Покорившая небеса (СИ) - Вайнир Кира

- Да, ты правильно говоришь... Но мелочи... Мелочи есть, и они царапают. - Попытался я передать свои ощущения. - Как она держится, как ест... Помнишь, я передал ей кружку с отваром и удержал её руки в своих? И она не вспомнила этот жест. А он был нашим. А характер! Ну, не было всего этого в Элейне. Она... Она была доверчива, как оленёнок в императорском парке, мягкая, нежная, наивная. А сейчас это сталь, завернутая в бархат! У меня такое ощущение...

- Это у меня ощущение! - перебил меня Винард. - Что тебя отец всё время головой о трон бил. Вполне в его духе и объясняет, почему ты так на этом троне зациклен.

- Почему она не вернулась на Изумрудный остров? Почему? Зачем ей всё это? Возня на кухне какого-то трактира, где собирается, чуть ли не сброд? А выступления на улицах? Уборка, стирка! С ума сойти. - Выложил я то, что давно не давало покоя.

- Да вот чтобы с ума и не сойти. Она же прямо сказала, на Изумрудном острове слишком много воспоминаний. Ты же рядом был во время разговора. Чем слушал? - устало сказал Винард. - Девочка не считает себя жертвой твоих интриг. Она говорит, что это она погубила свою семью. А то, что она не оставляет себе времени, чтобы подумать и вспомнить, говорит о её боли больше любых слов. Посмотри на неё, она же одна старается не оставаться. Даже вон, в крыса своего вцепилась и не расстаётся с ним. Ты не думал, что она загоняет себя, чтобы не вспоминать, чтобы заглушить боль, чувство вины и не думать обо всех, кого она потеряла? Когда умерла моя мама, в чьей смерти моей вины не было, я несколько дней складывал дрова. И мама долго болела, я очень боялся того, что она умрёт, но знал, видел, что это неизбежно. А она? Ты хоть понимаешь, какой мрак у неё в душе? Она просто боится Изумрудного острова и покоя, потому что тогда негде будет от всего этого прятаться. А так... Чужое место, постоянная усталость от непосильного труда. Ей, аристократке в Страж ведает каком поколении, полы мыть и тесто месить явно нелегко. А она вновь и вновь берётся за невыполнимые задачи. Это её щит, она прячется за ним, защищается. А всё твоё ощущение и это "чувствую" это всего лишь ущемлëнное самолюбие. Как же так, она не пытается в каждом подошедшем угадать тебя и не ищет напоминаний о тебе! А о том, что она не хочет себе напоминать о тебе, своей влюблённости в тебя и о том, к чему это привело, ты не подумал?

- Она любила меня! Слышишь?! Я для неё был всем, мне одному она верила и доверяла! Такое не исчезает просто так! - сорвался я, выплескивая накопившуюся за это проклятое путешествие злость и раздражение.

- А оно и не просто так исчезло! - Винард тоже схватил меня за грудки́.- Пыточные это совсем не просто так!

Эти слова прозвучали пощёчиной, или скорее потоком ледяной воды, мгновенно отрезвляющим и усмиряющим гнев.

- Может для неё, принять после всего то, что она твоя Истинная, всё равно, что последний шаг во тьму. Последнее предательство? - уже гораздо тише произнёс Винард.

- Тише! - резким жестом я потребовал от него молчания. - Что это?

Винард тоже начал прислушиваться. Шум ветвей был слишком сильным и непохожим на тот, что был от ветра. Мы осторожно двинулись к краю небольшой опушки. Я приготовился, острый трёхгранный клинок удобно лёг в руку. Но в это время похожий шум раздался чуть в стороне от нас.

- Может птица какая-нибудь? - пожал плечами Винард, внимательно осматриваясь по сторонам.

Кроме нас поблизости никого больше не было. Но на всякий случай дальше я молчал. Но то, что я не говорил, не означало, что я перестал об этом думать.

Вот уже вскоре предстояла и первая переправа. Те разговоры, что велись в фургоне, могли бы разозлить, особенно то, какую окраску придавали всему происходящему рассказчики. Особенно остроухий.

По его лысой башке я отвешивал подзатыльники с особым удовольствием. Впрочем, и с Винардом "разговаривать" мне тоже нравилось.

