Лабиринт совести (СИ) - Фред Винни
«Это же почти электричество. Я могу подменить естественные импульсы тела магическими воздействиями, и если моё воздействие будет сильнее, чем пороговый неотпускающий ток для конкретного организма, то я этот организм буквально вгоню в конвульсии. Точно, так просто, как я сразу не догадалась? Это будет иметь стопроцентное останавливающее действие, но при этом пройдёт практически бесследно, на меня нельзя будет подать в суд.»
Стало легче, я вздохнула увереннее, прошла через толпу как через парк, и открыла толстую старинную дверь, входя в подвальную затхлость с запахом пыли, ржавчины и машинного масла. Короткие ступеньки спустились в слабо освещённый холл, на дальней стене висел стенд с расписанием и объявлениями, я подошла к нему и нашла нужную строку, запомнила номер кабинета и спросила у ближайшего человека, как его найти. Он расцвёл, раздулся от значимости, пригладил волосы и объявил, что так уж и быть, проводит меня лично, а то я заблужусь.
По дороге он рассказал мне всё главное о себе, своей семье, своей учёбе и планах на жизнь, описал училище и перечислил лучших и худших преподавателей, среди худших упомянув мою могучую фею железных цветов, обозвал её Злыдней.
Когда мы дошли до нужной двери в самом конце длиннющей пристройки к главному корпусу, парень открыл для меня дверь, пригласил и вошёл следом, и сразу же как будто преобразился – перестал сутулиться, изменил выражение лица, перестал говорить с гномьим акцентом и улыбнулся с хитринкой, шёпотом признаваясь:
– Ладно, я пошутил, Злыдня классная.
Я рассмеялась, понимая, что он меня всю дорогу дурачил, прикидываясь как раз тем, за кого я его приняла – одним из среднестатистических студентов училища, от которых я не ожидала многого, и это было по мне видно.
«Проучил, признаю.»
Он представился без фамилии, очень гномьим именем Кхо, хотя выглядел как человек.
«Даже вполне симпатичный человек.»
В ауре магии не было, но здоровье выглядело таким крепким, как будто его в детстве всей общиной готовили в предводители клана и великие воины, и судя по тому, с какой энергией он махал молотом, общине всё удалось.
Правда, через время я поняла, что фонтан энергии он демонстрировал специально, может быть даже ради меня, когда пришла фея железных цветов и повела меня готовиться к занятию, а Кхо по пути отвесила подзатыльник и сказала угомониться, все смеялись, он делал вид, что всё идёт по плану.
Фея отвела меня в подсобку, одела в халат, выдала толстый фартук и огромные рукавицы, мрачно крякнув при виде того, как моя рука утопает в этой рукавице. Махнула рукой и сказала, что на один раз хватит, а там что-нибудь придумаем, я видела по её лицу, что она сомневается в существовании какого-то «потом» – она была уверена, что я просто удовлетворю любопытство и исчезну навсегда.
«Может быть, так и будет.»
Закончив с экипировкой, фея повела меня обратно в мастерскую, где уже скучали за небольшими квадратными верстаками её обычные студенты. Она заметила взгляды, которые на меня все бросали, и громко объявила:
– Да не переживайте, она журналистка! И ведите себя прилично, а то напишет в газете, какие вы олухи, будете знать.
Все рассмеялись и немного расслабились, фея отвела меня в дальний угол, вручила молот, подарила прутик, показала, как сделать из круглого мятый, и предложила наслаждаться. Незаметно поставила на меня простой щит от физических повреждений и огня, и ушла к себе за большой железный стол у доски, где стала чертить кристаллические решётки и объяснять разницу между разными сортами стали, тут же раздавая образцы и давая ученикам попробовать эти образцы на излом и на удар молотом при разных температурах.
Я понимала, что для того, чтобы вникнуть, мне не хватает знаний, но слушала с удовольствием – было в этом что-то простое и надёжное, что приятно отличалось от нашей магической медицины, в которой стопроцентной уверенности быть не может ни в чём и никогда.
