Хранитель источника - Лето Зоя

Проснувшись от какого-то шума, я резко приподнялась готовая ко всему. Ко мне спиной стояла девушка и чем-то занималась. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и вскрикнула от неожиданности.

— Простите, пожалуйста, я вас разбудила? Я старалась не шуметь и….

— Всё в порядке, — сказала я зевая. — Я долго спала?

Девушка повесила на стул платье и повернулась ко мне с нескрываемым восхищением.

— Чуть больше суток. Вас было решено, не будить вплоть до самого праздника. Ваши вещи в сундуке. Одежда постирана, сапоги начищены, клинок наточен. А вот это платье, — она указала на стул. — Для праздника. Вроде ваш размер. И туфли, если будут жать, обращайтесь ко мне, я мигом найду другие. Я велю подготовить вам ванну вы, наверное, захотите помыть свои волосы, да и просто понежиться в горячей воде. Как будете готовы, спускайтесь на первый этаж и сразу первая дверь направо.

Она поклонилась и вышла из комнаты. Мысль о горячей ванне мигом подняла меня с кровати. Я ощупала своё плечо, оно ещё болело, но уже не так сильно. Платье сразу же завладело моим вниманием, стоило мне увидеть его. Воздушное и лёгкое, цвета свежей розы, оно было так похоже на платье из моего сна. Я взяла его в руки и, приложив к себе, начала кружиться по комнате представляя себя на балу, не хватало только кавалера.

«Блин я даже сон свой вспомнила столетней давности, а Рэндвела вспомнить не могу. Как я могла забыть такого красавчика?»

Мне не терпелось надеть это платье и увидеть в зеркале как оно сидит на мне, главное, чтобы не в магическом. Хватит с меня подобных зеркал. В туфли я влезла сразу, не смогла себе отказать побыть в чём-нибудь другом, кроме постоянных сапог. Они сели просто идеально, не смотря на простоту, их красота завораживала. Небольшой каблучок, полукруглый носок и причудливые голубые ленты, которые закручивались вокруг лодыжки и завязывались в милый бантик.

Собрав в охапку вещи из сундука и захватив свой счастливый браслет, я быстрым шагом направилась на первый этаж в комнату с заветной ванной.

Там меня уже ждала деревянная бадья, наполненная горячей водой от которой шёл пар. Я не успела раздеться, как в комнату вошли две девушки, как оказалось, что им велели помочь мне с водными процедурами. Отказаться у меня не вышло, эти барышни были неприступны словно гора. В итоге меня раздели, сняли повязку и усадили в бадью. Рана кстати выглядела не так устрашающе, как я успела себе нафантазировать.

Девушки налили в воду какую-то жидкость, отчего вода стала зеленой, и добавили в неё цветов. Я почувствовала себя какой-то дриадой, словно находилась не в комнате сидя в бадье, а в пруду, вокруг которого росли причудливые цветы и травы. Мне массировали голову, мыли волосы, обтирали тело. Всё это было странно, но в то же время приятно. Я попросила оставить меня, так как хотела полежать ещё не много, пока вода вконец не остыла. Только я закрыла глаза, как вдруг дверь скрипнула, и зашёл довольный Пьетро.

— Я уже потерял тебя, — сказал парень, с довольной улыбкой усаживаясь на стул. — Зашёл проведать, а в комнате пусто.

Приняв сидячую позу, я прикрыла руками свою наготу.

— Расслабься, — рассмеялся он. — Ничего не видно.

— А если было видно, ты бы мне сказал?

— Нет, — по тону его голоса, было, не ясно шутил ли он в данный момент или говорил правду.

— Вот поэтому я и не могу расслабиться! Говори, зачем пришёл и мотай отсюда, вода остывает.

«Что за день?! Один лапает, другой глазеет. Одним словом мужчины!»

Я злилась, а у Пьетро улыбка не сходила с лица, и было похоже, что его забавляла вся эта ситуация.

— Ладно-ладно, — он поднял руки, вверх делая вид, что сдаётся. — А то ещё превратишь меня в ежа. Я хотел напомнить про твой должок и попросить тебя потанцевать со мной сегодня. А то вдруг потом у меня не будет возможности вырвать тебя из рук того грозного эльфа, хотя походу он уже нашёл себе пару на вечер. Видел его с нашей Милой, неплохо она твоего проводника заарканила.

