Шарлин Харрис - Месть мертвеца
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Манфред. — Рука болит?
— Болеутоляющее отлично действует, — пожала плечами я. — Вообще-то я думаю, не засну ли я на заупокойной службе.
— Тебе скоро станет намного лучше, — вступила в разговор Ксильда, и я не поняла, основано ли ее утверждение на провидении или на оптимизме.
— А как вы, Ксильда? — полюбопытствовала я. — Разве вы не были в больнице в прошлом месяце?
Есть интернет-группа для тех из нас, чье поле деятельности связано со сверхъестественным. Время от времени я ее проверяю.
— Да, — ответила Ксильда, — но больница плохо влияет на мой дух. Там слишком много негативного. Слишком много отчаявшихся людей. Я больше туда не лягу.
Я начала было протестовать, но, поймав брошенный на меня взгляд Манфреда, заткнулась.
— Не обращайте внимания, — бросил Толливер. — За Харпер просто тянется след негативных мыслей, а ведь она пробыла в больнице всего пару дней.
Я могла бы пнуть его, если бы у меня хватило энергии. Вместо этого я показала ему язык.
Мужчины за едой говорили об автомобильном пробеге, а мы с Ксильдой погрузились в собственные мысли. Когда Толливер ушел в туалет, а Манфред оплачивал счет, Ксильда сказала:
— Я скоро умру.
Болеутоляющие подействовали на меня достаточно сильно, чтобы я восприняла это спокойно.
— Жаль, что вы так думаете, — отозвалась я. Это казалось мне достаточно осторожным ответом. — Вы боитесь?
— Нет, — ответила она после секундного раздумья. — Не думаю, что боюсь. Я наслаждалась жизнью и пыталась творить добро. Я никогда не брала денег у того, кто не мог позволить себе заплатить, и я любила сына и внука. Я верю, что моя душа войдет в другое тело. Это очень утешает — знать, что важная часть меня не умрет.
— Да, такое может быть, — согласилась я.
Я была в замешательстве: как поддерживать подобную беседу?
— На твои вопросы придут ответы, — произнесла Ксильда. — Мое видение тем яснее, чем ближе я подхожу к концу.
Тогда я сказала то, что удивило меня саму:
— Найду ли я сестру, Ксильда? Найду ли Камерон? Она мертва, правильно?
— Ты найдешь Камерон, — ответила Ксильда.
Я наклонила голову.
— Я не знаю, — проговорила Ксильда после долгой паузы.
Я подняла голову и уставилась на нее, пытаясь угадать, что она имеет в виду.
Манфред возвращался к столу, чтобы оставить чаевые.
Толливер стоял в очереди в кассу. Мы с Ксильдой оказались вместе в конусе странности.
— Но сперва ты должна побеспокоиться о более важных вещах, — продолжала Ксильда.
Я с трудом понимала, как что-то может быть более важным, чем найти тело моей сестры.
Выскользнув из кабинки, я начала с трудом натягивать пальто, а Ксильда поспешно двинулась к выходу. Манфред помог мне всунуть правую руку в рукав и набросил пальто на мое левое плечо. Он слегка нагнулся и, нагибаясь, поцеловал меня в шею. Он сделал это так небрежно, что казалось грубым поднимать из-за этого шум. Мне так казалось, пока я не увидела лицо Толливера. Тогда я поняла, что поцелуй не остался незамеченным. Толливер явно собирался поднять из-за этого шум, я схватила его здоровой рукой и потащила за собой к дверям.
— Ничего страшного, — сказала я. — Я даже не думаю об этом. Он просто очень молодой человек с больной бабушкой.
Я не была уверена, есть ли смысл в моих словах, но в тот момент это просто пронеслось у меня в голове и скользнуло на язык.
— А сейчас нам пора на встречу. Пошли, иначе опоздаем.
Каким-то образом мы оказались в нужной машине, и Толливер завел мотор, чтобы благословенный обогреватель включился. Брат с ненужной силой опоясал меня пристяжным ремнем, и я пискнула из-за боли в руке.
— Прости, — произнес он без всякого раскаяния в голосе. — Он меня раздражает. Он так и ползает вокруг тебя. И все эти штуки на его лице и еще бог знает где! Он так и ждет, чтоб до тебя дотронуться.
Вместо того чтобы смолчать и позволить теме заглохнуть, как я сперва намеревалась сделать, я спросила:
— Это плохо, когда я кому-то нравлюсь?
— Конечно! Только не ему!
Толливер предпочел бы, чтоб я встречалась с Барни Симпсоном или пастором Доуком Гарландом?
— Почему не ему?
Наступило долгое молчание, пока Толливер с трудом старался найти ответ на вопрос.
— Потому что он… Ну… У него и вправду есть шанс. У других парней нет такого шанса, потому что мы все время путешествуем и ты не увидишь их снова. Но он понимает такой стиль жизни, и ему тоже приходится путешествовать — с Ксильдой.
Я открыла рот, чтобы сказать: «Итак, ты не хочешь, чтобы у меня кто-нибудь был?» Но сила, над которой я была не властна, заставила меня захлопнуть рот. Я ничего не сказала. Это ударило Толливера больнее, чем я предполагала, и я боялась усугубить дело. Но мне нужно было что-нибудь сказать.
— Он младше меня.
— Но не слишком юный, — возразил брат.
Я поняла, что мы поменялись местами в споре из-за Манфреда, и поймала себя на том, что пытаюсь не улыбаться. Оказывается, болеутоляющее, которое я приняла в хижине, имело разные эффекты. Во мне расцветало чувство довольства, непринужденной любви ко всему человечеству. Если я когда-нибудь подсяду на какое-нибудь лекарство, это будут болеутоляющие таблетки. Но я не планировала становиться наркоманкой. Как только боль пройдет, с таблетками будет покончено. Имея перед глазами пример матери, мне приходилось следить за собой.
— Не помешает избегать этих таблеток, — серьезно сказала я.
Толливеру не сразу удалось ухватить нить моих рассуждений, но он справился с этим.
— Да, ты же не хочешь снова очутиться в больнице. И прежде всего, ты не сможешь подменять меня за рулем, пока их принимаешь.
— О да, как будто тебя это волнует, — бросила я.
Брат улыбнулся. А я почувствовала себя лучше.
— Но меня это и вправду волнует.
Парковка у баптистской церкви Горы Ида уже была забита машинами. Один из местных копов руководил переполненной стоянкой. Толливер спросил, можно ли высадить меня прямо перед церковью, и коп кивнул.
Я неуклюже вылезла из машины и в ожидании встала на паперти. Когда остальные прошли мимо меня и вошли в церковь, я мельком увидела Твайлу, сидящую за столом у самых дверей. Перед ней был прозрачный пластиковый ящик с прорезью наверху. Надпись на передней стенке ящика гласила: «Пожалуйста, помогите нашим семьям похоронить своих детей». Внутри уже было полно банкнот и мелочи.
Твайла тоже меня заметила и поманила к себе.
Я вошла и села на свободное кресло рядом с ней. Она подалась ко мне, чтобы обнять одной рукой.
