Слеза Василиска (СИ) - Шитова Екатерина

– Все-таки решила выбросить? – усмехнулся я, глядя на потертую, выцветшую обивку дивана.

– Нет, конечно! Васе отдадим, – ответила она.

– Какому еще Васе? – удивленно переспросил я.

Но Жанна не ответила, покачала головой, сощурилась и помахала кому-то рукой.

Из маленькой сторожки вышел неопрятный мужчина высокого роста, больше похожий на бомжа, чем на охранника свалки. У него были растрепанные волосы и злой, пронизывающий насквозь взгляд. Он вышел в одной дырявой футболке и на его мускулистых руках и толстой, как у быка, шее были видны татуировки в виде каких-то странных полукруглых узоров. Казалось, все его тело было покрыто ими.

– Жанна, кто это? – тихо спросил я.

– Это Вася, – улыбнулась она.

Мне стало не по себе. Я вообще не люблю сюрпризы и загадки. Люблю, когда все ясно и понятно. Видимо, этот мужик тоже не любил сюрпризы, потому что, увидев незваных гостей, он нахмурился.

– Кого тут еще принесло? Чего надо? – буркнул он, глядя на нас.

– Это я! Не узнал?

Жанна убрала с лица шарф, подбежала к мужчине и крепко обняла его. Он сразу же изменился в лице, широко улыбнулся ей.

– Жанночка! Давненько тебя не было здесь. Не узнал… Похорошела!

Я был удивлен и то и дело бросал на Жанну подозрительные взгляды. Откуда она знает этого странного мужика? Кто он ей?

– Диван свой старый привезла. Тебе в сторожке пригодится. Он еще хороший, просто скрипучий. Еще конфет с орехами, твоих любимых, побольше купила, тебе в прошлый раз они понравились. Чай с имбирём взяла, зимой надо больше чая пить, чтоб не болеть. Ты чего это в одной футболке вышел?

Продолжение разговора я не услышал – водитель позвал меня выгружать диван. Мы донесли его до крыльца и кое-как затащили в узкие двери сторожки. Внутри было очень жарко, темно, мрачно и пахло табаком. Жанна скинула куртку и суетливо прибирала разбросанные по полу пустые бутылки, упаковки от чипсов и вермишели быстрого приготовления. Сразу было видно, что мужик – тоже живет один.

– Антоша, я сейчас мигом уберусь тут и поедем домой. Иди пока покури! – прощебетала Жанна и снова улыбнулась.

Мне ничего не оставалось, как выйти на крыльцо и достать из камарана сигареты. Затянувшись, я услышал, как сзади скрипнула дверь – мужик тоже вышел на улицу и закурил за компанию. Помолчав с минуту, он повернулся ко мне и произнес:

– Ты ее береги. Она у меня умница.

– У тебя? А ты кто вообще такой, чтобы мне советы раздавать? Еще скажи, что ее бывший! – огрызнулся я.

В глазах мужика моментально вспыхнули искры, да такие жгучие, что я невольно сжал кулаки, готовясь к драке. Но он лишь хрипло усмехнулся и произнес в ответ:

– Я у нее не бывший, я у нее единственный!

Я не выдержал и с размаху ударил кулаком по его наглой роже.

– Кто-кто, а мусорный бомж мне точно не соперник! – сквозь зубы процедил я.

Он ударил меня в ответ, да так, что я кубарем скатился с высокого крыльца. Я выругался матом, поднялся на ноги, сплюнул кровь и пошел к машине. По пути домой я с Жанной не говорил. Очень-то мне нужно выспрашивать про ее бывшего! Но, когда мы, расплатившись с водителем, вышли из душной газели и пошли по скрипящему под ногами снегу к ее дому, она сказала, что этот мужчина со свалки изменил всю ее жизнь, поэтому он ей очень дорог, и она часто навещает его.

– Ты ведь не ревнуешь? – ласково спросила она.

– Нет, нисколько, – ответил я.

Я соврал. Ревность всю дорогу жгла мои внутренности, она разлилась во мне, словно кислота. Ужасное, отвратительное чувство, от которого, увы, нет спасения.

***

Мы встречались с Жанной уже больше месяца. Переезд я все еще оттягивал, но больше времени проводил у неё, а не у себя. Новый год мы планировали отмечать вместе.

Я все сильнее влюблялся в неё, все острее ощущал свою зависимость от этой маленькой, хрупкой на вид девушки в ярких, подчас откровенно пошлых нарядах. Любовь с первого взгляда не идёт ни в какое сравнение с чувством, рождающимся в душе от маленького зерна сомнений и растущего постепенно, с каждой новой встречей,с каждой новой улыбкой, с каждым поцелуем. Я полюбил Жанну, полюбил по-настоящему: крепко и надолго.