Молот в моей руке казался невесомым, а прутик, судя по цвету и запаху, был из алюминия, он потёк мёдом после совсем небольших усилий. Плющить его было слишком скучно и просто, поэтому я начала плющить его художественно, разогрела и сплела косу, расплела, сложила в кривоватую розу, устыдилась и опять попыталась выпрямить, но он окончательно превратился в кляксу, заставив меня сдаться и посмотреть на учительницу.
Фея подошла ко мне, не прекращая лекции, и вручила новый прутик, на этот раз железный, его расплющить оказалось куда сложнее, я занималась этим до конца занятия. Когда лекция закончилась и все стали собираться, я с сожалением отложила свой мятый прутик и сняла рукавицы, с удивлением ощущая какие-то странные мурашки в ладони, и как будто зуд в мышцах плеча, посмотрела на свою ладонь на фоне верстака – пальцы немного подрагивали, но я смогла их усмирить усилием.
Проводив учеников, фея собрала материалы и разложила по местам инструменты, подошла ко мне и с улыбкой спросила:
– Ну как, твоя душенька довольна?
– Страшное дело, – кивнула я, – можно я ещё приду?
Фея рассмеялась и кивнула, склонилась над моими кляксами и стала рассказывать, что это за прутики и как их плющить более осознанно. Я спросила, что можно почитать по теме, она продиктовала список и вручила мне брошюру с рекламой школы.
Потом она отвела меня в подсобку умыться и переодеться, сама тоже сняла рабочий халат и надела человеческие штаны, туфли на каблуках и очень нежную блузку в цветочек, заколола волосы, накрасила губы, и вышла из мастерской совершенно другой женщиной. Я наблюдала это перевоплощение как волшебство, запоминая его и тот хитрый взгляд, с которым меня дурачил Кхо, раскусив моё немного свысока отношение ко всему местному.
«Зря я, зря, всё, я уже признала.»
Фея вышла из здания вместе со мной, по дороге рассказывая мне про школу и училище, в котором она преподавала экономику и безопасность производства последние двадцать лет. Я решила, что признаваться ей в том, что статью о школе мне никто не заказывал, уже немного поздновато, и что её придётся написать, и придётся попытаться пристроить хоть куда-нибудь, иначе будет неудобно.
Обучение было бесплатным, по инициативе администрации города, нужды школы обеспечивались из фонда городского исторического общества – гномы уже давно не ковали молотами массово, заводы и фабрики работали на человеческом оборудовании, использующем электричество, пневматику и гидравлику, работа молотом стала странноватым местным искусством, выражающим самобытность древнего гномьего народа. И тем не менее, кузнецы старой школы без работы не сидели – им заказывали вещи, которые на заводах не делают, мастера брали втридорога за эксклюзивность и ручную работу, и спрос всё равно стабильно превышал предложение, так что для многих студентов эти занятия были основным планом на жизнь, а диплом училища получался для галочки.
Мы сделали неслабый крюк, чтобы заглянуть «по пути» на склад реквизита для фестиваля железных фонарей, где провели ещё час за изучением кружевных карет из металла и стекла, огромных скульптур и целых парков на платформах. Я вспомнила, что видела этот фестиваль в прошлом году, но не поняла, что происходит, и просто не обратила внимания.
«Надо исправляться.»
Жила фея железных цветов примерно между училищем и моим общежитием, так что я проводила её практически до дверей, пообещав прийти ещё не раз, потому что у меня остались вопросы.
На самом деле, у меня остались не расплющенные прутики, и я уже чувствовала, что они не дадут мне покоя до конца моих дней.
***
Глава 11, праздник бумажных фонарей
Вторник, 8 сентября, Грань Тор
Ночью я умудрилась проспать почти три часа, а перед сном даже ощутила что-то новое, что решила объявить физической усталостью – мышцы слушались неохотно, как будто делая паузу перед тем, как ответить на импульс, хотелось лечь пораньше, и ещё хотелось есть, я даже сходила в ночной магазинчик на углу и купила йогурт и бутерброд с колбасой, мысленно показывая язык маме и всем строгим наставницам, хором призывающим меня к самодисциплине и суровым ограничениям.
