Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти
Зато второй вариант не нравился мне. Я-то знаю, что такое дефицит, помню по рассказам родителей и бабушки. И что такое запрещённые товары тоже в курсе. Абы кому раритеты не продают, а изделия из моего мира именно к раритетам относятся. Плюс — выспрашивая о таких товарах, мы вроде как намекаем, что денег у нас прорва, значит, можем пострадать. В том, что грабители водятся и в сказочном Ремвиде, я не сомневалась.
Но если действительно найдём товары, то вероятность отыскать правильную дверь гораздо выше. Ещё «предмет» можно «датировать», определить регион, к которому он относится, а это тоже важно: вдруг открою дверь в какой-нибудь Америке и что потом делать? Как жить? Как с блондинкой связаться? Тогда уж лучше в Ремвиде, тут хоть язык понятный и знакомые есть.
Главное — не паниковать и не отчаиваться раньше времени.
Я бросила короткий взгляд на Косаря, невольно нахмурилась. В нашем путешествии была ещё одна деталь, с которой я горячо спорила: Косарь придумал для нас «легенду», согласно ей, я — его невеста, а идём мы к моим дальним-дальним родственникам просить благословения на свадьбу. Что может быть глупее, чем просить благословения у «седьмой воды на киселе»? Я б в такой бред точно не поверила. Остаётся надеяться, что воспользоваться ей случая не представится.
К полудню ноги начали гудеть, правая пятка горела огнём — верный признак новой мозоли. Вернее, пока единственной. Сколько их будет к концу этого путешествия? Наверное, ни одной, потому что ноги отвалятся раньше.
Чёрт, ну почему же я попала в такую жуткую сказку? У нормальных девушек в моей ситуации обычно принцы всякие под ногами вертятся, рыцари, а у меня кто? Простой деревенский парень, у которого даже лошади собственной нет!
— О чём думаешь? — внезапно спросил Косарь.
Я стыдливо покраснела и не ответила.
— Через пару часов привал устроим, как раз к речке подойдём, — начал объяснять попутчик. — Ночевать придётся под открытым небом, тут деревень нет. Зато к завтрашнему полудню будем на месте. — И, покосившись на меня, добавил: — если ход не убавим.
— Буду стараться идти быстрее, — уверенно ответила я.
После привала, который был не отдыхом, а десятиминутным издевательством, дорога свернула вправо и, наконец, превратилась из широкой тропинки в настоящий тракт. Слева по-прежнему высился лес, зато справа раскинулись бесконечные луга. Кажется, заметила пасущееся вдалеке стадо.
Ещё через час, сзади послышалось громкое цоканье.
— Попутка! — взвизгнула я, едва не повисла на шее у Косаря.
— Нам нельзя, — мрачно отозвался он. — С чужими ездить опасно.
— Да ладно тебе! Ну ты посмотри! Что опасного? Обычная деревенская телега, причём явно в Западный едет, на утренний торг. Давай попросимся с ними, а?
— А платить чем будем?
Телега как раз поравнялась с нами. Мохнатый конь казался потомком великанов, а возница наоборот — гном среди гномов. Почему такой маленький человек не боится ехать в одиночку?
Стоп! У нас что же, денег нет?
Я вопросительно уставилась на Косаря, тот понял не озвученный вопрос, виновато развёл руками.
Мама дорогая, за что? В чужом мире и без денег! Что может быть ужаснее?
…Лучше б не спрашивала.
Близ моей лачуги, да и в самой деревне, ветер был до того частым гостем, что за всё время ни одного комара не встретила. Но чем дальше от благословенного места прошлой дислокации, тем шире материк, гуще лес и меньше ветров.
Сперва я просто отмахивалась, потом занялась избиением самой себя, а вечером просто взвыла. Комары были всюду, висели над дорогой плотным, непроницаемым облаком, залетали в нос, прицельно пикировали в глаза. Одежду прокусывали на раз, и кожу прогрызали едва ли ни до костей.
Я быстро покрылась огромными красными волдырями, начала чесаться, с трудом удерживаясь от того, чтобы не содрать ногтями кожу.
— Чем больше чешешь, тем больше чешется, — важно заметил Косарь. Самого кровопийцы почти не трогали.
— Косарь! — взвыла в ответ, истово раздирая шею. — Умоляю! Сделай что-нибудь!
— А что тут сделаешь? Нужно просто потерпеть, потом само пройдёт.
Здоровяк говорил серьёзно, без тени сочувствия. А я начала звереть. Интересно, в уголовном кодексе Ремвида есть понятие аффекта?
— Ладно, — взглянув в моё лицо, нехотя сжалился парень. — Придётся встать на ночёвку раньше, чем задумывал. Но, получается, и в Западный попадём не к полудню, а позже. И на торг, видать, не успеем.
— К чёрту торг! Не убежит.
Мы свернули в лес, довольно быстро нашли поляну, рядом с которой протекал холодный, как арктический лёд, ручей. Комаров в лесу было меньше, правда в глазах всё равно рябило.
Пока Косарь собирал костёр, я со скоростью болида стянула сапоги и опустила ступни в ручей. Стало намного легче. От комариных укусов холод спасал хуже, но почувствовав хоть какое-то облегчение, я собралась раздеться и занырнуть с головой. Едва потянула подол вверх, за спиной раздался полный ужаса оклик:
— Настя! Что ты делаешь?
— Раздеваюсь, — огрызнулась я. — Если тебя это смущает — отвернись и не смотри!
С воплем «Ну ты же простудишься!» Косарь подскочил к ручью, схватил в охапку и отволок к будущему костру. Кажется, я его укусила.
— Нельзя, — повторил он, ничуть не сочувствуя моим проблемам. — Простынешь. И как тебя лечить? У нас ведь от простуды и умереть можно.
Ох… Лучше мне действительно умереть, чем терпеть этот дикий зуд!
— А может у вас снадобье какое-нибудь есть? От комаров?
— Нету. Кабы было, я б тебя ещё на привале натёр.
Натёр???
Кстати, о благоразумии… А насколько безопасна компания Косаря?
От нехорошей догадки душа сползла сперва в район коленок, а потом и вовсе… под стельки спряталась. Нет, Косарь не может обидеть, он не такой. Он честный, порядочный, добрый. Выручал несколько раз, защищал. И помощь предложил, не задумываясь о последствиях.
Я довольно долго наблюдала как парень складывает и разжигает костёр, как достаёт из своего мешка хлеб, сыр, вяленое мясо… И почти успокоилась, когда его случайный взгляд плеснул масла в огонь моей паранойи.
