Бес/з любви (СИ) - Алиферцева Ада

– Уверена, что повод стоит слёз?

Девушка не испугалась тихого голоса Альки, ей сначала даже показалось, что это её собственные мысли, вот и ответила, будто сама себе:

– Жить нельзя…

– Можно и даже нужно. Столько вокруг радости, красоты и...

Но Лена зарыдала так, что йогиня замолчала.

На удивление в спорт-центре уже никого не было. Видно, день прошел здесь совсем не весело. Алька поняла, что Лола с легкостью оставила своё рабочее место, свалив всё на новенькую: «И вот, пожалуйста, нервный срыв».

– Вокруг ужас, ужас! – воскликнула вдруг девушка, подняв на парня заплаканные глаза, – Я сегодня получила медкнижку…

– Поздравляю, – осторожно ответила йогиня.

– Но что ради этого мне пришлось пройти! Мало того, что анализы эти, врачи… Так ещё и лекции! Знаете, о чём я сегодня полдня слушала?!

И она рассказала о том, что жить действительно, по логике, нельзя. Вот, например, вода – жизнь, а местный гигиенист с полной ответственностью утверждал, что смерть. Согласно снятым пробам, в каждом водохранилище, реке, озере и так далее купаться просто опасно для жизни. «Суп из вирусов, микробов, нитратов и прочих ядов!» Но жара… Ладно, допускаем. Скрепя сердце, купаемся дома в ванной, в тазике… Ни в коем случае! В водопроводной воде повышенное содержание хлора, железа и прочего. Страшно, в горле пересыхает… Но пить нельзя! Сырую, даже фильтрованную – ни в коем случае. Кипячение? Не спасает. Вода из бутылок? Отравлена. Так из чего человек состоит на восемьдесят процентов?

– Вот попейте, – улыбнулась Алька, налив девушке стакан воды. – К сведению вода прекрасно записывает информацию, меняя свою структуру, – она не стал говорить о том, что с начала времён все живые существа на земле пьют одну и ту же воду.

– И что? – Лета сделала глоток, поморщилась. Сочувственно кивнув, Алька провела рукой вокруг стакана… Улыбнулась:

– Пейте, это успокоит. Нельзя всё так близко к сердцу принимать.

– Кашпировский? – хмыкнула Лена, впрочем, пассы её немного отвлекли. Она недоверчиво глотнула. Вдруг замерла, но сделала ещё глоток. Вода неожиданно изменила вкус и даже стала холодней. Но Алька ведь ничего не бросила в стакан?

– Но самое страшное, что у нас завод этот парфюмерный…

В городе бывают достопримечательности, а это предприятие было своего рода анти-достопримечательностью. Оно производило приятные духи, но само производство воняло страшно. Ароматическое облако перемещалось по городу, подгоняемое ветром, смешивалось с выхлопными газами и создавало такое амбре, что приезжие зажимали носы. Местные – ничего, принюхались.

–…Так они проводили испытания на мышах. И мышки перестали узнавать друг друга, представляете?

– Амнезия? – уточнил молодой человек.

– Да какой там!.. – девушка смутилась, – ну, это просто говорят так… Кх, в общем, самцы и самки перестали реагировать друг на друга, – она сделала страшные глаза. – Это – биологическая смерть вида!

– Бедные мыши, – покачала головой Алька. – Я думала, что эксперименты на животных запрещены. А завод, конечно, закрывать нужно.

– Его при советах покрывали, а теперь «частники» точно не закроют… Да, а на нас экспериментировать можно?! Мы эти мышки. Бегаем тут, суетимся. И так уровень не жизни, а выживания… А тут ещё мужики на женщин не смотрят! Вот Олег, например… – опять всхлипнув, она с укором взглянула на собеседника.

– Полагаю, что, если так беспокоитесь об Олеге, лучше поговорить с ним лично, – строго заметила йогиня, – а если глобально, то человечество ещё рано хоронить. Жизнь меняется, появляются новые виды…

– Новым хорошо, а старым что? – развела руками простая русская девушка.

– Не уверена, что с новыми всё так уж просто. Но для Вашего успокоения за судьбу человечества советую родить троих… нет, пятерых детей! – кажется, успокоение перешло в спор.

