Кто суккуба? Я суккуба?! (СИ) - Клименкова Антонина

10

«Что за идиотские правила? Почему я обязан ждать месяц? За целый месяц у нее между ног перебывает вся Академия! У того же Флафа запись куда короче — на неделю вперед, хотя озабоченных баб у нас не меньше, чем мужиков, а времени на каждую курицу уходит на полчаса дольше. Что там сложного? Пять минут — и иди по своим делам!..»

— Клава, что ты там всё бормочешь? — остановился Флаф, обернулся к отставшим спутникам.

Инкуб шел впереди, быстрым шагом, явно нервничая. Впрочем, Клаве его волнение было совершенно понятно: кому захочется возвращаться туда, где прошлой ночью увидел кровавый труп в неприглядном виде? Она и сама дрожала, как осиновый лист. Хорошо, что Вильгельм никуда от нее не убегал, шагал рядом, иногда осторожными прикосновениями за локоть направлял ее, чтобы свернула в нужный переулок. Ночью городок казался мрачным лабиринтом, и все дома одинаково темными… Или просто это ей чудилось. Да еще вампир под боком нагнетал своим бледно-готическим видом и таинственной, едва заметной улыбочкой Моны Лизы, пряча под губами отнюдь не пластмассовые клыки.

Клава поглядела на молчаливого спутника снизу вверх, втайне страдая от слишком очевидной разницы в росте:

— Разве я что-то говорила? — усомнилась она. По ее ощущениям, она шла молча, возможно, слегка углубившись в собственные мысли. Но бормотать что-то вслух? Это у Флафа в ушах шумит от переживаний, нечего на нее спирать!

— Похоже, в тебе просыпаются воспоминания покойного Михаэля, — мягко разбил ее хрупкое достоинство вампир. — Ты всю дорогу сюда повторяешь его мысли.

— Неужели? — насупилась Клавдия. Потребовала доказательств собственного умопомрачения: — И что же я, хм, бормотала?

— Видимо, направляясь к башне, Михаэль размышлял о вашей встрече, — чуть наклонившись к ней, вампир доверительно понизил голос. — Ничего особо информативного, но лучше я не буду повторять этого вслух. Михаэль ведь был у нас прост в выражениях, а мне воспитание не позволяет столь же прямо называть интимные вещи своими именами.

Клава вспыхнула маковым цветом на секунду раньше, чем уяснила себе смысл сказанного.

— Застеснялся, — хмыкнул Флаф. — Клава, гордись: ты первая в мире суккуба, которая умудрилась смутить вампира, даже не сняв чулок.

— Гордюсь, — буркнула Клава.

И, упрямо опустив голову, прошла мимо парней вперед. Благо подножие башни уже виднелось в просвете между зданиями, заблудиться при тусклом свете фонарей ей не грозило. Оставалось пересечь площадь, известную ей после дневного опроса свидетелей, — и вот уже забор вокруг цветника и запертая калитка.

— Погодите, а как мы войдем? — обернулась она к парням.

На решетчатой узорной калитке красовался новенький замок. Клава не смогла удержаться от ворчания:

— Вот если бы догадались раньше запереть башню, тогда, может, и не случилось бы никакого несчастного случая! Куда только местная милиция смотрит? Никакого порядка!

Развернуться и трусливо сбежать ей не позволили. Выяснилось, что замок повесила Сирена лично, кодовый ключ заранее выслала Флавиану на коммуникатор, а никакой полиции или тому подобной организации в Академгородке в помине не существует и никогда не было. К чему этот орган правопорядка здесь? Тут все жители знают друг друга не первое столетие, пришлые подозрительные личности в принципе не шастают, ибо не так-то просто сюда вообще попасть. Попаданки не в счет, они отдельная проблема стихийного характера. Да и те, объявившись в Академии, не имеют шанса остаться непойманными и незарегистрированными — об этом позаботится глобальная система безопасности и наблюдения. Эта же система подключена к каждому коммуникатору, дабы незаметно следить за студентами и преподавателями. Обо всех противоправных действиях сеть колдовской «паутины» немедленно докладывает самой директрисе и ее замам по дисциплине.

— В конечном счете мисс Сирена получается здесь главой судебной и исполнительной власти в едином лице? — подытожила Клавдия с глубокомысленным видом.

