Диана Шафран - Турнир четырех стихий
Фанни молча стояла посреди комнаты, а он вел себя так, будто не замечал ее присутствия: повернулся спиной и стал чересчур уж сосредоточенно перекладывать свитки.
— Родерик, — робко сказала Фанни, когда молчать было уже глупо. По правде сказать, положение стало глупым минут так 10 назад, но она не могла заставить себя произнести ни слова. Эта странная, неестественная тишина давила. Хотелось ее разрушить любой ценой.
— Что? — ответил Родерик, не отрывая взгляд от свитка.
— Я хотела извиниться за тот случай, — тихо сказала Фанни.
Родерик ничего не ответил, продолжая читать с неослабевающим вниманием.
— Я понимаю, что сглупила, больше я не поступлю так, никогда, честно-честно, — сказала Фанни.
— Хорошо, — сухо ответил Родерик.
Но Фанни, черт побери, не видела в этом ничего хорошего. Сейчас он был похож на скалу, высокую, гордую, и непробиваемую скалу. Если бы он на нее накричал, обвинил, сбил с ног водяным шаром, в конце концов, было бы лучше, чем это ужасное, ничем не прикрытое равнодушие. Его хотелось разрушить любой ценой.
Фанни сделала то, что не позволяла себе никогда — подошла вплотную и схватила за воротник, вынуждая посмотреть на нее.
— Скажи хоть что-нибудь, — сказала она и с ее глаз потекли слезы. — Не будь таким непробиваемым. Накричи на меня, не знаю, побей, если хочешь. Сделай, хоть что-нибудь, но только не будь таким… таким…
Фанни всхлипнула.
Родерик мягко убрал ее руки, отошел на несколько шагов, взял графин с водой и протянул ей стакан.
— Выпей и успокойся, — сказал он. — Да я зол. Но не на тебя. Я терпеть не могу таких самодовольных засранцев. Мне жаль, что твой первый поцелуй был с таким, как он. Этого не должно было произойти.
Фанни подняла на него полный слез взгляд.
— Родерик.
— Это моя злость и я сам с ней разберусь, — сказал он. — Тебе не за чем об этом переживать.
— Но я переживаю, — ответила Фанни, всхлипывая. — Если ты хотя бы иногда будешь выражать свои эмоции, ничего страшного не произойдет, мир не перевернется верх тормашками. Тебе не стоит держать все в себе. У тебя есть друзья, и ты можешь с ними поговорить, довериться им.
— Что я чувствую? — сказал Родерик каким-то странным голосом. — Ты хочешь знать, что я чувствую? Хорошо, я скажу тебе. Я не понимаю, неужели тебе было так сложно выбрать кого-то из своего окружения? Даже если бы тебе понравился Оливер… — он немного помолчал, а потом, скрипнув зубами, продолжил. — Я бы смирился. Но если кто-то из этих напыщенных аристократов использует тебя или Лею….
Родерик выдержал паузу, его глаза злобно сверкнули.
— Я убью его. И не посмотрю на последствия.
Фанни готова была услышать что угодно, но только не это. Ей очень хотелось, чтобы Родерик шутил. Но весь его вид говорил о том, что ему не до смеха. Он был предельно серьезен.
— Но почему? — только и могла спросил она.
— У меня на это свои причины, — сказал Родерик, спокойным, отстраненным голосом. — Если это все, можешь идти.
Фанни растерялась, кивнула и молча ушла. Она знала, что Родерик ни за что не ответит на ее вопросы. Они с Леей все ему рассказывали, о своем прошлом в том числе. Но они не знали ничего о том времени, которое Родерик провел до того, как его нашел магистр Астериус. Конечно, они делали попытки что-то выпытать, но безуспешно. Родерик был не из тех, кто так легко откроет свои тайны.
Глава 13. Совсем не светский разговор
Фанни думала, что со временем ей станет легче летать на ветроходе. Во время второго полета она отчетливо поняла — времени нужно много. Корн, вдохновленный полетами с Оливером, решил внести в скучные полеты «немного разнообразия», как он выразился. На деле это вылилось в странные пике, развороты, финты, во время которых ветроход бросало со стороны в сторону и содержание желудка просилось обратно.
Когда они, наконец, приземлились, лицо Фанни приобрело странный, слегка зеленоватый оттенок. Покачнувшись, она потеряла равновесие и облокотилась на Оливера.
— Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты со мной заигрываешь, — усмехаясь, сказал он.
— Можешь хотя бы раз заткнуться и просто помочь мне, — проворчала Фанни.
— Ладно, — снисходительно ответил Оливер. — Но если ты испортишь мой новый костюм — пощады не жди.
По улицам бродили толпы людей, шла оживленная торговля. Они пошли на Центральную площадь, там сходилось с полдюжины улиц и улочек.
Мерцание, всплески магии, красивые костюмы, все это приковало внимание Фанни так, что она забыла о своем недомогании.
Пока Родерик их регистрировал, Фанни увидела расписание сегодняшних Турниров и ее глаза расширились от энтузиазма.
— Смотрите, сегодня играет Орис, — сказала она с восторгом. — Если поспешим, мы успеем посмотреть.
Ради этого она готова была сделать что угодно. Даже еще раз прокатиться на ветроходе, а это говорило о многом.
Одно дело — смотреть игры по иллюзометру, а совсем другое, наблюдать за развитием событий с трибун, вместе с другими такими же активными болельщиками. Фанни так давно об этом грезила, но строгий голос Родерика разбил ее мечты в пух и прах.
— Вы должны хорошо отдохнуть перед игрой, — сказал он. — Вот ключи. Мне нужно решить несколько организационных вопросов. Встретимся через час в трактире.
И ушел.
— Ну, вот так всегда, — расстроилась Фанни. — А ведь я хотела хотя бы одним глазком посмотреть.
— Успеешь еще, — сказал Оливер. — Вблизи посмотришь, когда встретишься с Орисом в лабиринте. Хотя, для этого тебе нужно не напортачить завтра.
— Эй, — возмутилась Фанни. — Когда ты не мог создать огненную стену, не был таким говорливым.
— А я, вижу, тебе уже лучше, — лукаво улыбаясь, сказал Оливер. — Боевой дух проснулся.
— Я сейчас тебе покажу боевой дух, — ответила Фанни, и грозно прищурившись, добавила. — В действии.
— Да насмотрелся я на тебя за последнюю неделю, во время тренировок, — сказал Оливер. — Если честно — ничего необычного. Могла и лучше стараться.
Лея, осознав, что ситуация медленно, но уверенно приближается к состоянию «критической», сказала фразу, которую повторяла чаще всего:
— Не ссорьтесь, пожалуйста.
Они насупились и стали идти молча по многолюдным улицам, обогнули угол текстильного магазина, и вошли в уже знакомое здание.
— Старый, добрый клоповник, — сказал Оливер, вставляя ключ в замок. — Я бы мог сказать, что соскучился, но нагло соврал бы. Опять спать нормально не смогу.
Номер встретил его привычной темнотой и запахом влажности. Находиться здесь хотелось как можно меньше. Оливер быстро ополоснул лицо холодной водой, привел себя в порядок после поездки и вышел на улицу, где его уже ждали девушки.
