Стэйси Кейд - "Правила"
Дело в том, что люди замечают вас, не только когда вы опаздываете, но и когда приходите рано.
Я почувствовала свежий порыв разочарования при ходьбе, словно была почти невидимкой. Я не принадлежу «GTX». Но они по-прежнему контролируют мою жизнь, вплоть до мельчайших деталей. Иногда это бывает хуже всего.
Я никогда не приглашала кого-то в дом или не могла пойти к кому-нибудь. Я должна была быть у себя, но не так много, как хотелось бы, иначе они стали бы волноваться о моем социальном неблагополучии и заставляли бы ходить на консультации. Я жила в постоянном страхе, даже если было что-то хорошее. Я вечно буду студентом «В», хотя я смогла превзойти учебный школьный план за прошлые года. Оценка «В» была потрясающим вариантом, не достаточно низким в знаниях, чтобы привлечь внимание учителя и не достаточно высоким, чтобы оказаться на почетном месте.
Я даже не смогла сопровождать своего отца, когда его отвезла машина скорой помощи в больницу в прошлом году. «GTX» часто предоставляют своих специалистов, и возможно, один из врачей смог бы меня узнать.
Это была моя жизнь. И так будет в течение последующих бесконечных двух лет, пока я не смогу уйти под прикрытием остальных выпускников.
После того, как я покину Уингейт, я стану свободной. Ну, более свободной. Я никогда не смогу полностью расслабиться, никогда не смогу просто существовать, и не думать над тем «кем» или «чем» я являюсь. Но жить подальше от «GTX» — и вездесущего чувства опасности — поможет, хотя бы немного.
Я выдвинула свой стул, но сразу не села. Я должна знать.
— Они среди нас? — спросила я, заставляя свои слова преодолеть внезапно появившейся ком в горле. Отец до сих пор работал на «GTX» — он должен знать. Уходить после того, как их дорогое творение пропало, значит накликать на себя подозрения. Насколько известно, там знали, что я была его дочерью, и он получил полную опеку надо мной, когда умерла его бывшая жена в штате Огайо. И его пребывание в «GTX» давало одно преимущество: он имел источники внутри компании, которые могли сказать ему, что будет в будущем заранее.
Он изумленно поднял глаза:
— Нет, Ариана. Нет. Ничего подобного. Просто, мне необходимо время, чтобы с этим справиться.
Я сухо кивнула. Я скорее умру, чем позволю «GTX» забрать меня или наказать моего отца за помощь мне.
— Ты не должна волноваться.
Он протянул руку и осторожно коснулся моего плеча.
Я снова заставила себя не вздрогнуть. Иногда, мне становилось некомфортно из-за прикосновений. Это еще один вариант, из-за которого я могла быть поймана. Большинство людей не избегают случайного прикосновения, как будто это могло привести к воспламенению. Но, с другой стороны, большинство людей не потратили и года, будучи сломанными (сознательно) ради научного проекта.
— Хорошо. — Я попыталась улыбнуться, желая, чтобы отец был более-менее довольным — это была моя территория — и, отодвинувшись, как только смогла, мое сердце застучало медленнее благодаря тому, что адреналин стал сходить на нет.
Иногда я почти забывала. До сих пор, те далекие дни в лаборатории, казались мне кошмарным сном с излишним количеством деталей. Другие времена... ну, давайте просто скажем, что сегодня был один из этих дней.
— Ари!
Крик прошелся надо мной, в переполненном и шумном спортзале, достаточно громком, чтобы заставить меня подскочить. Сегодня, «дерганная» мое второе имя.
На самом деле, я не знаю, есть ли у меня второе имя, если подумать об этом. Я никогда не видела свидетельство о рождении, которое теоретически принадлежало мне.
Я наблюдала за толпой, за тем, как головы поворачивались в мою сторону, некоторые из них смотрели на инициатора крика, но большинство из них были направлены на меня. Такое чувство, что центр внимания сиял снизу, с пола.
Я поморщилась. Спасибо Дженна. Я нашла ее светлое и нетерпеливое лицо на трибуне примерно в районе шестого ряда. Она энергично махала, как будто я не слышала ее — как будто половины школы не слышало ее. Все-таки это была не ее вина. Это была просто Дженна. Восторг превратил ее в одиннадцатилетку. Я завидовала ей. Если бы неустанный оптимизм и определенная жизнерадостность были фактически требованиями для команды поддержки «Эша» (вместо плотного карандаша для глаз, и распространения слухов о распутности), то Дженна была бы капитаном. Может быть, даже команда была ее.
Я направилась вглубь зала, а затем повернула в сторону трибуны — обходя выставленные ноги в проходе и рюкзаки, небрежно лежавшие на пути. С каждым шагом я чувствовала людей, смотрящих на меня. Большинство учеников с самого утра были здесь — вынужденные торчать в этом месте до первого звонка, так как это должно было сдержать нас всех от «греха». Угу. Как будто не было достаточно времени в течение дня. Мне показалось, что учителя не хотят отвлекаться от своего драгоценного времени сплетни-за-кофе для наблюдения за коридорами перед уроками.
Независимо от того, что сказал мой отец, это возможно стоило риска для опоздания, чтобы избежать зова этого рогатого скота. Тысяча умов в одном месте, гудящих с беспокойством, волнением и чистым ужасом первого школьного дня, причиняли мне лишь головную боль. Вся практика в мире не могла заблокировать цунами мыслей и эмоций.
Но пока что я сосредотачивала свое внимание — это было сложнее, чем вы думаете — все это просто было далеким и смутно раздражающим шумом в задней части моего мозга. Подобно радио, настроенное на сотни станций сразу.
— Ты здесь! — завизжала Дженна, когда я добралась до ее ряда. Она встала и оттолкнула более трех людей, которых я не узнала и стиснула меня в объятия, которые были чуть менее болезненными.
Я ожидала этого — что Дженна обнимет меня — поэтому это было не так уж ужасно. Она знала, что я по ее словам не была «обидчивой», но это оказалось преимущественным качеством для нее, чтобы сломить меня. Это иногда более или менее работало. Я доверяла Дженне на столько, что могла подавить свою панику из-за кого-то, находящегося в моем пространстве. Было не похоже, что она собирается воткнуть в меня неожиданно шприц, как это делали остальные санитары, все те годы. А иногда случайная любовь была хороша. Напомню, я была очень рада, что хоть кто-то может видеть меня, даже если это была ложная версия «меня».
Кроме того, попытка вырваться, могла тем самым задеть ее самолюбие и возможно, оставить меня с трещиной ребра или двумя. Это не будет преувеличением. Мои кости хрупкие. Частью из них были пространственно-огненные-потоки или космические вещи. Не гравитация, а маленькая плотность костной ткани или чего-то другого.
