Анастасия Штука - Путь к Истоку
А вот вид последнего заставил ее недоверчиво усмехнуться. От каменных стен исходило холодное, мрачное сияние, выдавая скопившееся за долгое время огромное количество неизрасходованной магии, которая основательно пропитала собой все окружающееся пространство. Видимо, в этих стенах постоянно и много колдовали, и сила не успевала рассеиваться, основательно впитываясь даже в стены здания. Но удивляло Яснину другое — как маги и стражи могли не заметить того, что с первого раза бросалось в глаза?
Тряхнув головой, она сменила внешность, превратившись в простенькую, серенькую мышку, вид которой не привлекал ненужного внимания и не запоминался, быстро перебежала улицу, перед неторопливо катившей телегой, вызвав у возницы недовольную ругань, и стала подниматься по узкой лестнице, ведущей на третий этаж. Под ее рукой тяжелая, окованная медью, деревянная дверь легко поддалась, бесшумно распахиваясь внутрь, отбрасывая серый квадрат неясного света на пол темной комнаты. Секундного промедления колдунье хватило, чтобы понять, что кроме нее в доме никого не было. Уже не таясь, Яснина перешагнула через порог, закрывая за собой дверь, и легким щелчком пальцев зажигая многочисленные медные лампы, подвешенные к высокому потолку тонкими цепями.
В глаза сразу бросилось темное пятно в центре полупустой комнаты, оставшееся после перехода. Получалось, что портал открывался из Мораввы, а после закрытия входа выход в Литоре самостоятельно запечатался, скрывая следы. Голые стены испещряли многочисленные символы и руны, а на плотно задернутых темных портьерах повторялся один и тот же странный знак, который колдунья уже видела прежде, в записях учителя. Этот замысловатый, напоминающий изысканный росчерк, символ работал как ключ, подходящий к строго определенному замку. Яснина уже видела такое прежде: здесь этот символ играл роль своеобразного ориентира, позволяя желающим пройти сквозь портал без открывшего его мага. А с другой стороны — только обладающий изображением этого знака мог активировать переход. Не удивительно, что в подвале постоялого двора не было никаких изображений, достаточно было просто начертать этот знак в воздухе, чтобы открыть магический замок, закрывающий портал от постороннего проникновения.
Яснина оторвалась от изучения нанесенных на стены символов, призванных скрыть заклятия, каждый день произносимые в этой комнате, пропитавшие насквозь все вокруг сильной и темной магией. Но ее было слишком много, защитные руны не справлялись с возложенной на них задачей, поэтому всплески силы и вырывались наружу, выплескиваясь в воздух и становясь заметными.
Ее заставил насторожиться едва уловимый, сладковатый и металлический запах, витающий в тяжелом и застоявшемся, спертом воздухе комнаты, которая, видимо, никогда не проветривалась. Быстро пройдя мимо оставшегося от портала темного круга, она решительно направилась в противоположную сторону, где у стены в беспорядке были свалены всевозможные предметы мебели. Их небрежно сдвинули с положенных мест, свалив, как придется, чтобы расчистить центр. Но одно широкое кресло, оббитое потертой кожей, было вытащено из завала, и стояло возле опрокинутого стола, с которого даже не потрудились снять кружевную скатерть и изящную вазочку с высохшими цветами, рассыпавшимися по выглядывающему из-под груды вещей ковру. Оно было повернуто к ней высокой, изогнутой спинкой, закрывая весь обзор. Но еще до того, как она обогнула его, Яснина знала, что увидит. Поэтому морально была готова к неприятному зрелищу, представшему перед ее глазами.
Высокий, худощавый мужчина сидел, сложив руки на коленях, откинув назад голову, упираясь затылком в мягкую обивку спинки. Его глаза были закрыты, а тонкие черты лица полностью расслаблены, темные пряди длинных волос в беспорядке разметались по плечам и лицу, частично закрывая его. Он мог бы показаться спящим, уставшим человеком, устроившимся в кресле, чтобы немного отдохнуть, если бы не узкая, алая полоса, пересекающая его тонкое горло от уха до уха. Вид страшной раны заставил ее лишь досадливо поморщиться: она опоздала, кто-то опередил ее, сведя счеты с магом. И судя по перерезанному горлу, сделал это один из его подельников, ведь колдун никогда не подпустил бы так близко того, кому полностью не доверял.
Судя по уже застывшим, темным потекам крови на сюртуке с высоким воротником и полу, под его ногами, маг опустился в кресло и на мгновение закрыл глаза. И был убит недрогнувшей, набитой рукой, которая профессионально владела ножом.
Яснина колебалась, не зная, как поступить. С одной стороны, ей не хотелось пачкаться о мертвеца, чтобы узнать что-то новое. К тому же она не была уверена, что он обладал необходимой информацией, чтобы так рисковать из-за него. А с другой — он был последней ниточкой, ведущей из Даншера, которую перерезали в прямом смысле этого слова. Колдунья раздраженно вздохнула, подходя ближе к мертвому телу, когда острый слух уловил тяжелые шаги, раздающиеся на лестнице и негромкий, грубый голос, что-то злобно доказывающий. Поднимались именно в комнаты мага, поэтому она плавно отступила назад, подходя ближе к брошенному у стены высокому платяному шкафу, легким движением засиявшей ладони обводя вокруг себя полукруг, тщательно маскируя свое присутствие качественной иллюзией, способной провести даже самого сильного и опытного мага, не вызвав никаких подозрений.
Нежданные гости не стали утруждать себя вежливыми манерами: в замке поскреблось что-то металлическое, обладатель грубого, крепко прокуренного баса, не слишком таясь, немного поворчал под входными дверями, которые после короткого промедления плавно и бесшумно открылись, пропуская внутрь две фигуры: высокую, худощавую и коренастую, широкую в плечах. Благодаря тому, что колдунья хорошо видела даже в полной темноте, ей без особого труда удалось рассмотреть медленно и осторожно продвигающихся по комнате мужчин, словно ожидающих неприятных сюрпризов даже от стен жилища мага. Черные прямые волосы, заплетенные в короткую, толстую косу, из которой выбивались тонкие пряди, длинная, скошенная к правому глазу густая челка, а также большие, раскосые темные глаза, поблескивающие на смуглом лице с хищными чертами, выдавали в одном из них уроженца Иллирии. Немного последив за быстрыми и ловкими движениями высокого, хрупкого, тонкого в кости мужчины, Яснина окончательно убедилась в своем предположении. Второй же, судя по светло-русым волосам и ярким голубым глазам, а также невысокой, полноватой фигуре был коренным талвийцем. Они совершенно безразлично обошли стороной темное пятно на полу, оставшееся после закрытого перехода, не придав ему никакого значения. Зато умело и ловко простучали стены и наиболее скрипящие половицы под ногами.
