Девочка для вожака, или Замуж за волка (СИ) - Вайра Эль

На пороге дома показалась высокая и худая женщина, и она вовсе не выглядела как чужестранка с Востока. Как и у всех, кого Мари успела рассмотреть, у нее была землистого цвета кожа и серые круги под глазами. Тусклые волосы небрежно связаны на затылке под неопрятным синим чепцом.

Пока Варин осторожно вытаскивал жену из телеги, бургомистр подбежал к женщине и принялся что-то с жаром шептать ей на ухо. Ее глаза немного расширились, и Мари не понравился этот взгляд. А паника, тронувшая лицо целительницы, чуть не заставила ее паниковать самой.

Комната, куда Варин внес Амалию, была темной и холодной. Всего одна свеча горела на длинном узком столе, так что у Мари не получилось толком осмотреть обстановку. Однако света хватало на то, чтобы она заметила лишь одну полку с жестяными банками, большинство из которых покрылись вековой пылью.

Беспокойство Мари усилилось. Ей довелось один раз побывать в доме старого целителя в ее родной деревне. И там у нее глаза разбегались от мисок, кастрюлек, склянок и ведер до краев набитых сушеными травами.

Бургомистр убрал всё лишнее со стола, чтобы Варин мог уложить туда жену.

— Что… — начала было целительница, но Айзек ее перебил.

— Помнишь, Ленни, я говорил тебе о женщине с сонной болезнью?

— О…

Женщина уставилась на него и на несколько мгновений показалась полностью потерянной. Затем она кивнула.

— Да, я помню.

Она подошла к полке с пыльными банками и потянулась за четырьмя. Затем взяла ступку и пестик и принялась измельчать и смешивать травы. Мари внимательно наблюдала за ее работой, пытаясь понять, из чего именно состоит смесь. Амалия научила ее немного разбираться в свойствах трав, и теперь происходящее нравилось девочке всё меньше.

И дело даже не в том, что отвар, который стряпала женщина, казалась слишком простым для такой сложной болезни. В настоящий ужас Мари пришла, когда увидела, чтоименноцелительница вытащила из очередной банки. Засохшая темно-зеленая ветка с колючими лепестками и пушистыми оранжевыми бутонами.

— Нет! — воскликнула Мари.

Все подпрыгнули.

— Это же лисья пятка!

Даже целительница посмотрела на нее так, словно она говорила на чужом языке.

Мари осознала, насколько грубо она, должно быть, прозвучала. Какая-то девчонка поправляет взрослую опытную женщину. Но правда была в том, что Мари знала всё об этом растении, ведь когда ей было два года, она его почти съела.

Мать оглянулась как раз в тот момент, когда дочь поднесла его губам. Амалия бежала к дочери так быстро, что уронила глиняную миску. Она успела отдернуть руку Мари и не допустила прикосновения цветка к языку.

Лисья пятка росла в их саду, чтобы с ее помощью залечивать раны, но ее ни в коем случае нельзя было есть.

— Если раздавить цветы в травах, смесь станет ядовитой, — теперь пояснила Мари свой возглас.

Удивленный взгляд отца превратился в свирепый.

— Вышла отсюда, — процедил он.

Мари покраснела, но осталась стоять. Отец подлетел к ней и схватил за руку, вытолкав ее за дверь.

— Что ты вытворяешь? — яростно прошептал он.

— Лисья пятка опасна…

— По-твоему, целительница не знает своего дела? Решила, что в тринадцать лет умнее её?

В Мари поднялась волна обиды вперемешку с возмущением.

— Посмотри вокруг, — ответила она громким шепотом. — Эта женщина явно не с Востока, они нам наврали! И наврали о лихорадке…

— Еще одно слово, и пожалеешь, что появилась на свет.

— Да очнись ты уже! — Мари сорвалась на крик. — Если ты позволишь дать маме эту дрянь, она умрет!

Да, когда ей было нужно, Мари могла быть такой же упрямой, как отец. Варин прожигал дочь взглядом несколько секунд, а потом фыркнул и развернулся, чтобы зайти комнату. Мари бросилась за ним, протиснувшись в дверь и увидела, как Ленни подносит ко рту ее матери ядовитый отвар.

— Я вам не позволю ее убить! — прокричала Мари и чуть не выбила чашку из рук целительницы.

Сильные руки Варина обхватили дочь за талию и сжали так сильно, что она почти услышала хруст своих костей.

