Шеннон Мессенджер - Пусть грянет гром
Глава 20
Одри
Я должна попасть внутрь горы.
Меня не волнует, насколько это опасно, или сколько исчезнувших ветров и визжащего воздуха предупреждают о каком-то неописуемом зле.
Райден здесь.
Я сомневаюсь, что Астон знал, что Райден сделает редкую экскурсию из его крепости, но это должно быть то, почему Восточные тянули меня сюда. И даже если это просто удачно подвернувшийся шанс, я должна использовать его в своих интересах.
Не время для осторожности.
Время выложить это все на линию.
Я смотрю, как Райден уводит своих Буреносцев в гору, удивляясь, что ни один из них не остается снаружи стоять на страже. Это похоже на ошибку... хотя я благодарна, что они это сделали. Но потом я вспоминая, что это Райден.
Он не какой-то принц, который унаследовал корону при рождении. Он боролся за нее, убивал за нее, прокладывал себе путь наверх, чтобы стать самой влиятельной живой Сильфидой.
Он не нуждается в своих Буреносцах, чтобы защитить его. Только делать свое грязное дело.
Что делает меня более решительной, чем когда-либо.
Я могу почувствовать беспокойство в своем Западном щите, но я шепчу ему оставаться спокойным, когда я считаю секунды, ожидая, пока не пройдет пятьсот, прежде чем я брошусь из своего укрытия. Я осматриваю бассейн, когда бегу, наполовину ожидая, что Буреносец выпрыгнет из тени. Но когда я достигаю входа, там действительно пусто. Никаких признаков жизни кроме новых следов на земле.
Все, что мне нужно делать, это следовать за ними.
Моя голова кричит мне остановиться, призывает вернуться, или по крайней мере дать мне больше времени, чтобы подготовиться. Но я не могу рискнуть потерять этот шанс.
Я тянусь и распутываю свою косу, зная, что будет более безопасно не быть похожим на Бурь. Потом я глубоко вздыхаю и ступаю в темноту.
Путь становится узким, когда он уходит в землю, и звук приглушенной очистки наполняет темную пустоту. Нет ни света, чтобы вести меня, таким образом, я иду, опираясь рукой на песчаную стену, удивляясь, когда чувствую, что грубое зерно меняется под моими кончиками пальцев. Весь тоннель, так или иначе, вращается вокруг меня, когда я иду через циклон, который всасывается в землю.
Водоворот.
Я слышала слухи о тюрьмах зла Райдена, но я всегда надеялась, что это было не так.
Теперь я понимаю, почему ветры настолько робкие.
Водоворот пожирает ветер.
Мой Западный щит дрожит, но я обещаю бережно хранить его. Если бы Водоворот мог обнаружить мое присутствие, проект уже был бы израсходован. Однако, бриз по моей коже продолжает сопротивляться, пытаясь утянуть меня назад на возвышенность с каждым шагом, который я делаю.
Воздух становится прохладным и влажным, и я начинаю думать, что у пути нет конца, когда тускло-желтый свет исчезает из поля зрения. Я прижимаюсь так плотно к стене, как могу и прислушиваться к признакам жизни. Трудно сказать по скрежету песка, но я не слышу голосов или шагов и не вижу мерцающих теней.
Я ползу вперед, пробираясь в небольшую круглую комнату, где я закрываю рот, чтобы не дать вырваться крику.
Темные цепи свисают с потолка, каждые опутаны вокруг тела — хотя в действительности это больше не тела. Они - серо-синие увядшие раковины, которые висят сморщенные и высушенные в их темной униформе Сил Бури, их лица так сморщились и перекосились, что я могу только сказать, что они - сильфиды. Я никогда не видела этот вид распада. Они похожи на изюм на солнце, как будто их высосали досуха или...
Я зажимаю рот, когда замечаю пятна пыли, прерывающей их искаженные конечности и погружающейся в медленно вращающиеся стены.
Водоворот ест их живьем.
У меня нет слов для этого уровня зла... и это должно быть то, что Астон хотел мне показать.
Я никогда не чувствовала себя настолько безнадежно.
Особенно, когда я понимаю, что знаю одну из жертв.
Невозможно узнать его сгнившее лицо... но Теман всегда прикреплял золотое солнце над символом Силы Бури на рукаве.
Он был моим учителем Южного.
Мы... не ладили.
Теман всегда был радостный, спокойный и непринужденный... все желания, которые я не хотела. Он даже попытался убедить меня, что я должна подождать, чтобы стать опекуном. Взять несколько лет для себя, прежде чем дать клятву служить.
И все же, четыре года спустя он был первым из Бурь, кто голосовал в мою пользу на моем слушании опекуна, и моим самым верным защитником, когда голосовала моя мать.
Он верил в меня, доверял мне, и когда я уставилась на его скрюченный, рушащийся труп, я чувствую, что подвела его.
Если бы я сильнее заставляла Вейна... больше рисковала, заставляя, его сделать прорыв раньше... то это имело бы значение?
Теман еще жив?
Я смахиваю слезы, когда отпихиваю в темный угол разума эту мысль.
Я не могу сосредоточиться на каких-то "а что если".
Все, что я могу сделать - учиться на моих ошибках и продолжать сильнее держаться.
Однако, я шепчу извинения Теману, когда склоняю голову в трауре. И именно тогда я замечаю другие тела.
Разбросанные по краям комнаты в небрежных грудах как упавшие листья. Обычные Странники Ветра в повседневной одежде. Мы всегда были обособленной расой, рассеянной по всему миру, куда идут свободные потоки ветров, а земные линии редки. Но Райден должен выслеживать каждую сильфиду одну за другой, вынуждая ее поклясться в верности или умереть.
Некоторые даже похожи на детей.
Я понятия не имею, сколько времени я там стою, уставившись на неописуемую жестокость. Но голоса, прибывающие из другого тоннеля, возвращают меня обратно к действительности.
Голоса неподалеку.
У меня нет достаточно времени, чтобы убежать... и когда я слышу глубокий, быстро развивающийся голос Райдена, я не хочу. Я не могу понять, что он говорит, но мне удается поймать одно слово.
- Вейн.
Мне хочется плакать, когда я понимаю, есть только одно место, чтобы спрятаться, но я вынуждаю мои ноги нести меня к самой высокой кучи трупов и залезаю внутрь. Приторно серая пыль рассыпается вокруг меня, и я задерживаю дыхание, надеясь, что не закашляюсь.
Или меня не вырвет.
Пожалуйста, пусть это будет быстро.
Пожалуйста, пусть они не увидят меня.
И если я выживу, пожалуйста, сотрите этот момент из моих воспоминаний.
Шаги приближаются, и я ловлю больше кусочков их разговора, такие слова как "готовятся" и "демонстрация" — но это слишком неопределенно и изменчиво для меня, чтобы иметь какой-то смысл. И к тому времени, когда они входят в комнату, все, что я могу услышать - это глубокий, хриплый смех. Он отзывается эхом от пещеристых стен, настолько холодных и жестоких в этом месте смерти и отчаяния, это крутит все во мне с гневом.
