но когда это случалось, Дейке иногда думал о том, что хорошо бы снять запрет на использование огнестрельного оружия на планетах горианского пояса. Уж, по крайней мере, на Шаггитерре. С одной стороны, конечно, горианцы, вынужденные убивать, получали серьезные травмы психики, но их все же можно было вылечить. А те, кто мертвы — мертвы, и их уже не оживишь.