Мои глаза расширились, а руки непроизвольно опустились вниз, слегка оголяя верхнюю поверхность груди. Пьетро сначала дернулся, впившись в меня глазами, но, похоже, вид моего расстроенного лица отбил у него всё желание рассматривать все мои прелести.

— Прости Алексина, — сказал он вставая. — Я думал, что раз ты его не помнишь, то ничего к нему не чувствуешь. Мне лучше уйти.

Парень вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, а я осталась сидеть с пустым взглядом. Я не понимала, почему мне стало так больно от одной сказанной им фразы. Головой мне не удалось вспомнить Рэндвела, но сердце знало о нём больше, чем я могла себе представить.

Когда до начала праздника оставалось совсем немного времени, я надела своё нарядное платье и обулась. Девушки, что помогли с принятием ванны, заплели мне в волосы ленты и цветы. Стоя у зеркала, я не могла сдержать улыбки и едва не плакала от счастья. Мне так не хватало таких ярких женских мелочей, как платье и туфли. Я думала, что мои спутанные волосы с примесью грязи и веток придётся состричь под корню, но этим девушкам удалось невозможное. Их не просто удалось спасти, они ожили и блестели, как никогда ранее.

На улицу меня вывели с повязкой на глазах. Я слышала лёгкий гул толпы, звук какого-то инструмента, треск от костра, а также уловила запах жареного мяса.

— Уважаемые, я прошу тишины, — рядом со мной раздался басистый голос старосты. Толпа и музыканты тут же стихли, ожидая дальнейших слов старосты. — Больше недели мы оплакивали погибших и отстраивали деревню. Всё это время наша спасительница спала непробудным сном, и мы уже начали готовиться к худшему. Но милосердный создатель не оставил эту деву и сейчас она стоит здесь, перед нами.

С моих глаз сняли повязку, и я столкнулась глазами с кучей людей смотрящих на меня с восхищением, благодарностью и теплотой. Я была героиней спасшей целую деревню от неминуемой гибели, их героиней. Мне было неловко, и я готова была провалиться под землю от такого всеобщего внимания. Но взяв себя в руки, я подняла правую руку вверх, и помахала этим людям, улыбаясь сквозь слёзы. В ответ мне начала махать, аплодировать, отовсюду раздавались счастливые крики, кто- то свистел, а кто-то, как и я плакал от счастья.

— Мы никогда не сможем отплатить тебе той же монетой, как и я не смогу в должной мере отблагодарить тебя за спасение моих сыновей. Твой друг отказался от почестей, отдав все лавры тебе, но знайте, вы оба, что вам здесь всегда будут рады, как гостям и как жителям, если вдруг вы решите таким образом осчастливить нашу деревушку, — у меня предательски заурчало в животе и как назло именно в тот момент, когда староста замолчал. — Правильно говоришь, — сказал он с улыбкой. — Хорош болтать, пора есть и веселиться.

Огромный стол набитый разнообразной пищей и напитками стоял прямо на улице, а вместо стульев были лавки, которые жители вынесли из церкви. Повсюду горели факелы, дома были украшены всеобразными лентами, чуть поодаль от стола стояли музыканты с причудливыми инструментами. До стола мне удалось дойти не сразу, жители подходили ко мне со словами благодарности, с желанием обнять или хотя бы коснуться руки, меня благословляли и желали много всего хорошего. У стола мне предложили занять большое стул, стоящий во главе, но я отказалась, не смотря ни на что, я считала себя обычной девчонкой и не хотела быть выше всех остальных. Это была всеобщая война, а я лишь помогла её закончить. Рэндвел махнул мне, предлагая сесть рядом с ним, но увидев рыжую девицу, сидящую от него слева, я демонстративно плюхнулась на лавку между Пьетро и Кловисом.

«Рыжие для Рэндвела, как магнит на холодильник. Никак не может отлипнуть от них. В лагере эльфов у него одна была, сейчас другая. Я красить волосы точно не буду, по крайней мере, не в рыжий цвет!»

В голове тут же всплыло лицо счастливой Лайи обнимающей Рэндвела.

— Чего спишь? Только тебя и ждём, — голос Кловиса вывел меня из транса, и я увидела всех стоявшими со стаканами в руках