Дженнифер Линн Барнс - Инстинкт убийцы
— Где ты была прошлой ночью? — снова спросил агент Стерлинг. Я не ответила. — Прошлым летом ты и твои друзья без причины взломали засекреченную базу данных и прочитали файлы, судя по всему, из-за скуки. Даже после того, как Бриггс предупредил тебя о том, что стоит отступить, ты не сделала этого. В итоге, убийца вышел на связь, — она не дала мне опомниться от этого жестокого пересказа событий. — Ты хотела участвовать в деле. И твоя агент Лок подчинилась.
— Так это я виновата, — сердито сказала я, стараясь не заплакать, в ужасе от того, что она может оказаться права. — Люди, которых убила Лок, только чтобы прислать мне их волосы в коробках. Девочка, которую она похитила. Выстрел в Майкла. Всё это — моя вина.
— Нет, — голос Стерлинг был тихий и не терпящим возражений. — Ты не виновата в этом, Кэсси, но на протяжении всей твоей жизни ты будешь гадать, так ли это. Ты будешь просыпаться посреди ночи. Эта мысль будет пожирать тебя. И она никогда не исчезнет. Я знаю, что иногда ты думаешь о том, вижу ли я твою тетю, когда гляжу на тебя, но это не так. Дин — не его отец. Я — не мой. Если бы я считала, что ты хоть чем-то схожа с женщиной, скрывавшейся под именем Лейси Лок, мы бы сейчас не говорили об этом.
— Тогда почему мы говорим? — спросила я. — Вы сказали, что я не знаю, как работать с системой, но не говорите, что другие знают. Лия? Майкл? Даже Слоан. Вы не смотрите ни на одного из них так, как смотрите на меня.
— Потому что они — не я, — кажется, слова агента Стерлинг высосали из машины весь воздух. — Я не читала твой файл и не встречалась с твоей тетей, Кэсси, — она закрыла рот. К тому времени, как она снова заговорила, я решила было, что мне послышалось. — Когда ты нарушаешь правила… Когда начинаешь уверять себя в том, что результат оправдывает средства, страдают люди. Протокол спасает жизни.
Она провела рукой по тыльной стороне шеи.
Стояла середина дня, без кондиционера в машине было очень душно.
— Ты хочешь знать, почему именно ты так заботишь меня, Кэсси? Потому что ты на самом деле чувствуешь. Майкл, Лия, Дин — они очень рано научились отключать свои эмоции. Они не привыкли подпускать к себе людей. Они не видят нужды каждый раз рисковать жизнью. Слоан не всё равно, но она работает с фактами, а не с эмоциями. Но ты? Ты никогда не сможешь перестать заботиться о людях. Для тебя дело всегда будет в жертвах и в их семьях. Это всегда будет чем-то личным.
Я хотела сказать ей, что она ошибается. Но стоило мне подумать о Маккензи Макбрайд, я поняла, что она была права. Каждое дело будет для меня личным. Я всегда буду жаждать правосудия для жертв. Я сделаю всё что угодно, чтобы спасти одну жизнь, так, как мне хотелось бы, чтобы кто-то спас мою мать.
— Я рада, что сегодня ты здесь для Дина, Кэсси. Ему нужен кто-то, особенно сейчас — но если ты серьезно настроена заниматься тем, чем занимаемся мы, чем занимаюсь я, эмоции — роскошь, которой ты не можешь себе позволить. Вина, злость, сочувствие, готовность пойти на всё, чтобы спасти жизнь — дай им волю и человек может лишиться жизни.
Прежде чем покинуть ФБР, она потеряла кого-то. Потому что она позволила своим эмоциям овладеть ею, во время работы над делом. Потому что в пылу битвы, она забыла о правилах.
— Я должна знать, где ты была прошлой ночью, — словно заевшая запись. — Я даю тебе шанс поступить правильно. И лучше тебе воспользоваться им.
Часть меня хотела всё рассказать ей, но это был не только мой секрет. Он также принадлежал Майклу и Лие.
— Бриггс не знает, что ты уходила. Как и Джадд, — Стерлинг позволила скрытой угрозе повиснуть в воздухе. — Готова поспорить, ты никогда не видела Джадда по-настоящему сердитым. А я вот видела. Не советую.
Когда я не ответила, агент Стерлинг замолчала. Температура в машине стала невыносимой.
— Ты принимаешь плохое решение, Кэсси, — я ничего не ответила и её глаза сузились. — Просто скажи, — произнесла она, — есть что-то, что я должна знать?
Я прикусила нижнюю губу и подумала о том, на что приходится идти Дину, чтобы выпытать крохи информации у отца.
— У Эмерсон был роман с её профессором, — наконец сказала я. Я должна была рассказать это ради Дина. — С тем, который пишет книгу об отце Дина.
Агент Стерлинг сняла куртку. Видимо, ей тоже было жарко.
— Спасибо, — сказала она, разворачиваясь на сидении, чтобы взглянуть на меня. — Но слушай и слушай внимательно: когда я сказала тебе не лезть в это дело, я не шутила. Ещё раз ступишь за пределы Квантико без моего разрешения и я одену на тебя датчик движения.
Я едва расслышала угрозу. Я не ответила. Я не могла говорить. Я даже думать не могла.
Когда агент Стерлинг сняла куртку, она слегка помяла футболку. Ткань изогнулась, позволяя мне увидеть кожу под ней. Прямо под её ключицей красовался шрам.
Клеймо в форме буквы «Р».
Глава 21
Стерлинг взглянула вниз. На её лице не было абсолютно никаких эмоций, она расправила футболку. Теперь шрама было не видно, но я не могла перестать глазеть на неё.
Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их.
За всё то время, что мы провели в комнате для наблюдений, она не отвела глаз от Дэниела Рэддинга.
— Моя команда расследовала дело, — спокойно произнесла Стерлинг. — Я подобралась слишком близко и была неосторожна. Рэддинг держал меня у себя два дня, пока мне не удалось спастись.
— Вот откуда вы знаете Дина, — всё это время я гадала, как им удалось построить такие близкие отношения, если она всего лишь арестовала его отца. Но если она оказалась одной из жертв Рэддинга…
— Я не стала его жертвой, — сказала Стерлинг, жутковато читая мои мысли. — Я выжила, и выжила я благодаря Дину.
— Об этом деле вы и говорили? — я едва обрела дар речи. Мой голос был надломленным и едва слышным. — Когда вы сказали, что стоит дать волю эмоциям и это может стоить жизни человеку, вы говорили о ком-то, убитом Дэниелом Рэддингом?
— Нет, Кэсси. И больше я не собираюсь отвечать на вопросы о Дэниеле Рэддинге, моём прошлом или клейме на моей груди. Ясно?
Голос Стерлинг звучал так ровно, так сухо, что мне пришлось кивнуть.
Дверь тюрьмы распахнулась, и из неё вышли Бриггс с Дином. С ними был всего один охранник, тот, что выглядел старше. Я наблюдала за тем, как охранник передал что-то в руки агента Бриггса — папку. Дин же стоял абсолютно, неестественно неподвижно. Он ссутулился. Опустил голову. Его руки апатично свисали по бокам.
— Не смей расспрашивать Дина об этом, — слова агента Стерлинг звучали, словно приказ, отчаянный и свирепый. — И не смей говорить ему, что видела клеймо.
— Я не буду. Не буду спрашивать. Я не о чем не буду его расспрашивать, — мне едва удалось составить предложение, а стоило Дину и Бриггсу зашагать к машине, я замолчала.
