Ведьма без ковена (СИ) - Горенко Галина

Подобрав упавшую на пол челюсть, дрожащими от волнения пальцами, я пристегнула булавку ниже левой ключицы и услышала довольной фырчание. А затем в голове сформировалась мысль, и она явно была не моей, потому как звучала примерно так:

— А грудь у нее ничего такая, мягенько.

— Я тебя разжалую до брелока на ключах, чучело вязанное, — огрызнулась я.

— Молчу, — неискренне пообещал тот, но спорить с ним времени у меня не было, поэтому я простила лису эту вольность, пообещав впредь пресекать подобные высказывания на корню.

Идти было не то, чтобы далеко, но каблуки поражали своей высотой, о чем я вообще думала, когда покупала это орудие пыток, поэтому я села в автобус и вышла в минуте от бара.

Вообще-то я девушка пунктуальная, но со вчера на меня столько навалилось, что пришла я как говориться через «пятнадцать театральных». Новый бар в центре назывался «Под мухой» и находился в подвальном помещении, строгий интерьер, отвлекающий от мегаполиса, и настоящая питейная атмосфера делала место классическим заведением, а изображенные на фотографиях в рамках коктейли и подвешенные над баром бюстгальтеры как бы намекали, что лишь от тебя зависит на сколько насыщенно пройдет твой вечер, а может быть и ночь.

А еще бар был крайне бюджетным, но предложила встречу здесь не я, а подтвердив еврейское происхождение — мой кавалер на сегодняшний вечер. Что странно народа было не много, и, хотя столы по большей степени были заняты, одиноких мужчин тоже хватало. Я пробежалась глазами по помещению, зацепившись взглядом за шикарного блондина, сидящего ко мне в пол оборота, попивающего янтарный напиток из пузатого бокала.

Высокий и широкоплечий, с длинными волосами, зачесанными назад, и упрямо выдвинутой вперед челюстью, абсолютно мой типаж. Ну должно же мне было воздастся за вчерашнее. Я смело шагнула, улыбаясь во все тридцать два, удивляясь и радуясь одновременно.

А потом я увидела его.

Мой персональный кошмар.

Митенька Ривман, вечный студент нашего факультета и мой страстный обожатель. Его навязчивая идея что мы предназначены друг другу немилостивыми небесами поразила меня еще на первом свидании, а глупость, граничащая с идиотизмом и полное отсутствие такта, не дали его грезам развиться во второе и далее по списку.

Ну точно, погружаясь в дебри усталостного напряжения металла, я терялась для окружающего мира, а ведь Гидеоныч называл мне имя родственника, но помпезное Дмитрий Саломоныч, никак не вязалось с бесхребетным Митюней. Подслеповато щурясь, он протирал свои бифокальные* очки с любовью накрахмаленным маменькой платочком, а значит у меня есть от сил секунд пятнадцать-двадцать, и сбежать я на таких каблуках не успею.

Не меняя курса, я решительно присела напротив приглянувшегося мне блондина, и просительно заблеяла:

— Спасите, — втягивая голову в плечи и сползая на сиденье максимально низко.

Русые брови мужчины в изумлении поползли вверх, а высокий лоб прорезали горизонтальные морщины, как в старом анекдоте, задевая плотный, белесый шрам левее переносицы. Я скосила глаза в сторону Митеньки, сигнализируя о помощи всеми порами, а в голове проносилось шипение лиса, какая я дура. Сжав голову плюшечной брошке в кулак, я вновь мило улыбнулась.

— Я прошу прощение за внезапное вторжение, это не оригинальный подкат…

— А жаль, — перебил меня мужчина.

— Что? — не поняла я. Настроившись изображать раскаянье я как-то растерялась.

— Жаль говорю, что это не оригинальный подкат, обычно девушки не столь изобретательны, а чаще всего слишком прямолинейны, — хмыкнул гад, если бы не курчавый еврейский мальчик, растерянно оглядывающийся за моим плечом, ушла бы. Но если выбирать — слушать об избитых приемах при знакомстве или отбиваться от настойчивых поползновений Ривмана, моё решение всегда будет не в пользу сокурсника.

— Чем же он вам так не угодил, не достаточно хорош собой? Не богат? — презрительно улыбнулся новый знакомец.

Я подняла руку и через мгновение официантка выставляла на стол пару шотов**, дежурный аперитив.