Интересно, а кто-нибудь из этих умников вспомнит о восстании ножей? Давно конечно было. Но нет, о глариусах никто не вспомнил. Глариусами становились крепкие мужики, в основном бывшие военные или неудачливые наёмники, которые умели драться и владели оружием. Причём становились только одним способом, продавая себя в бойцовскую школу. И купивший такого неудачника владелец школы потом зарабатывал на боях этого самого неудачника с другим таким же неудачником.

А потом неожиданно в одном из городов на Кинжале, куда мы, кстати, и направлялись, в такой вот школе началось восстание. Большая часть населения острова была просто вырезана теми самыми ножами, которые выдавали бойцам перед выходом на арену. Продавшие себя неудачники, недовольные отношением и условиями, подняли бунт.

Просто никто вовремя не отреагировал на разговоры. А потом пришлось развешивать вдоль дорог на Кинжале тушки бунтарей. Как пример, что будет с теми, кто будет бунтовать и убивать жителей империи. Но о том восстании, когда ошалевшие глариусы резали всех, не разбирая, кто там прав или виноват, никто не вспомнил. Хотя даже нищим тогда досталось.

Меня эти разговоры не задевали. А вот встреча Элейны и бывшего флагмана, почему-то вызвала непонятное волнение. И её слова... Они разозлили! Каждая фраза, словно нарочно показывала, что главное место в жизни моей Истинной отдано памяти о давно умерших людях.

А я привык считать это место своим. И уступать его герцогу не собирался.

И снова в голове закрутилась мысль, что эта девушка не может быть Элейной. Но теперь и сомнения, зародившиеся из-за слов Винарда, попытались пробиться на свет. И я решил проверить. И подтвердить либо свои сомнения, либо слова брата, что я просто не могу принять того, что сам уничтожил чувства Элейны.

Во время начавшейся переправы, я повёл Элейну в исследовательский корпус. Она же так переживала о том, что "Герцогиня" гниёт в порту! Моя Элейна даже и не вспомнила бы о сложности построения такого корабля, о дорогих артефактах, позволяющих ему подниматься в небо... Моя Элейна не задумываясь, подарит кораблю свободу и новую жизнь! Если же нет...

Я не успел утонуть в мрачных мыслях о том, как буду выяснять кто это и почему все вокруг верят, что она Орландская. Потому что глаза Элейны вспыхнули знакомым мне ещё по помилованию горшечников теплом благодарности. И ровно как тогда, она привстала на цыпочках и быстро прижалась губами к щеке, прежде чем убежать.

Даже сквозь кожу маски это прикосновение обожгло, опалило... Я провел пальцами по месту поцелуя и натолкнулся на внимательный взгляд Винарда и насмешливый Лира.

Глава 26.

Валлиард.

Видно действительно, не желая смиряться с мыслью, что пара для меня потеряна, я искал хоть какие-то причины не принимать этот факт. Элейна, как я и предполагал, даже секунды не сомневалась. Не потребовала никакого, даже самого малого выкупа, хотя глава исследователей готов был ей ноги целовать и отдать за корабль всё! Вплоть до собственной крови. Но всё, о чём попросила Элейна, это сохранить название корабля.

- Это имя кораблю досталось не просто так, и... И было очень значимо для герцога Орландского. - Робко и запинаясь объясняла она. - Для... моего отца.

Старый глава чуть ли не со слезами заверял Элейну, что пока этот корабль рассекает небесные просторы, имя его будет неизменно. Элейна выпорхнула из здания корпуса, настолько радостно и счастливо улыбаясь, что казалось, даже небо стало чище, а пелена моросящего дождя развеялась.

Вот как будто и не она только что отдала насовсем корабль, который только строился несколько лет. Мощные артефакты полета, маневрирования и защиты, дорогое палубное дерево, вооружение, оснастка корабля такая, что и флагманы имперского флота похвастаться не могут. Не смотря на очень большую вместимость, "Герцогиня" обладала быстрым и лёгким ходом, была маневренна и не боялась небесных бурь.

Элейна! Наивный и доверчивый ребёнок, ничему её жизнь не научила. Жизнь и я. Да она даже и не вспомнила о заключении договора, что корабль передаётся не просто так, а для определённых целей, что его нельзя, например, перепродать, заложить или изъять за долги.