Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь
— Не мог же я забыть про деда, — в тон ему ответил Хель. Подошел к столу, поднес ладонь к крови. — Все еще теплая.
— Она всегда теплая, — недовольно откликнулся призрак. — Тебе ли не знать. А все так же проверяешь. Знаешь ведь, когда она остынет, я исчезну, а до тех пор я вынужден прозябать именно здесь. А дорогой внук все никак не решит мою маленькую проблему.
— Решения нет.
— Слабак! — гаркнул Эйнак. — Выход всегда есть. Ты не готов платить.
— Ты уже заплатил однажды.
— И заплатил бы еще раз, — в ярости воскликнул призрак. — Этой ценой куплены все ваши жизни. И как бы я не сожалел, я бы сделал это снова. Снова и снова, пока не получилось. Я и делал так. Все ради своей семьи.
— Да уж, твои братья и сестры, племянники, были очень рады умереть. Так рады, что их проклятия не дают тебе уйти.
— Я получил силу. Ты получил силу. Ту самую. Что привела тебя ко мне, ту самую, что не дала умереть. Знаешь, как ее хочет твой брат? Всю до крупицы. И он ищет. Ищет настойчиво и кропотливо. И найдет. И вся моя былая мощь перейдет ему, а не тебе. Он станет равен Эйвору.
— Пусть забирает. Мне твое проклятие без надобности.
— Ты сам его часть, этого проклятия. Забыл?
Хель ощутил, как на его горле сходятся призрачные руки, как медленно перекрывают ему воздух и… отпускают.
— И что же ты остановился? Вы так похожи с отцом. Одни угрозы и демонстрация силы.
— Не сравнивай меня с этим слабаком! — гнев исказил лицо призрака. — Он отступился. Не смог забрать положенное себе, мне пришлось вмешаться и завершить ритуал самому. Но это не то, совсем не то… Ничего, Арье сможет. У него получится.
— Что у него получится?
Призрак усмехнулся и погрозил:
— Эн нет, ты не узнаешь. Ты слишком слаб, как и твой отец. Ты не справишься, и знать тебе не стоит. Ненадежный, трусливый, бесполезный…
Хель только поморщился: призрак не был оригинален, награждая его подобными эпитетами каждую встречу. Но юноша терпел. Терпел ради другого, более важного, что открывалось ему здесь. Эйнака видел любой представитель их семьи — проклятые потомки проклятого императора. А вот Ее видел только он, слышал мысли, чувствовал желания. Его грань их общего наследия. Его и императора, что вмещал в себе все.
Призрак императора продолжал о чем-то вещать, но юноша его уже не слышал. Он сосредоточился на другом, более тонком звуке: где-то невдалеке звенели колокольчики. Она любила колокольчики, носила веточку в волосах. Они же остались с ней и после смерти.
Принц поднялся под самую крышу, аккуратно перешел по балке к небольшому окну и вылез на крышу. В лучах заходящего солнца полупрозрачный силуэт Литы был почти неразличим, и только колокольчики безошибочно указывали путь к ней.
— Ты опять пришел. — Ее голос сам был как переливы колокольчиков. Звонкий, радостный, открытый. Она даже журила его с улыбкой.
— Хотел увидеть вас снова.
— Я знаю, — улыбнулась мертвая девушка. Она подкупала, заставляя и самому расплыться в улыбке или плакать вместе с ней. И от одной мысли, что ее собственный брат оборвал эту нить, становилось мерзко.
— Как вы, госпожа?
— Ты все так же зовешь меня госпожой? — Она обернулась к нему, протянула призрачную руку, пытаясь коснуться щеки. Хель почувствовал ее холодное прикосновение, но ему было тепло. Закаменевшая маска, в которую превращалось его лицо при встрече с Эйнаком, вновь обретала человеческие черты. — И все такой же напряженный.
— Как и все, кто остался в другом мире.
Девушка рассмеялась.
— Ты как всегда тактичен. Но можешь сказать правду. Я знаю, что мертва, и давно смирилась с этим обстоятельством. Тем более слушая изо дня в день Эйнака, поневоле начнешь считать собственную гибель подвигом.
— Он так считает?
— Нет. Но ему так удобнее думать. Что бы не говорил мой брат, ему тяжело было решиться. — Лита замолчала. — Я помню его лицо в тот день, помню сжатые губы, помню голос. Он боролся сам с собой, в нем боролся человек и император. Но к правлению его готовили всегда, и император в нем победил. Но он правда не хотел. Он был другим. Поверь мне, Эйнак был другим. И я… я бы простила его, если бы он не зашел так далеко. Если бы он не забрал будущее у всей семьи, если бы взял силу только для себя. — Девушка рассмеялась. Глухо. И даже колокольчики не могли скрыть ее печали. — Брат сказал бы, что я смешна.
— Вы не смешны, госпожа.
— Я не госпожа. Зачем ты зовешь меня так?
— Вы достойны.
— Глупый мальчик. — Он поднялась, оказавшись выше его, по-матерински прижала к своей груди, погладила волосы… призраку не составляло труда уйти от земли. Земля не держала ее, не принимала в свои материнские объятия, и Лита могла ходить везде. Могла, но не хотела. Ведь единственный, кто видел ее, кто делал ее существование светлее, приходил сам. Он напоминал ее маленького сына, и принцесса надеялась, что и ее ребенок стал таким же, как этот юноша. Таким же, но более счастливым. — Мой глупый мальчик.
А Хель не возражал. Ему было тепло от ее присутствия, от ее объятий. Тепло и спокойно. Как рядом с Кирин. Воспоминания о сестре омрачили его радость.
— Я должен спросить.
— О чем? — Лита не разжимала объятий, продолжая закрывать своего потомка от мира.
— О сестре.
— Эрика беременна? — У Литы взметнулись брови, так она была удивлена.
— Нет. Не Эрика. Это дочь Эйтины.
— Эйтина… Эйти?.. — Девушка отстранилась. На ее лице отразилось понимание и… сожаление. Как будто она чувствовала вину за что-то совершенное в прошлом. Словно от нее зависело что-то. — У нее была дочь?
— Есть. Она сейчас здесь.
— Здесь… Не знакомь ее с Эйнаком. Он не должен знать, не должен ее увидеть. — Лита тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. И Хель понял, кого так часто видел в Кирин. Понял, почему предложил незнакомой девочке стать его первоклашкой.
— Она похожа на вас, госпожа.
— Похожа на меня? — мертвым, хотя каким еще может быть голос призрака, спросила Лита. — Насколько похожа?
Хель прищурился, пытаясь разглядеть привычные черты в полупрозрачной дымке очертаний призрака, и охрипшим шепотом сказал:
— Абсолютно.
— Эрика, ты что-то хотела? — Император даже не оторвал глаз от чтения.
— Ваше величество, — выдохнула, то ли задыхаясь после быстрого бега, то ли негодуя, женщина. — В вашей семье пополнение. Мы должны устроить праздник. Зачем скрывать девочку у кронпринца?
— Какую девочку? К чему ты заговорила о принце? — Эйвор недовольно оторвался от своих дел, взглянул на супругу. Глаза полыхнули алым.
— Кирин в доме Арье? — переспросил он, одновременно проводя пальцами по столу, вызывая архив. Нашел племянницу, открыл текущее местоположение… — Пригласи их к нам. Немедленно. И сама отправляйся. Проследи, чтобы никто не остался в замке. Хотя наследника с его игрушкой можешь оставить.