— Не угадали, — замахнула я первый, — его внешность и финансовая инфантильность просто меркнет пред тотальной глупостью. Ненавижу глупых мужчин. Дарья, — представилась я, и выпила второй, ощущая как живительный огонь, опаляет внутренности, расслабляя напрягшиеся мышцы и вздыбившиеся нервы. Сходив на свидание с Митей, я полтора года отмахивалась от его попыток встретится вновь, а он тем временем отгонял от меня кавалеров, делясь подробностями нашей интимной жизни, которой не было, и планов на совместное будущее, которых, сюрприз-сюрприз, тоже не было.

Блондин мне не поверил, да в общем-то и плевать. Сейчас дождусь, когда Ривман уйдет и пересяду. Мысли чтобы покинуть заведение у меня даже не промелькнуло.

— Илья. И пока вы без спросу скрашиваете моё существование, что будите пить? — спросил он. Я выразительно показала глазами на стопки.

— А еще я буду есть, — вдруг повторила я мысли лиса, — со вчера ничего не ела.

Я заказала клаб-сенвич и порцию лапши. Может быть, если бы мужчина напротив повел себя по-другому, я бы птичкой поклевала салатик, изображая интеллигентное достоинство, но есть мне хотелось сильнее, чем произвести впечатление, поэтому я вгрызлась в бутерброд с тунцом и замычала от удовольствия.

Мимо прошел бывший одногруппник, растеряно вытаскивая из заднего кармана телефон. Я с ужасом подумала, что он сейчас наберет меня и сумка разразится громкой музыкой, выдавая мое расположение, я дернулась, но была поймана за руку Ильей.

— Здесь отвратительный сотовый сигнал. Расслабься.

И я действительно расслабилась. Тепло от ладони, схватившей меня за предплечье, приятно растекалось по руке и дальше, не будоража возбуждением, а успокаивая почище алкоголя.

— Благодарю, за прикрытие, — хмыкнула я, ища глазами куда бы пересесть. — Ну не буду мешать своим присутствием, — попыталась вырвать руку из железной хватки. Но не смогла сдвинуться с места.

— Оставайся, ты забавная.

Как мартышка в цирке, подумалось мне. А потом все завертелось с такой скоростью, что, оглядываясь назад я вообще не понимаю, как мне удалось выпутаться из этой передряги. Блондин заказал и себе еды, а еще выпить, уже не выдержанный коньяк, который он, словно Черчилль цедил пол-вечера, а такие же убийственные шоты, как и я.

Мы о чем-то хохотали, хотя точной причины я не помнила, делились забавностями из горшкового детства, слушали джаз, подпевали Бобу Марли, плясали и травили анекдоты.

А потом, он вызвался меня проводить, и скандирующий об опасности лис не мог до меня достучаться. Голова моя кружилась то ли от выпитого, то ли от возбуждения, его горячие ладони бессовестно шарили по моему телу, вызывая лишь большее томление и желание. Твердые пики груди молили о ласке, и когда большие пальцы сильных ладоней сосредоточенно кружили по соскам, выгибалась им на встречу.

Я запуталась в платиновых прядях, наслаждаясь их шёлковой структурой и сознательно избегала прямого взгляда Ильи. Мне чудился багряный отблеск заката в его темно-карих глазах, и я отчаянно трусила и в то же время знала, что мне не кажется. Его язык подчиняет меня, а губы дарят небывалое наслаждение, жаркий шёпот на ухо, и вот уже пальцы расстегивают на спине застежку бюстгальтера, а вот его рука на моей коленке, крадется по внутренней стороне бедра.

В моё хмельное сознание начинают проникать сомнения, ведь мужчина пил на ровне со мной, но явно трезв. Его движения расчетливы, не порывисты.

Я получаю болезненный укол от булавки, и внутренне шиплю, начиная осознавать и воспринимать мысли лиса как свои. Он скандирует: бежать, прятаться, опасность. Обещает рассказать мне все потом, ну а сейчас сделать так, как он просит. Я пьяненько улыбаюсь и выпутавшись из объятий иду в дамскую комнату. Под потолком окно, и встав на бочок я подтягиваюсь и с трудом, но вылезаю в неосвещенный проулок. Тут пахнет протухшей едой и кошками. Но я быстро выбираюсь на людную улицу.