Цена мести (СИ) - Кир Анна
До встречи остаётся ещё шесть часов или около того, ей нужно хоть немного поспать. Светка останется с добродушной соседкой – старушкой Лилией, так ей будет хотя бы чуточку легче держать себя в руках. Ей страшно так, как давно уже не было. Страшно до тремора в острых коленках и учащённого сердцебиения где-то в висках.
Хуже того: короткий беспокойный сон, где Ден насмешливо смотрит на неё своими тёмными глазами, не помогает. Совсем. Она просыпается вся в поту, ощущая, как мерзко липнет к телу мокрая футболка с истёртым логотипом малоизвестной фирмы трикотажа.
Лилия Александровна забирает Светку в половину десятого. Охает, причитая о том, что девочке следует прикупить новые вещи, смотря на штанишки, из которых та явно выросла. Ника не спорит и обещает забрать дочь, как освободится.
– А с Валей что? – спрашивает старушка, заправляя за ухо седую прядь.
– Операция у неё. Простите, что так внезапно. Я помогу потом с огородом, – натянуто улыбается Ника, не желая вдаваться в подробности о появлении «жениха».
– Так у вас ж денег нет! – бестактно удивляется Лилия Александровна, поглядывая то на Светку, то на неё. А она отводит стыдливо глаза. Денег у неё и вправду нет.
– Дачу продали, – придуманное наспех оправдание звучит, пожалуй, не совсем плохо. Несмотря на то, что дачи у них никогда не водилось. – Мама все равно не ездит, здоровье, сами понимаете.
Старушка кивает и, наконец, отстает. А Ника треплет Светку по макушке, выходит из подъезда и садится в такси. Автомобиль тормозит у совершенно другого адреса, не того, где они были вчера. Из чего она делает вывод, что апартаменты не были личным жильём Дена.
На входе её встречает деловой мужчина в костюме. Он придирчиво оглядывает растянутое худи, кожанку, джинсы с кедами и совершает звонок, после чего её все же пускает. К сожалению. Наверное, она бы даже обрадовалась, если б развернули, это дало бы какую-никакую, но отсрочку.
Отсрочки не будет. Она понимает это, когда секретарша открывает перед ней дверь в его кабинет. Ден поднимает на неё острый взгляд совсем как во сне, уголки его губ едут в стороны в кривой дежурной улыбке.
– Здравствуй, Вероника.
Глава 1.3 Ника
Помещение обставлено минималистично: кроме большого письменного стола и пары стеллажей там ничего и нет. Серые стены, тёмный паркет. Он вновь смотрит на документы, ставит размашистую подпись, закрывает толстую папку и отодвигает в сторону. Её циклит на его длинных пальцах, которые в следующую минуту могут сойтись удавкой на её шее. Нике хочется выть, лишь бы скорее это закончилось. Чего тянуть? От неспешности его движений сводит желудок, подталкивая скромный завтрак из овсянки и кофе к горлу. Но когда Ден переключает внимание на неё, становится только хуже. Его взгляд вонзает дюжину иголок в её тело, вгоняя самую крупную под рёбра – точно в сердце. Акупунктура даёт обратный эффект: вместо терапевтического – летальный. Так ей кажется, когда пульс замирает на миг, чтобы через секунду пуститься вскачь снова.
Он прокручивает ручку в пальцах прежде, чем вынести виновной приговор, но Ника не в зале суда. Не будет смягчающих или присяжных. Да и там ей с лёгкой руки выдали бы минимум «десятку» за соучастие в убийстве.
– И что мне с тобой делать? – спрашивает он, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Она закусывает губу и молчит, потому что вряд ли от неё ждут ответа. – Ника, Ника, вот скажи: что непонятного было в моём вопросе о взвешенности решения?
Глаза замирают на синем галстуке, затем поднимаются к идеально выбритому лицу. Она шумно сглатывает. Сейчас его радужка карего цвета, но совсем недавно была иной. Она помнит багряные капилляры, заполнившие белок, точно линзы надел или загнал шприцом кровь прямо в яблоко. Жуткое зрелище.
– Я не могу, – говорит она, сжимая – разжимая кулаки. Ника уже решила, что будет сопротивляться. Но что ему мешает убрать своенравную девицу, как недавно устранил Смирнова?
– Тебе было плевать на дочь. Что изменилось? – в бархатистом голосе звучит интерес, как заметная фальшивая нота в мелодии. Он весь соткан из фальши: не поймёшь, где – какая эмоция, потому что их попросту нет.
