Эмерод - Яд
— Ты играешь с огнём, Кэтрин, — прошептал он вкрадчивым голосом. — Храбрый, очень храбрый котёнок пытается соблазнить тигра и надеется, что тот полюбит его, а не сожрёт. Какая ошибка!
На его лице появилась широкая ухмылка, ставшие почти чёрными глаза смотрели с извращённой нежностью. Это было очень красиво и страшно. Кэтрин невольно вжалась спиной в диван, судорожно сжимая покрывало — слабая защита против него. А, впрочем, надо ли защищаться, — пронеслось в голове. Это будет такая прекрасная смерть.
Закрыв глаза, она откинула голову назад, раскрывая губы, приглашая его насладиться победой.
На долю секунды Кэтрин показалось, что она добилась своего. Она ощутила, как его губы скользнули по её шее. Но это было мимолётно, она даже не была уверена, что это действительно случилось. Раздался громкий стук захлопнувшейся двери.
В эту ночь Кэтрин не спала совсем. Она кружила по роскошному номеру, как зверь, попавший в западню. Слово за слово она вспоминала всё то, что Роберт рассказал ей. Иногда его слова путались в её голове, тогда она старательно припоминала, что и к чему он говорил, чтобы связать всё воедино и разобраться.
В итоге она поняла следующее: Роберт и ему подобные существуют — это не подлежит сомнению. Они чрезвычайно опасны, но их мало. Кингсли — теперь она даже не была уверена, что это его настоящее имя, ведь Роберт упорно называл его просто Драгон — хотел воспользоваться ею, чтобы она родила ему ребёнка, что, вероятнее всего, убило бы её. Елена, не вмешиваясь, следила за этим — значит, у этих существ абсолютно иные законы и, видимо, полностью отсутствуют моральные принципы. И, наконец, Роберт защитил её от уготованной участи. И тут начинались вопросы без ответов.
Зачем он это сделал? Почему именно она — он же сам сказал, что раньше он такого не делал? Пусть он сам не трогал никого, но и не вмешивался в дела ему подобных. Ведь он дрался насмерть с другом, пошёл против родной дочери, и всё это ради чего? Из жалости к какой-то незнакомке, о которой он думал с пренебрежением? Нет, это звучит невероятно. Тогда почему? И что он собирается делать с ней дальше?
И что она сама думает и чувствует? Сегодня она впервые поняла, что он может быть опасен для неё. И это не оттолкнуло её. В глубине души Кэтрин знала, что чувствует. И была почти уверена, что её чувство взаимно. Это объясняло всё и сразу. Но… Но вдруг Роберт прав? Вдруг всё только кажется ей? Может, действительно во всём виноват яд? И она находится во власти галлюцинаций? Эта мысль не давала ей покоя. Как отличить реальность от наваждения?
Она так ничего и не решила для себя. Уже рассвело, когда она, вконец изморив себя размышлениями, улеглась на кровать, чтобы хоть немного поспать. Закрывая глаза и погружаясь в сон без сновидений, Кэтрин спросила сама у себя: хотела бы она, чтобы ничего этого не случилось в её жизни? Чтобы не было приглашения Кингсли, и, следовательно, ничего остального? Чтобы она была сейчас в Англии, в Хэскил-холле, в своей постели, а не мучалась сомнениями и неизвестностью в Кале? Она знала ответ ещё до того, как закончила вопрос, и это было то, что действительно пугало её.
4
Неброская красота севера Франции разворачивалась перед глазами Кэтрин мягкими очертаниями холмов, покрытых молодой весенней порослью, пашен и лугов, на которых во всю пробивалась свежая сочная зелень. Она завораживала взор голубым шатром неба, по которому плыли невесомые кучевые облачка, и небольшими аккуратными домиками в посёлках, мимо которых они проезжали. Впервые Кэтрин видела чужую страну, и это зрелище не могло не волновать её. Она с любопытством выглядывала из окошка экипажа, рассматривая всё, что попадалось на глаза.
Два ветряка возникли вдалеке, когда они поднялись на вершину очередного холма, следуя за петляющей дорогой, уводящей всё дальше и дальше от побережья, от Кале, от всего того, что ещё связывалось в мыслях Кэтрин с родным туманным островом.
Глаза Кэтрин скользнули по фигуре всадника, сопровождавшего её то слева, то справа, то обгонявшего экипаж, то вдруг возникающего прямо у её окна. Она избегала думать о Роберте, решив, что надо сделать передышку, благо сегодня была на то прекрасная возможность — целый день, посвящённый переезду от Кале к окрестностям Рюменгема, небольшого городка в Нор-Па-де-Кале, близ которого находилась усадьба Роберта.
И всё-таки волей неволей Кэтрин опять вспомнила, как они поговорили днём, когда она, наконец, проснулась после ночи, проведённой в сомнениях и размышлениях. Она приняла решение вести себя, как подобает леди, а не влюблённой школьнице. Раз Роберт так ясно даёт ей понять, что их взаимное притяжение — не более чем плод её отравленного воображения, раз утверждает, что надо сопротивляться этому чувству, которое успело захватить её целиком и безвозвратно, она попробует. Она ведь верит ему, он не лжёт ей, никогда.
Кэтрин снова увидела его перед своим мысленным взором, таким, каким застала в холле помпезного отеля, где он ожидал её, чтобы пуститься в путь. Роберт сидел в кресле, у самого выхода, мимо туда и сюда сновали какие-то люди — прибыл большой корабль из Дувра, и в гостинице было много новых постояльцев. Она шла к нему через холл, стараясь убедить себя, что он не лучше, чем все остальные, но очевидная правда так бросалась в глаза, что, видимо, надо было зажмуриться и не смотреть вовсе, чтобы поверить.
Он так поспешно встал, завидев её. Его лицо, его глаза — как можно забыть, с каким выражением он смотрел, пока она шла к нему? Что сказать себе, чтобы уверить, что тепло его взгляда — лишь обман, морок, наваждение, которым она обязана действию яда?
— Прости, я вчера был очень груб с тобой, — сказал он так тихо, что она едва могла услышать его. — Ты ни в чём не виновата, Кэтрин. Это твоя беда, а не твоя ошибка.
Она молчала, чувствуя, что на глазах появляются слёзы. Если бы они были обычными людьми — просто парой влюблённых, а не игрушками слепого провидения — она бы обняла его и сказала всё, что испытывает — или думает, что испытывает — по отношению к нему. Но прикасаться к нему — нельзя, верить себе — нельзя. Можно только сомневаться — во всём.
— Ты ведь не умеешь ездить верхом? — спросил он, отвлекая Кэтрин от тоскливых мыслей.
— Умею, но плохо и совсем недолго, — машинально ответила она, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, глядя в пол, чтобы не попасть опять в плен синих глаз.
— Так я и думал.
Роберт показал ей на выход из отеля, она послушно пошла в указанном направлении. Это так легко — делать то, что он говорит. У гостиницы их уже ожидал экипаж, кучер помог ей сесть внутрь. Она и не надеялась, что Роберт поедет вместе с ней, и оказалась права: он предпочёл сопровождать её верхом. И вот она едёт по дороге, которая кажется ей бесконечной. И занимает себя любыми мыслями, кроме тех, которые действительно волнуют её, смотрит куда угодно, кроме того, на кого желала бы смотреть всё время. В общем, любуется пейзажами севера Франции и старается убедить себя, что всё совсем не так, как ей кажется.
