Дарья Гущина - Вечность как предчувствие
Солнце тонуло в океане, прощаясь с миром до рассветных сумерек. Я рассеянно вслушивалась в шелест прибоя и невольно размышляла о том, знал ли еще кто–нибудь о моей принадлежности к братству темных. С одной стороны — пряталась я очень основательно и осторожность соблюдала жесткую, но с другой — для искателя нет понятия тайны. И даже если меня раскрыли, велика вероятность того, что сама я об этом так и не узнала. Никто не разбирался в находках эпох Изначальности — Великой так, как я, мои знания и поиски приносили гильдии существенную выгоду… Как бы то ни было, но именно этого парня мне подсунули неслучайно. Все взвешенно, просчитано и предусмотрено… в моем стиле.
Я обернулась, осмотрев сутулую фигуру с головы до пят. Мальчишка невольно съежился под моим холодным взглядом и принялся внимательнейшим образом изучать собственное исцарапанное запястье. Ну что ж, парень… Здесь и попрощаемся. Я не буду больше спрашивать ни о том, кто дал тебе наводку на нахождение артефакта, ни о том, как неизвестный сам об этом догадался, ни о том, как выглядит твой наставник. Лишние знания сейчас — лишние сложности. Время однажды все расставит по своим местам, и я обязательно доживу до этого момента, а пока… Ступай с миром. И благодари судьбу за дар силы мрака… и за то, что ты так похож на дорогого мне человека.
Встав, я сунула руки в карманы штанов и неспешно побрела к деревне. Молчун, помедлив, в облике ворона вспорхнул на мое плечо. Все, дружище, идем дальше, дорога не любит ждать.
— Подожди!.. — громкое и разочарованное. — Куда ты?..
— По делам, — я не обернулась. — И предупреждаю: снова попадешься на моем пути — пожалеешь, что вовремя не умер, понял?
Ответом мне послужило невнятное восклицание. И пусть он даже не догадывается, что угроза моя — пуста, как разбитая глиняная кружка… В конце концов, если не воспримет ее к сведению, узнает о некоторых вещах, которые страшнее смерти и предчувствия Вечности.
* * *Я сидела на краю утеса, обняв колени, закрыв глаза и подставив лицо резким порывам влажного ветра. Вдали рассержено рокотал гром, грозное, затянутое черными тучами небо изредка озарялось далекими всполохами молний, и Молчун, лежащий у моих ног, нервно поскуливал, жалобно косясь на меня.
— Скоро пойдем, — я рассеянно почесала его за ухом. — Еще немного потерпи, ладно?
Мой спутник не выносил гроз и не понимал, почему их так любила я. Змейка красноватой молнии, расколов небо, утонула в высоких волнах, и я невольно вздрогнула, поежившись. А я любила непогоду… Находясь в самом сердце темной бури, где дрожала от раскатов грома земля, шипели, обнимая покатую стену утеса, волны, слепили глаза яркие вспышки молний, я чувствовала себя… живой. Когда, казалось бы, каждый камешек сжимался от ужаса перед неукротимой стихией, когда воздух пропитывался не столько влагой, сколько страхом, я на мгновение ощущала себя… сильной. И рожденный в непогоде мрак приветливо обнимал за плечи, и я впитывала его всем своим существом, растворяясь во тьме, становясь одним целым с бурей, и смотрела на мир ее глазами, и терялась в ней, и теряла себя… И на мгновение чувствовала себя… свободной.
По моим щекам покатились первые слезы начинающегося дождя. Я подняла голову и улыбнулась угрюмому небу. Разгневанный ветер рвал полы плаща и трепал волосы, к ногам подбирались пенистые волны, и я, присев на корточки, протянула к ним руки. Перчатки мгновенно промокли и я, помедлив, сняла их, спрятав в карман. Молчун, в отличие от меня, решил не рисковать, попятившись и спрятавшись за мою спину.
— Трусишка, — усмехнулась я. — Вот уж не думала, что тьма так боится обыкновенной воды.
Черный пес испуганно пискнул, и его голос потонул в рокоте подступающей бури. Кивнув ему, я вовремя встала. Голубоватая молния, мелькнувшая над скалой, уютным клубком свернулась в моих ладонях, сменив цвет. Серебристо–черные искорки шкодливо пощекотали кончики пальцев, когда я растерла ее в руках. Молчун покачал головой и, превратившись в мышь, проворно юркнул под мой плащ. Я тихо хмыкнула и ловко изловила за искрящийся хвост вторую молнию. Подобные грозы бушевали только на островах, и кто знает, когда мне в следующий раз удастся пополнить запасы силы… И пусть для сотворения простенького проклятья мне требовалось, по меньшей мере, с десяток молний, не стоит упускать возможность. В пути всякое может случиться.
Занятая отловом молний, мысленно я вновь вернулась в недавние закатные сумерки. И тоскливо вздохнула, припомнив, как играло на рыжих волосах заходящее солнце. Вот уж встреча так встреча… Впрочем, сейчас, по прошествии времени, отошло в тень удивление от поразительного сходства. Подобное пусть редко, но встречается. Куда больше меня изумляла сущность человека–источника. На пути к утесу я тщательно порылась в памяти и припомнила лишь восемь подобных случаев, запечатленных в древних летописях. Парень был… девятым.
Я невольно вздрогнула от случайного сравнения. Нет, не может быть… Он просто… источник силы тьмы. Притом, что в мире их в принципе не существовало. Мы с Джалем какие только источники на своем пути не находили, но ни один среди них не излучал мрак. Ни один. Даже башенку Девятого я не так давно нашла у источника темных сумерек, куда она притянулась за неимением источника мрака, как к ветви родственной силы. И вдруг — человек… И — человек ли?..
Поймав очередную молнию, я отшатнулась от кромки утеса. Резкие порывы ветра норовили сбить с ног, а высокие волны — утащить в море. Поразмыслив с мгновение, я с сожалением отказалась от своего увлекательного занятия, улыбнулась на прощание буре и, плотнее завернувшись в мокрый плащ, побрела к деревне. Молчун одобрительно заскулил из внутреннего кармана плаща. Я согласно кивнула, поежившись. Ветер неуловимо резко сменил направление, из теплого и влажного став ледяным и колючим. Мой спутник, помолчав, тихо тявкнул.
— Не знаю, — прошептала я. — Я не знаю, что о нем и думать… Я не могу до конца понять, что же он такое. И как в мире существует возможность появления людей, подобных мальчику…
И чем больше я размышляла о незнакомом парне, тем больше он меня удивлял… и пугал. Если предположить, что мальчишка ступит на путь мрака — а рано или поздно он на него ступит, — то из него получится… Из него получится темный, имеющий под боком мощный источник магии мрака… самого себя. И ему не придется, как всем нам, по крупицам собирать силу, вытягивая ее из людей, преобразовывая негативные эмоции, старые проклятья или мощные стихийные всплески. Не придется испуганно прятаться в тени тогда, когда нет возможности постоять за себя или защитить близкого человека. Не придется бояться открытых столкновений с магами света и сумерек, как боимся их мы.
