Руда Александра - Купи фейка! (СИ)
Инга была такой уверенной только с виду. Вечером, уткнувшись в грудь Эйбу, она ревела и спрашивала:
— А если я не смогу? А вдруг я буду плохой матерью? А вдруг я буду бить своего ребенка мокрым полотенцем? А вдруг он вырастет и будет играть в азартные игры и нигде не работать, как Игнат?
Эйбринейл гладил ее по спине и говорил:
— У вас все получится, госпожа. Все получится. Мы будем рядом. Мы вас не оставим. У нас все получится. А Дрок воспитает из ребенка отличного воина… или воительницу. А Аррон — политика. А Фенрок научит готовить. А я его буду просто любить, и вы будете любить.
— А если явится Артур и заберет его у меня?
— А мы не отдадим.
— Точно?
— Точно, госпожа. Давайте я вам расскажу сказку про страну нежных снов.
Неделю все переваривали новость. Потом начали действовать. Фенрок обошел кухарок-приятельниц (кажется, он был знаком со всеми в городе), получил кучу рекомендаций, часто противоречащих друг другу. Дрок принес целую стопку книг, посвященных беременности. Эйб записался на курсы патронажа при лечебнице. Аррон вел себя как обычно, разве что следил, чтобы Инга работала в лаборатории осторожнее.
Однажды ночью Инга сидела на веранде, покачиваясь на кресле-качалке. Жара в городе стояла такая, что ей пришлось даже отказаться от сна вместе с эльфом. Потное, разгоряченное тело, длинные, согревающие волосы вызывали только отвращение. Днем весь город вымирал, все прятались кто где мог. Ночью хоть как-то можно было дышать и двигаться.
Мужчины ушли на пляж. В обычное время это место принадлежало эльфийской общине, и во время фестивалей там проходили ритуальные омовения в честь очередной древней богини. Сейчас, под давлением общественности, доступом к реке пришлось поделиться. Рабы, конечно же, купались не там, где свободные, и ниже по течению, но удовольствия это не уменьшало.
От собственноручно выращенной коллекции трав пришлось отказаться. После того, как растения, не смотря на все труды неопытных огородников, высохли, Ингины рабы даже смотреть в сторону огорода боялись — вдруг хозяйка снова решит заняться посадочными работами! Поэтому задний дворик всецело принадлежал Инге, она могла побыть там в полном одиночестве, чем и пользовалась, погружаясь в размышления. Ей было о чем подумать.
— Госпожа, — тихий шепот, но фармацевт все равно вздрогнула.
Рядом стоял фей и протягивал стакан с холодным лимонадом. Инга взяла, отпила, повертела его в руке, наслаждаясь звоном кубиков льда.
— Надеюсь, на изобретателя морозильного шкафа снизошли благодати, — с наслаждением она прижала стакан к щеке.
— Денежные благодати на него точно снизошли, — фей оперся о резной столбик, поддерживающий крышу веранды. Лицо его находилось в тени.
— Я думала, ты ушел купаться вместе со всеми?
— Куда же я уйду? Оставить вас одну?
— Да что со мной случится? — удивилась Инга. — Я никогда не была любительницей купаться где-либо, кроме собственной ванны, и только поэтому не хожу на пляж.
Она откинулась на спинку кресла, покачалась, допила лимонад, отставила стакан, сжала в нервном жесте руки.
— Аррон… — начала она, и замолчала.
Он не пошевелился. Инга чувствовала, как его взгляд медленно скользит по ней.
— Аррон… так не может больше продолжаться! — решилась она. — Поговори же со мной!
— О чем? — проговорил он глухо.
— О том, почему я чувствую твое настроение! Почему ты мне снишься! Почему мне неуютно без тебя!
— О том, что я люблю тебя как никогда никого не любил? — спросил Аррон. — Так и есть. Люблю.
— Вот это новости, — ошеломленно проговорила Инга. — Я-то думала, что я тебя люблю!
Аррон засмеялся резким, нервным смехом.
— О, Боги, Инга! Я люблю тебя! Я люблю тебя так сильно, что мне дышать рядом с тобой больно!
— И… давно?
— Давно. Я понял это с той самой ночи, когда ты залезла под мое крыло. И мое тело не отвергло тебя.
— Гм… Что значит — не отвергло?
— Мы, феи, устроены так, что можем быть только с теми, кто нам идеально подходит. Лиссе могут быть со всеми, и от всех получать удовольствие. А мы — нет. У нас не существует даже одноразовых интрижек.
— Ого. А как же ты тогда говорил, что феи за рекой тебя используют для… хм… улучшения потомства?
— Инга, ну, подумай сама! Для этого даже полноценного акта не нужно! Собрал материал — раздал материал.
Инга покачалась на кресле и тут до нее дошло.
— О! Ты меня любишь?
— Да. А ты меня.
Инга поднялась с качалки, подбежала к фею, принялась колотить его по груди кулачками.
— Тогда почему ты молчал? Почему? Почему ты мне не сказал этого раньше?
— Потому что не имел права! Инга, у нас мог бы появиться ребенок!
— И что в этом плохого?
— Я — раб!
— Ты — принц! Для меня ты никогда не был рабом!
— В этом мире я — раб. И, даже если ты меня отпустишь, ничего не изменится. Те нужен был наследник с хорошей родословной. Одаренный. Сильный. От свободного.
Инга замерла. В голове медленно ворочались мысли.
— Ты… ты все спланировал! — потрясенно проговорила она. — Именно поэтому у Артура появилась идея назваться моим женихом! И не просить у меня Дрока, а поселиться рядом, чтобы вместе с ним спланировать операцию. И именно ты послал Эйба ко мне в первую ночь! Ты подсказал ему как сделать так, чтобы я сама захотела, чтобы он был рядом! И ты, ты послал Артура ко мне в ту ночь! О, демоны! Ты же даже мой цикл знал и точно рассчитал время, благоприятное для зачатия! И… ты даже позаботился, чтобы у будущего ребенка были деньги!
— Да, — коротко ответил фей.
Инга размахнулась и отвесила ему пощечину. Потом еще одну. Аррон даже не пошевелился. Тяжело дыша, она стояла напротив него, глотая обжигающие слезы обиды.
— Почему? — закричала она. — Почему ты мне этого не сказал сам? Почему? Почему ты все спланировал, все предусмотрел, все рассчитал, но не поставил меня в известность?
— А ты бы согласилась? — спросил он.
— Нет!
— Вот именно поэтому!
Всхлипнув, Инга кинулась в свою спальню, заперлась, упала на кровать и заревела. О, да! Она мечтала о сильном, умном, самодостаточном мужчине, не претендующем на ее рабов. И получила. Но почему-то было горько-горько.
— Инга, Инга, — Аррон нервно стучал в дверь. — Инга.
Через какое-то время стук стих. Инга лежала на кровати, обнимая подушку и смотрела, как тускнеет свет лун, как загорается заря.
— Госпожа, — это Эйб, — откройте дверь! Это я, госпожа! Я вам сухариков соленых принес.
Как ни мучилась Инга от разбитого сердца, против такого ее беременный организм устоять не смог. Она впустила эльфа, усадила его между своих ног на полу и принялась грызть сухарики, гладя его по волосам свободной рукой.