— Есть еще Совет попечителей, Совет преподавателей, общество родителей учащихся и Совет Старейшин, — добавил Флаф. — Но собрать кворум на практике нереально — всегда кто-нибудь в отпуске или в командировке для повышения квалификации.

— Ага, — кивнула Клава, — конечно! В случае преступления куда легче обойтись без шумихи и бюрократии: просто надо призвать некроманта, поднять жертву убийства из мертвых, посадить на поезд, вернуть домой и сказать родным, что такого хладнокровного студента они к вам сюда и прислали.

Следом за инкубом она поднялась по щербатым ступеням низкого крыльца и вошла в башню через высокий и узкий проем. Из двойных дверей открывалась одна створа, окованная железом, тяжелая, как дверь в кабинет рентгенографии, сплошь расписанная по чернению золотыми корявыми письменами.

— Обе двери открываются один раз в год, на праздник в День памяти Основателя, — пояснил Клаве Вильгельм, поймав ее недовольный взгляд.

— Дай угадаю: в этот день студенты ходят на демонстрацию со статуей Основателя на носилках, украшенных цветами и ленточками, затем водят хороводы вокруг башни? А потом забираются на башню группами по тринадцать человек и с крыши орут патриотические кричалки во славу альма-матер?

— Почти так.

Если парням было неудобно зайти в дверной проем из-за ширины плеч, то суккубе пришлось пробираться не только по-крабьи бочком, но еще опасливо изогнувшись знаком доллара, пытаясь втянуть одновременно и грудь, и попу, что, разумеется, сделать ей не удалось, и ткань платья подозрительно прошуршала по ребристым кромкам створы и косяка.

— Всё нормально, — ободрил ее скользнувший следом Виль. — Платье в порядке, пятен и зацепок не осталось.

Клава недовольно запыхтела: удобно этим вампирам! Тут почти непроглядная темнота, еле-еле в дверь просачивается отсвет уличных фонарей, скорее декоративных и раритетных, чем что-то освещающих, а этот клыкастый видит, ишь ты, не осталось ли у нее на филее зацепок!

— Ворота проектировал сам Основатель, — продолжал Вильгельм тоном гида. — Он специально задумал их такими узкими, чтобы без разрешения хозяина в башню не сумел бы проникнуть ни один рыцарь в латном облачении.

— Осторожно! Поднимаемся по лестнице, — немногословно предупредил Флавиан.

Клава с трудом различала маячившее впереди светлое пятно — рубашка инкуба, вид со спины. Очертания перил и ступеней она скорее угадывала, чем видела, поэтому крепко цеплялась за поручни, заботливо приделанные к стене, и старалась держаться подальше от центрального пролета.

— А если не рыцарь? И если не в латном? — спросила Клава.

Болтовня с вампиром отвлекала ее от вспыхивающих в мозгу картинок: вот кто-то с кем-то встретился перед дверями и вдвоем вошли в темноту. Вот кто-то за кем-то поднимается наверх, как сейчас они втроем. Кто и с кем не разобрать, воспоминание — это ведь не сигнал телевизора, настройку не подкрутишь. Изображение не то чтобы размыто, Михаэль просто не разглядывал ничего специально. Тень там, отсвет тут, обрывок слов, осколок мысли. И всё равно этих обрывков и осколков Клаве хватило, чтобы совершенно растеряться. И потеряться — между чужим прошлым и своим настоящим.

— Если не рыцарь, то церемониться было ни к чему, — рассказывал Виль. — Это за убийство дворянина с колдунов в те времена спрашивали строго. А если человек пришел без приглашения и не предъявил очевидных знаков высокого статуса, то колдуна никто не смел винить за убийство предположительного вора или разбойника. В древности эта башня была до самой крыши наполнена хитроумными ловушками, как магическими, так и механическими. Кстати, на женщин наш отшельник реагировал еще хуже, чем на воров. Входные врата имели обыкновение резко захлопываться или выстреливать шипами, если какая-то отчаянная дама сдуру пыталась проникнуть в обитель величайшего колдуна. Но всё это давно в прошлом, ловушки и капканы убрали еще ученики учеников Основателя.

— Что ж не оставили? Была бы эдакая полоса препятствий для алчущих сакрального знания студентов, — поежилась Клавдия. — А наверху какой-нибудь приз бы вручали. Или медаль за покорение вершины.