– Одними советами…

У Елены мама была врачом-гинекологом, а бабушка – акушеркой, поэтому ей было известно из достоверных источников, что, вопреки «бодрой» статистике, в целом у нас смертность превышает рождаемость. Рожают всё позже, всё чаще мужчины сталкиваются с определёнными проблемами в половой сфере, а женщины – просто не могут забеременеть. Интересная тенденция, если раньше часто ребёнок спешил родиться, то теперь он будто этого и не хочет – рождается переношенным. Роженице приходится лежать на сохранении, матку стимулируют… И всё равно, чуть ли ни у каждой второй кесарево. А тут ещё эти однополые движения, эти странные «чайлфри».

– А куда делась Лола? – вспомнила по ассоциации Алька.

– Эля… То есть Эльвира Александровна, – примирительно улыбнулась Лена, – отправила её за косметикой, кажется. Косметикой заниматься… Вы бы у неё спросили сами. Она в кабинете. Сообщить?

– Спасибо, обойдусь, – кивнула йогиня. – Берегите нервы. Свои и чужие…

И она отправилась в кабинет отца, а Лена, взглянув на часы, начала собираться домой. «Точно, надо на ночь валерьянки выпить, а то, что это я? – укорила себя девушка. – Хотя, что они в эти таблетки намешали?» Странная жизнь: раньше человек жил, например, земледелием, теперь – трудится перед монитором и платит другим часть заработанных денег, чтобы его заставили двигаться. А когда и мозг не нужно станет «напрягать», появятся специальные центры для стимуляции ЦНС? Загадки будут разгадывать... Но, не будем забегать вперёд. Вот сейчас захочешь перейти с гамбургеров на фрукты-овощи, наткнёшься на нитраты. Попьёшь витаминчиков – заработаешь аллергию. Выйдешь подышать воздухом, а надышишься…

– Алька! Как хорошо, что ты пришел! – искренне обрадовалась Эля, подскочив с отцовского кресла. Йогиня слегка поклонилась, чувствуя во всей этой ситуацию лёгкую иронию. По идее это сама Алька должна быть на месте Эльвиры. «Пардон, Эльвиры Александровны», – мысленно поправила себя йогиня. И пусть даже не йогиня, а Олег. Впрочем, решение отца было не лишено остроумия.

– У нас тут без вас не спорт-центр, а сумасшедший дом! И как раз такой момент – столько всего надо решать… – она поделилась ещё горячими новостями. Водный комплекс уже действует. В соседнее крыло въезжает, кроме всего прочего, магазин спортивной одежды. Наконец-то, ученики прикупят себе удобные кроссовки и спортивные костюмы, а не будут приходить в трениках, выцветших футболках и разбитых кедах. Завтра должен открыться салон красоты и медицинско-психологический кабинет.

– Нужно срочно раздать клиентам вопросники… А ещё наше выступление это показательное! Как у тебя с репетициями? – волновалась Эля.

– Я стараюсь выполнять свою работу, – Алька не сдержала иронии, особенно на слове «свою», – но сегодня так получилось…

– Да знаю я! – кивнула Эльвира, – Отгул вам поставила. Кстати, куда Олег делся? И не дозвонишься ему.

– Насколько мне известно, он домой поехал, – сделала бесстрастное лицо йогиня.

– На домашний звякнуть что ли… – задумалась Эля, – Да поздно уже! Ладно, думаю, он догадается завтра на работу выйти. Аль, – вдруг перешла на заговорщицкий тон Эля, а у йогини сжалось сердце.

«Сейчас спросит прямо, что у нас с Олегом. Что же отвечать, если я сама не понимаю?»

– Аль, ты ведь такая… мистик. Погадай мне, а?

– Погадать? – ошарашено переспросила йогиня.

– Ну, да… Знаешь, такой странный период… То ничего, ничего, а тут вдруг всё навалилось, – спортсменка неопределённо повела рукой. – А я знаю Олегов адрес. Подброшу тебя!

– Прекратите, – улыбнулась йогиня.

Зная характер своего воздыхателя, она не сомневалась, что Олег долго не выдержит – сорвется к ней. Если они разминутся, может выйти большой скандал. Эля заметно погрустнела, и Алька предложила:

– Погадаю, если обещаете мне подумать.

– Подумать и всё? – недоверчиво взглянула на него Эльвира, – По рукам!

– Давайте руку! – Алька склонилась над протянутой ладонью, повернула в одну сторону, в другую, провела по линиям. – Я, конечно, не профи по хиромантии, но вижу абсолютно чётко, в жизни появился многообещающий мужчина…