Мишель Ходкин - Эволюция Мары Дайер
Воспоминания вместе с нами в его постели промелькнули в моей голове, спутанные конечности, и языки, и волосы. Ной обхвативший меня, как он раскрыл мои губы своими. Наши рты свободно владели языком друг друга, и мы перешли на один разум и одно дыхание. Пока Ной не перестал дышать. Пока он почти не умер.
Как должен был умереть Джуд.
Как я пожелала.
Я вздрогнула от губ Ноя, и моё сердце простучало у него на груди. Я не могла себе вообразить, что он чуть не умер. Я помнила это. И я боялась, что это повторится.
Ной опустил меня вниз.
У меня перехватило дыхание, и я шатко держалась на ногах.
- Что?
- Ты ещё не готова, - сказал он, отодвигаясь назад.
Я сглотнула.
- Я подумала об этом. Но потом ты просто... остановился.
- Твоё сердцебиение вышло из-под контроля.
- Возможно, потому что мне нравилось это.
- Возможно, потому что ты ещё не готова, - сказал Ной. - И я не собираюсь, подталкивать тебя.
Почти спустя минуту молчания, я, наконец, сказала:
- Я боюсь.
Ной молчал.
- Я боюсь поцеловать тебя.
Я боюсь причинить тебе боль.
Ной мягко отвёл волосы с моего лица.
- Тогда тебе не нужно этого делать.
- Но я хочу этого.
Никогда это не было более правдивым.
Его глаза были мягкими.
- Ты хочешь сказать, чего ты боишься?
Мой голос был ясным.
- Того, что причиню тебе боль. Убью тебя.
- Если поцелуешь меня.
- Да.
- Из-за своего воображения.
Я закрыла глаза.
- Это не воображение, - сказала я.
Я почувствовала пальцы Ноя на своей талии.
- Если это не воображение, тогда, как ты думаешь, что происходит?
- Я уже сказала тебе.
- Как это работает?
Я изучала его лицо, ища усмешку. Я не увидела ее.
- Я не знаю. Может быть это часть... меня, - сказала я, и я знала, что он знает, что я имею в виду.
- Просто поцелуй?
Я пожала плечами.
- Без секса.
- У меня никогда не было секса.
- Я в курсе. Но если я правильно помню, тебя, кажется, не беспокоило это в ту ночь в моей комнате. - Самый крошечный намек на улыбку поднялся в уголках его рта.
Я точно знала, какую ночь он имел в виду. Это была ночь, когда он, наконец, понял, что я могу сделать, когда я убила всё живое в комнате в зоопарке, всё, кроме нас.
Я думала, что должна оставить его тогда, чтобы обеспечить его безопасность. Я думала, что я должна оставить всех, кого я любил. Ной же не позволил мне этого и я была благодарна ему, потому что я не хотела его отпускать. Я хотела, чтобы он был близко, так близко, как мог . Я не думала ясно. Я не думала вообще.
- Я не знаю, - сказала я, отступая к кровати. - Как я могу знать?
Ной последовал за моими шагами, и растянулся на матрасе, притягивая меня к себе. Мой позвоночник прижался к его груди; серебряный кулон, который он всё время носил, был холодным на моей коже, чувствовался через майку. Удар его сердца успокоил меня.
Ной потянулся к моей руке и взял меня за неё.
- Мы не должны ничего делать, Мара, - сказал он так тихо, что мои глаза стали закрываться. Я хотела завернуться в его голос и остаться в нём. - Этого, на самом деле, достаточно.
У меня промелькнула последняя мысль, прежде чем я ускользнула в сон.
Не для меня.
Глава 24. Ранее
Индия. Неизвестная провинция.
Человек в синем посмотрел на меня, в то время как лошади увозили экипаж, поднимая пыль.
- Как тебя зовут?
Я уставилась на него.
- Ты меня понимаешь?
Я кивнула.
- Я не знаю, что твой опекун сказал тебе, но ты теперь на моем попечении. Мы должны будем дать тебе имя.
Я промолчала.
Он издал небольшой вздох.
- Впереди у нас путешествие. Ты себя хорошо чувствуешь?
Я снова кивнула, и наше путешествие началось.
Мне было грустно покидать корабли. Мы шли пешком, в лесу ехали на слонах и был почти закат, когда мы добрались до деревни. Земля под ногами была сухой, а воздух тихим и спокойным. Я почувствовала запах дыма; там было много маленьких хижин, которые растянулись по округе, но людей там не было.
- Заходи, - сказал человек с синем, махнув рукой на одну из хижин. Мои глаза привыкали к темноте.
Что-то шевельнулось рядом со мной; из темноты возникла фигура. Я только видела небольшую худенькую девушку с гладкой, коричневой, безупречной кожей. Она была выше, чем я, но я не могла видеть ее лица. Пряди черных волос безвольно висели ниже плеч.
- Дочь, - обратился к ней человек в синем. - У нас гостья.
Девушка вышла на свет, и я, наконец, смогла ее разглядеть. Она была простой, но на ее гладком личике отражались доброта и тепло, которые делали ее красивой. Она улыбнулась мне.
Я улыбнулась в ответ.
Человек в синем положил руку на плечо девушки.
- Где мама?
- У женщины начались роды.
Человек в синем выглядел смущенным.
- У кого?
Девушка покачала головой.
- Не отсюда. Незнакомец, муж, пришел за мамой. Она сказала, что вернется, как только сможет.
Взгляд человека в синем глаза стал суровым.
- Я должен поговорить с тобой, - сказал он ей. Затем он повернулся ко мне. - Подожди здесь. На улицу не выходи. Поняла?
Я кивнула. Он потащил девушку прочь из хижины. Я слышала шепот, но не могла разобрать слова. Спустя несколько мгновений, девушка вошла снова. Одна.
Она не разговаривала со мной. Вначале. Она сделала ко мне шаг, затем подняла ладони. Я не двигалась. Она сделала еще один шаг, достаточно близко, чтобы я могла уловить ее запах, земляной и сильный. Он мне понравился, и ее тепло тоже. Потом она протянула руку и я позволила ей прикоснуться ко мне. Она присела в углу и усадила меня рядом с собой. Она притянула меня к своему чистому платью с фамильярностью человека, который знал, как именно мне будет удобно. Я извивалась, пытаясь устроиться поудобнее.
- Ты не должна выходить на улицу, - сказала она, неправильно поняв мое движение.
Я замерла.
- Почему?
- Так ты можешь говорить, - сказала девушка, слабо улыбнувшись. - Это небезопасно, - добавила она.
- Но здесь очень тихо.
- Люди больны. Шум причиняет им боль.
Я не поняла.
- Почему?
- Разве ты никогда не болела?
Я отрицательно покачала головой.
Она улыбнулась и бросила на меня хитрый взгляд.
- Все болеют. Ты - озорница.
Я не поняла, что она имела в виду, поэтому спросила,
- Человек в синем, он твой отец?
- Человек в синем? - Спросила она, сверкая глазами. - Это так ты его называешь?
Я ничего не ответила.
Девушка кивнула.
- Да. Но ты можешь называть его дядей, а маму - тетей, когда она вернется. - Она сделала паузу. - А меня можешь называть сестрой, если хочешь.