Наша страсть росла и кипела. Мы занимались любовью дома, в машине, в туалете замызганной кафешки, в подъезде и даже на улице, под покровом ночи. Моя страсть становилась все сильнее. Едва я видел Жанну, я хотел обладать ею здесь и сейчас. Когда я был на работе, я названивал ей каждую свободную минуту. Контакт “Жанна Дракон” вскоре был переименован в “любимая”.

Она словно околдовала меня. Моё чувство выросло словно цветок и распустило свой прекрасный, благоухающий бутон. И вот, когда все вокруг Жанна заполнила собой, когда я стал засыпать с её именем на губах, а мысли о ней были первыми, посещающими мою голову по утрам, когда я начал чувствовать приятное напряжение в теле от одного звука её голоса, и главное, – когда я начал отчетливо видеть наше с ней совместное будущее, тогда она вдруг исчезла.

Жанна исчезла. Пропала. Как будто растворилась в воздухе.

Её не было около недели. До этого мы с ней слегка повздорили из-за какой-то ерунды. Обычное дело! Сначала я решил, что она обижается. Я целые сутки ей не звонил, ожидая, что обида рассосется сама собой. Но она все не звонила, и я не выдержал, решил все выяснить, поговорить. Она не отвечала на звонки, не отпирала мне входную дверь и вообще, судя по всему, не появлялась в своей квартире. Её не видели ни соседи, ни даже две вездесущие бабки, вечно снующие туда-сюда по подъезду. Она словно испарилась! Я обрывал телефон, не мог ни есть, ни спать, строил тысячи предположений о том, что могло случиться с Жанной и где мне теперь ее искать.

А потом она появилась. Это случилось в канун нового года, я в тот день был на смене. Так вышло, что оба мои сменщика слегли больные, и мне теперь предстояло “жить” на работе в прямом смысле слова. Я сидел на диване в ординаторской, ел орехи и смотрел телевизор, когда Гришка, санитар труповозки, заглянул в дверь и прокричал зычным басом:

– Антоха, братан! Ты вроде говорил мне когда-то, что скучно живешь в своем морге? Принимай для нескучной жизни неопознанную бабенку! Нашли на улице, лежала на снегу в одном платье.

Глава 2

Обычно, я никому не рассказывал о своей работе, особенно новоиспеченным подружкам. Какая девушка захочет идти на свидание с санитаром морга? Это даже звучит как-то нелепо. С приятелями тоже особо не делился. Да у меня и не было приятелей. Просто в любой компании от работников морга вечно ждут жутких баек о том, как покойники в морге встают и ходят, точно живые. Люди любят острые ощущения (только если они не касаются их самих). Рассказчик из меня, надо заметить, никудышный. В компании я всегда больше слушаю, чем говорю. Поэтому травить байки про покойников – нет, это не по моей части. Я не клоун и работу свою люблю и уважаю.

В морге спокойно и тихо, мертвые – не живые, они не капризны, не вредны, не приставучи, как некоторые живые. Они просто лежат и ждут, готовятся к своей последней дороге. Дороге на кладбище. Морг – это такой перевалочный пункт между домом и могилой. И нет, никаких призраков здесь нет и быть не может. Поверьте мне на слово, иногда я неделями не выхожу отсюда, у меня весьма ненадежные сменщики. Так что, если бы и был здесь хоть один призрак, я бы точно увидел его.

И вообще, мне кажется, если призраки и существуют, то они нарочно избегают морги. Появляются где угодно, но только не здесь. Кому понравится смотреть на себя голого, синего (или даже, чёрного), иногда гнилого, иногда в совершенно неподобающем виде: с переломанными костями, головой, больше похожей на раздавленную лепешку, без рук или без ног. Кому понравится наблюдать за тем, как при вскрытии из твоего тела врач безжалостно вынимает все внутренние органы и небрежно (как покажется любому) кладет их на поддон?

После тщательного осмотра, кстати, все вынутые органы хаотично сбрасываются обратно в брюшную полость, включая порезанный на куски, головной мозг. Кому захочется знать, что теперь его пустая голова набита ветошью, а сердце лежит где-то в районе почек? Нет, если какой-то призрак такое увидит, то он просто сойдет с ума. А я вот вижу это почти каждое дежурство, и к смерти отношусь спокойно, как к своей давней знакомой. Вот уже десять лет мы с ней идем рука об руку. Ничего сверхъестественного в ней нет.