— Прошу прощения, — сказал он, стараясь звучать сдержано. — Моя дочь просто очень расстроена. Пожалуйста, делайте то, что нужно.

Сердце Мари колотилось, как бешенное. Слезы градом струились по щекам, когда она в полной мере осознала, что именно сейчас произойдет. Она собирается смотреть, как ее мать умирает. Девочка пыталась вырваться. Она кричала и умоляла отца остановить это, спасти жизнь Амалии.

Варин зажал ей рот рукой.

— Всё будет хорошо, Мари, — ласково прошептал он ей на ухо. — Знаю, ты устала и напугана, но эта женщина ее спасет, я это чувствую.

В Амалию влили отвар. Дело было сделано слишком быстро для такого события, как смерть. Как только яд оказался в ней, Варин подхватил жену на руки и отнес обратно в телегу. Она всё еще дышала, а он верил, что она уже на пути к выздоровлению.

Семья в сопровождении Айзека и Отто отправилась осмотреть свой новый дом. Маленький, ветхий, одноэтажный, на самом краю поселения. За домом — только лес.

— Здесь раньше жил портной, — рассказывал повеселевший бургомистр. — Он скончался три года назад, так что теперь дом ваш.

Айзек и Отто помогли Варину уложить Амалию на небольшую кровать, не переставая наперебой рассказывать, как у семьи кузнеца всё теперь будет замечательно. Мари смотрела на них остекленевшими глазами. Как только эти двое ушли, она села рядом с матерью и взяла ее руку.

Варин разбирал телегу.

— Уже что-нибудь есть? Она подает какие-нибудь знаки? — с надеждой спросил он, занося в дом последний мешок.

Мари хотелось заорать, что он убил жену своим глупость, но она заставила себя стиснуть зубы и лишь молча покачать головой.

— Ладно, — сказал отец, — тогда я к мяснику. Скоро вернусь.

Мари всем сердцем возненавидела его обнадеживающий тон и снова ничего ему не ответила. Вскоре после того, как он ушел, она почувствовала, что дыхание матери замедлилось. Ее руки стали холоднее.

Но сквозь пелену слез Мари увидела то, чего хотела больше всего на свете. Серо-голубые глаза Амалии, такие же, как у Мари, распахнулись и увидели взгляд дочери.

— Моя девочка.

Ее голос хрипел, а рука дрожала, когда она подняла ее, чтобы коснуться лица девочки. Та схватила ладонь матери и прижала ее к своей щеке.

— Мама, — рыдала она, — я пыталась их остановить, но они не слушали! Отец не хотел слушать!

Амалия слабо улыбнулась, а у Мари промелькнула мысль, что, возможно, она зря кричала на целительницу? И зря устроила истерику? Она так сокрушалась о ядовитом отваре, но ведь мать открыла глаза, разве это не значит, что ей стало лучше? Неужели и правда помогло?

— Знаю, милая, — тихо сказала Амалия. — Я не могла тебя видеть, но я всё слышала.

Мари удивленно нахмурилась.

— Ты могла слышать?

Амалия коротко кашлянула.

— Да, могла.

— С самого первого дня?

Мать закашляла сильнее. Морщась, словно от резкой боли, она кивнула.

— Но сейчас тебе лучше? — спросила Мари.

Она молилась, чтобы услышать заветное «да», но ответом стал еще один приступ кашля.

— Нет, милая. Я скоро уйду, — Амалия сделала глубокий рваный вдох. — Создатель дал мне пару минут, чтобы попрощаться.

Мари протяжно завыла, даже не пытаясь остановить рыдания. Мать погладила ее щеку холодными пальцами.

— Не трать время на слезы, — мягко пожурила Амалия дочь. — Отец нуждается в тебе. Ему не обойтись без твоей помощи. А ты сама будь осторожна, — она дотянулась до кончика носа Мари. — Ты у меня такая красивая… мужчины скоро это заметят. Они не всегда такие, какими кажутся.

Она судорожно вздохнула и еще раз погладила лицо Мари.

— Я люблю тебя, моя девочка.

И с этими словами Амалия снова закрыла глаза. Но на этот раз навсегда.

Мари не знала, сколько времени она просидела неподвижно. Кажется, она даже не моргала, глядя на лицо матери. Пепельное. Мертвое. Часть ее еще не поняла, что всё закончилось. Мамина жизнь не могла оборваться вот так.