Елена Грушковская - Странник
— Я знаю, милорд, — сказал Джим. — Я вам очень благодарен.
— Тогда не грусти и не плачь. — Лорд Райвенн поцеловал Джима в обе щеки. — Не думай о том, что с тобой было. Всё это теперь уже в прошлом.
Снова сердце Джима согрелось от лучистого доброго взгляда лорда Райвенна. Хозяин дома был окружён ореолом мягкого сияния, его глаза светились добротой, на высоком гладком лбу лежала печать спокойного достоинства, а красивый рот был сложен в чуть заметную улыбку, в которой было что-то от Джоконды. Одним взглядом, одним прикосновением доброй руки лорд Райвенн был способен утолить все печали, и Джиму хотелось прижаться к нему и уснуть у него на коленях. Рядом с ним ему становилось уютно и спокойно, а от лёгкого и нежного прикосновения губ лорда Райвенна к его лбу у него вздрагивало и сжималось сердце: так же его целовала мама.
— Засыпай, дитя моё, — прозвучал над ним мягкий, успокаивающий голос. — Всё плохое позабудь, впереди у тебя только хорошее.
Глава XI. Очень насыщенный день
Заснул Джим крепко и спокойно, убаюканный волшебным голосом лорда Райвенна. Свернувшись клубочком в широкой мягкой постели под тёплым одеялом, он провалился в сладкую, как какао, дрёму, но проспал недолго; он пробудился в голубоватой предрассветной полумгле и никак не мог снова заснуть, одолеваемый мыслями. Свершилось чудо, о котором он столько мечтал и на Земле, всматриваясь в звёздные глубины, и на пыльном матрасе в лавке Ахиббо, глотая слёзы: он попал домой. Мурашки волнующего восторга бежали по его коже при мысли о том, что совсем скоро он увидит отца, обнимет его, и они уже не расстанутся никогда. Его соотечественники превзошли все его ожидания: они были удивительные существа, красивые, загадочные, похожие на людей и вместе с тем отличающиеся от них. Слепой старик в парке на скамейке как в воду глядел: то, что на Земле делало Джима не таким, как все, здесь было нормой, здесь все были такие, и Джим перестал быть белой вороной.
Лорд Райвенн? О, он был похож на ангела, на доброго волшебника, на короля эльфов — с седыми волосами и молодым лицом, сияющим добротой взглядом и ласковыми руками. Хоть он и принадлежал к альтерианской знати, в нём не было ни капли высокомерия, только полная достоинства осанка, гордая посадка головы и неторопливые, величавые движения. Его изысканная манера держать себя, в сочетании со спокойной доброжелательностью и сердечностью, сразу покорила Джима, наполнила его восхищением и уважением, и уже сейчас он чувствовал в себе зарождение глубокой симпатии к хозяину этого прекрасного дома, подпав под его сказочное обаяние.
Раданайт показался ему симпатичным, но немного бесцеремонным. Некоторая фривольность в его вчерашнем поведении (за которую тот принёс многочисленные извинения) всё же не портила впечатления от его молодого обаяния, блеска его больших красивых глаз и струящегося шёлка его волос. Всё же он понравился Джиму меньше, чем лорд Райвенн, и одна из причин этого была в том, как Раданайт говорил о его отце.
Джиму понравился капитан Агеч — серьёзный, сдержанный человек в форме, очень хороший человек — несомненно. Он умел успокоить, умел понимать, и Джиму очень повезло, что именно он был первым, именно его сильные руки вытащили Джима из флокарианского песчаного ада. Следовало отдать должное и майору Телгаду, руководителю операции по вызволению Джима с Флокара; хоть Джим видел его лишь мельком — короткие волосы, стальной взгляд, суровый голос — и даже не успел его поблагодарить, потому что засыпал от инъекции снотворного, он не мог думать о нём иначе, чем с глубокой признательностью. "Ещё раз тронешь его — лишишься одной пары рук", "Как он?" — это были все слова, сказанные майором о Джиме, но и их было довольно, они стали ярким мазком, дополнявшим портрет этого храброго воина в воображении Джима. А старший советник Изон, допрашивавший его, с его классически правильным, но холодным лицом и ловко сидящим мундиром, произвёл на Джима впечатление человека сухого и равнодушного, занятого лишь выполнением своей работы. А может быть, Джим был и несправедлив к нему: ведь нельзя же судить о человеке по одной встрече, да ещё в официальной обстановке, на допросе! Быть может, в обычной жизни Изон был и славным, но симпатия Джима всё же склонялась на сторону Агеча. Однако, как бы то ни было, с этими тремя альтерианцами Джиму вряд ли суждено было когда-нибудь встретиться вновь.
Дворецкий Криар был презанятный тип — этакий альтерианский Бэрримор. Его спина как будто вообще не сгибалась, да и шея была словно охвачена невидимым корсетом, когда он кланялся. Джим был от него в восторге, в нём было что-то очень земное, знакомое — чопорно-английское; хоть Джим никогда и не видел настоящего дворецкого, и его понятие о нём складывалось из прочитанных книг, Криар отвечал всем его представлениям об идеальном дворецком.
О чём Джим думал ещё? Открыв медальон, он смотрел на портрет и пытался представить себе встречу, которой он так долго ждал, на которую едва смел надеяться, и которая была теперь близка как никогда. Кусочек неба, видимый из окна комнаты, уже порозовел, когда голова Джима снова склонилась на подушку, и словно чья-то тёплая рука придавила ему веки.
Паутинка утренней дрёмы была порвана звучным голосом, говорившим, разумеется, по-альтериански:
— Доброе утро, сударь, пора вставать. Вот ваша одежда. Завтрак будет подан в летний зал через десять минут.
Джим чувствовал себя не выспавшимся: голова была тяжёлой, глаза слипались, во всём теле была слабость. По привычке он хотел бежать за метлой, чтобы сделать утреннюю уборку в лавке, но вспомнил, что теперь никуда бежать ему не надо. Как же это было прекрасно! Он не спеша умылся холодной водой в своей персональной ванной комнате, чтобы прогнать сонливость и взбодриться, надел принесённый Криаром костюм, причесался и пошёл в летний зал. Лорд Райвенн был уже там: он сидел за столом, держа руку на плоской, как шахматная доска, и тонкой, как листок картона, клавиатуре и читая на световом экране, по всей видимости, газетную статью. Он был одет в тёмно-бежевый костюм того же фасона, что и вчерашний, с золотой вышивкой на воротнике и плечах; из-под воротника треугольничком спускалась красно-белая шёлковая ленточка, на которой сверкала усыпанная драгоценными камнями звезда со множеством лучей — по всей видимости, какой-то орден. Волосы, причёсанные на прямой пробор, были приподняты от висков двумя небольшими драгоценными заколками в форме продолговатых изогнутых лепестков и спускались лорду Райвенну за спину платиновым водопадом. Джим слегка оробел и замялся у входа. Лорд Райвенн, оторвавшись от чтения, поднял на Джима приветливый взгляд.