Он сцепляет пальцы меж собой и роняет на руки подбородок.
– Не знаю. Не знаю, Ден. Я? – она и вправду не знает. Даже поставь он прямо здесь детектор лжи, вряд ли смогла бы ответить. Вероятно, реальная опасность спровоцировала дремавший материнский инстинкт. В тот момент она ощущала лишь одно: необходимость защитить своего ребёнка любым путём. Если бы потребовалось, она бы вцепилась зубами ему в глотку и не остановилась, пока не добралась до сонной артерии.
Интересно, вампиры могут умереть, если им вскрыть горло?
– Вот и я не знаю, какого чёрта ты натворила, – цедит он, в тоне проскальзывает заметное раздражение. Его видно даже поверх ледяного безразличия. Интересно, оно тоже напускное? – Мне была нужна лишь твоя дочь. Она бы получила финансовое обеспечение в будущем, а ты свою месть. Как, кстати, чувствуется? Приятно? – он усмехается, а пустота внутри неё протестующе собирается в тугой ком где-то в районе солнечного сплетения.
То, о чём он говорит, сбивает с толку. Деньги, будущее Светки? Она не верит. Заражённые не стесняются выбирать себе жертв, и у некоторых вкус особо извращённый, ведь эмоции детей самые яркие. Некто на форуме даже сравнивал их с дозой забористой травки.
– Я думала… станет легче, – говорит она, упуская первую часть речи. А Ден понимающе усмехается, подпирая щёку ладонью.
– Все так считают, но, думаю, теперь ты знаешь, что они ошибаются, – тянет он, прикрывая веки. Густые ресницы отбрасывают на загорелую кожу тень. И только сейчас она понимает, какой диссонанс испытывает, видя у вампира загар. Все же продукты киноиндустрии сделали своё дело.
– Что за история со свадьбой? Зачем тебе мама? – смелеет Ника и хмурится, пока ждёт ответ. А он не торопится, улыбается задумчиво и лишь после долгих нескольких секунд поднимает взгляд.
– Я же говорил: ты натворила дел, – будто бы это хоть что-то объясняет. Ден закатывает глаза и, откинувшись в кресле, разжёвывает: – Ты, дорогуша, пырнула меня ножом. Прилюдно. Информация дошла до верхов. Как думаешь, что они хотят сделать с тобой, с вами за открытое нападение?
Он наблюдает, как она замирает с широко открытыми глазами. Ей кажется, что мужчина может услышать бешеное биение сердца. Оно сходит с ума, колотится в горле, не утихает.
– Отпустить? – шепчет она, осознавая, как глупо звучит. Голос срывается на последних буквах, точно ей опустили бетонную могильную плиту прямо на грудь.
Ден щурится и ухмыляется совсем невесело. Его окутывает аура силы, она почти физически ощутима грузом на хрупких плечах. И ей всё тяжелее находиться с ним в одном помещении. Хочется сбежать, да вот подошвы кед точно приклеились к полу, что не отодрать, как не старайся.
– Я заплачу, – выдавливает она, но вместо уверенности слышится мольба. Впрочем, чувствует она себя также паршиво, как, наверное, и выглядит. Жалко.
Он морщится, будто сожрал разом кислый лимон без сахара.
– Мне не требуются деньги, которых, кстати, у тебя и нет. Но, к твоему счастью, всё ещё нужна твоя дочь. А чтобы не возникло непредвиденных обстоятельств, ты будешь рядом с ней. И со мной, – сообщает, как режет, без намёка на возможную уступку.
– Зачем? – влага скапливается в уголках глаз и ей чудится, что еще немного, и она позорно разревётся. – Я не понимаю.
Желваки на его скулах дёргаются, видно, он крайне устал от их беседы. Ника замечает, насколько ему не нравится находиться рядом с ней.
– Ты не должна понимать, – спокойно отвечает он, поднимается с места и совершает звонок.
Ника скользит взглядом по широкой спине, стриженному затылку и уложенным тёмно-русым волосам. У неё дрожат руки.
– Я разве тебе это приказал, а, Илья? Что непонятного в: «быть на месте вовремя»? Чтоб стоял у входа через пять минут. Нет. Выполняй, – она ощущает, как меняется манера речи, когда он переключается на другого человека. И ей вовсе не нравится приказной тон. А ведь он и ей приказал, но точно уговаривал, не иначе.
