Алана Инош - У сумрака зелёные глаза
— Я слышала, ты побывала замужем, — сказала Эрика. — Это правда?
Аида усмехнулась.
— Да, было такое дело. Но брак развалился, и теперь я снова свободна.
— А почему развалился? — полюбопытствовала Эрика.
Аида сделала длинный глоток пива и прищурилась, глядя вдаль.
— Скажу правду: любовью там и не пахло, — проговорила она. — Он был весьма состоятелен, а я тогда оказалась практически без средств к существованию… Так что, признаюсь, с моей стороны был только расчёт. Ну, а он хотел иметь рядом с собой глупую красивую игрушку… Ещё один аксессуар, атрибут успеха, подтверждающий его статус — как машина или дорогие часы. У меня не получилось соответствовать его ожиданиям. Кроме того, у него была взрослая дочь, с которой мы плохо ладили… Ну, в общем, не прошло и пары лет, как дело кончилось разводом.
Эрика многозначительно двинула бровью — совсем как лорд Эльенн.
— Хм… Взрослая дочь? Хорошенькая?
— Какая разница, — засмеялась Аида. — Я уже и не помню, если честно.
— Ну-ну, — проронила Эрика, иронически прищурившись. — Не помнит она… Ладно, допустим. Но ты хоть что-то поимела с этого брака?
— Получила дом, квартиру, машину и приличную сумму денег, — вздохнула Аида.
— Ну что ж, и то хорошо. Мужчин только так и можно использовать, — сказала Эрика с неожиданной жёсткостью.
Теперь бровью шевельнула Аида.
— Откуда ты набралась такого цинизма, мой ангел?
— Ты ведь знаешь, я совсем не ангел, — ответила Эрика с игриво-лукавыми искорками в глазах. — Я скорее чертёнок.
— О да, бесёнок ты ещё тот, — проговорила Аида с томной улыбкой и ласковым прищуром глаз.
Нет, мне не мерещилась нежность в её взгляде, обращённом на Эрику. Что-то флиртующее было в её движениях, интонации, в том, как она бралась за качели, в манере прикладываться к горлышку пивной бутылки.
— И чем же ты стала заниматься после? — спросила Эрика, взмахивая волосами.
— Открыла своё дело — психотерапевтический кабинет, — ответила Аида, раскачивая её.
— Гм, а лицензия и диплом у тебя есть? — строго нахмурилась Эрика, но всё с теми же смешинками в глазах.
— Когда есть деньги и моя способность к запудриванию мозгов — не нужно ни то, ни другое, — фыркнула Аида.
В таком духе сёстры мило беседовали после пятнадцатилетней разлуки, а мне захотелось пройтись: что-то тоскливо и невыносимо горько стало в груди. Чувствуя себя лишней, я забрела в живой зелёный лабиринт из туи, добралась до беседки в центре, посидела там немного в уединении и тишине, а когда захотела выйти, то поняла, что заблудилась. Куда ни сверни, куда ни оглянись — везде были только стены из живой изгороди выше человеческого роста. «Спокойно, сейчас выберемся», — сказала я себе и стала искать выход. Но не тут то было: после пятнадцати минут плутания я снова вернулась к беседке.
— Тьфу ты! — Я устало опустилась на скамейку.
Вторая попытка оказалась удачной. Я выбралась из лабиринта, но когда отыскала место, где оставила Аиду с Эрикой, там никого не было. Качели пустовали.
— Ну да и фиг с вами, — сердито плюнула я. — Хоть покачаюсь. Что-то детство в одном месте взыграло.
Качаться было здорово. Восторг от чувства полёта щекотал диафрагму, душа становилась легче воздушного шарика и устремлялась к небу… Солнце, пробиваясь сквозь крону дуба, кололо глаза острыми лучиками, ветер обнимал тело и шаловливо задирал подол юбки. В детстве я любила прыгать с качелей — рискованное удовольствие, но какой адреналин! Ну-ка… Хоп! Устояла на ногах. Супер! А ну, ещё раз!
Второй раз я раскачалась посильнее и на ногах не устояла, но успела выставить вперёд руки и приземлилась на них. Ладони саднили, но густая трава смягчила удар. Ничего, зато какой холодок восторга во время полёта!
Бог любит троицу, но у меня третий раз получился последним. Приземление было неудачным: подвернулась нога. Шлёпнувшись на траву, я застонала от сильной боли в щиколотке. Вот тебе и «хоп»…
— Ммм, — стонала я, растирая сустав. — Йо-о-ошкин кот…
Ступать на пострадавшую ногу было решительно невозможно. От резкой боли я тут же взвыла и снова опустилась на траву.
Шуршание торопливых шагов, и…
— Алёнушка! — раздался голос Аиды. — Что случилось, принцесса? Что с ножкой?
Присев рядом, она щупала и гладила мою ногу, а глаза были полны искреннего беспокойства и нежного сострадания. Моё сердце сладко ёкнуло и растаяло.
— Видимо, растяжение, — предположила Эрика, подходя ближе. — О, какая жалость…
— Да что-то детство захотелось вспомнить, — прошипела я, морщась. — Попрыгать с качелей…
— Ну вот, допрыгалась, — проворчала Аида. — Эрика, в доме не найдётся льда?
— Отчего же нет, — отозвалась та. — Найдётся и лёд, и бинт для повязки.
Без дальнейших вопросов Аида подхватила меня на руки и понесла в дом. Это было чертовски приятно, несмотря на боль в ноге. Обняв её за шею, я тихонько пожаловалась ей на ухо:
— А ещё я в лабиринте заблудилась…
— Ну вот, а мы тебя везде ищем, — сказала она. — Что-то ты чудишь сегодня, принцесса.
Я была водворена на кровать и стала объектом нежных забот Аиды. Она наложила тугую повязку на мою ногу и приложила к ней пакет со льдом, принесла мне стакан яблочного сока. Я сконфуженно вздохнула:
— Аида, мне жутко неудобно… но я его терпеть не могу.
— В самом деле? Хорошо, принцесса, тогда, может, минералки? — с готовностью предложила Аида.
— Да, спасибо…
Я одновременно и ругала себя мысленно, и упивалась заботой Аиды, видя её неподдельное участие и сострадание. Ведь она эмпат, вспомнилось мне, а значит, чувствует мою боль… Ну и идиотка же я. Вздумала ревновать её к сестре… Это уже ни в какие ворота.
Я пила минералку, а Аида покрывала мою ногу поцелуями. Эрика куда-то исчезла. Ну и ладно…
Вечером вернулся лорд Эльенн. Снова холодок побежал по моей спине, а внутри всё дрожало, как сжатая пружина. Пригласив нас в свой кабинет и сев в монументальное кожаное кресло, он объявил:
— Немет выдвинул свои требования — выдать ему Аиду с Алёной.
— А Алёну-то зачем? — пролепетала я. — Я никого не убивала.
Лорд Эльенн обратил на меня холодящий взгляд сумрака.
— Не знаю, моя милая, не знаю. Если он требует вашей выдачи — значит, не без причин…
— Всё, что я сделала — это прижгла его сыну личико серебряной пудрой, — созналась я.
Лорд сделал рукой резюмирующий жест.
— Ну вот и причина.
— Но откуда он знает? — не понимала я.
— Родственная связь даёт информацию, — терпеливо объяснил лорд. — Я тоже чувствую всё, что происходит с моей дочерью. И если, не приведи тьма, Эрику кто-то обидит, я узнаю обидчика и сотру его в порошок, будьте уверены. В принципе, я вполне понимаю Немета в этой части его мотивов… И если бы вы не были так дороги Аиде, я бы не шевельнул и пальцем, чтобы вам помочь. Что мне до людей?
