Инкуб. Строптивая добыча (СИ) - Вьюга Анна
(…) На какой наибольшей дистанции инкуб способен распознавать женскую энергию, достоверно не установлено. Также неизвестно, какие ещё свойства добычи способен почувствовать особо одарённый инкуб на расстоянии. Леопольд Антиохский (*годы жизни и список трудов см. в примечаниях) высказал слишком смелое, на мой взгляд, предположение, что речь может идти даже о составлении полного «энергетического портрета» женщины».
Леди Мэри Сазерленд. Отрывок из трактата «Об инкубах».
Каждый раз, при каждой утомительной подготовке к балу меня радовало больше всего то, что мне-то готовиться не нужно. И когда «Задумчивые ивы» охватывала предбальная лихорадка, когда срочно укорачивались юбки и сужались корсеты, искались пропавшие шпильки или с истерикой выкидывались очередные цветы, не совсем подходящие к причёске, я могла спокойно грызть грушу в уголке и хвалить себя за предусмотрительность.
Каждый день зимой и летом, и в будни и в праздники я выходила из свой комнаты по утрам в привычном коричневом платье. Это был тоже тактический ход. Чем меньше изменений во внешнем виде, тем меньше привлекаешь взглядов. Люди привыкают к тому, что где-то рядом всегда маячит унылое коричневое пятно. Ну так и что обращать на него внимание?
Проблему смены одежды я решила очень просто и остроумно. Всего-навсего прикупив себе несколько штук полностью одинаковых платьев.
Наконец, в карете разместились взбудораженная Лилиан в нежно-золотистом наряде, её величавая мать в вишнёвом и грустный отец в чёрном – мужчины, судя по всему, тоже отличаются предусмотрительностью, потому что их выбор наряда для балов неизменен и не представляет трудности.
Мне также отвели место в углу, и карета тронулась.
Из предместий в самый центр Кроуфорда ехали долго, а прибыли уже затемно. Впрочем, такие балы всегда начинаются вечером, а завершаются далеко за полночь. И это было для меня ещё одним испытанием. Просидеть всю ночь на диванчике у стеночки, наблюдая до головокружения за тем, как Лили кружится в танце то с одним, то с другим партнером, и чувствуя, что ещё немного и заснёшь – то ещё удовольствие.
В общем, я не любила балы. А балы не любили меня.
На них вечно случалось что-нибудь для меня неприятное. Что-то, напоминавшее о прошлом. О жизни, которой я была лишена и к которой никогда не будет возврата. Я всегда готовилась морально заранее, что какой-нибудь аромат, или фигура танца, или случайный разговор вызовут во мне смутные детские воспоминания. И это отзовётся тупой болью глубоко внутри, которую лечить бесполезно.
Этот бал принялся бить рекорды по уровню гадостности прямо с порога.
Мистер и миссис Льюис направились к хозяйке, молодой жене отставного генерала Ормунда, чтобы поприветствовать и восхититься красотой убранства недавно отремонтированного особняка. Я же должна была сопроводить Лили к «загону для молодняка», как я про себя именовала ту часть зала, где собирались дебютантки и их восторженные кавалеры.
Но Лили, развивая крейсерскую скорость, вдруг вырвалась из поля моего зрения и скрылась из глаз.
Я битый час потратила на то, чтобы отыскать её в толпе гостей, наступая на ноги своими нелепыми ботинками и получая очередную порцию удивлённых взглядов. Впрочем, они быстро соскальзывали с меня, не задерживаясь надолго.
Лили нашлась за одной из колонн. С вездесущей Катрин.
В этот раз я была хитрее и решила подойти потихоньку и послушать, о чём они там секретничают. Нутром чуяла, речь вовсе не идёт о милых девичьих пустячках вроде того, кто кому обещал первую кадриль.
- …и ты понимаешь, конечно понимаешь, что мы должны попасться ему на глаза первыми!
- Конечно, конечно, милая Кати! И что я раньше не подумала… пока мы будем танцевать, самые наглые и предприимчивые особы займут место в первых рядах. И после нас просто затопчут!
- Ну так мы должны быть наглее и предприимчивей, и занять места раньше, правда?
Сдавленное хихиканье.
Они порываются идти прочь, но выходя из-за колонны, натыкаются на мой укоряющий взгляд.
Лили кривится так, будто лимон проглотила – весь целиком, с кожурой.
- Опять вы здесь! Что ж вы мне жизни-то не даёте? Я будто в тюрьме с вами, в тюрьме!
Я укоризненно сложила руки на груди. Катрин на всякий случай спряталась за спину подруги.
- Правильно ли понимаю, моя дорогая, что вы решили в первых рядах встретить прибывающего сегодня на бал… особого гостя?
- А вам-то что? – вызывающе вздёрнула подбородок маленькая нахалка.
- Хочу полюбопытствовать, с какой целью.
- Какое вам дело? Вам всё равно не понять! Вам никогда не хотелось свободы. Никогда не хотелось любить и быть любимой. Чтоб голову потерять! Как в романе! Да что я с вами говорю. Вам, наверное, и целоваться-то никогда не хотелось. Смешная старая дева в поношенной шали. Идём, Кати!
И схватив подругу за руку, Лили пронеслась мимо меня.
А я осталась стоять, глядя в пустоту.
Почему? Почему меня так задевает то, что она сказала? Я думала, что давно убила в себе все чувства сожаления. Что моя броня достаточно крепка. Но в последнее время она слишком часто даёт трещины.
Так и вышло, что ко времени прибытия инкуба на бал я едва успела протиснуться к плотной шеренге зевак на краю танцевального зала. Где-то там, мне показалось, мелькнула золотистая макушка моей подопечной.
Меня сдавили со всех сторон локтями так, что я едва могла дышать. До Лили было ещё минимум одно крупное препятствие и два более стройных. А мне ведь её и обратно как-то тащить! В безопасное отдаление. Уж у неё-то нет никаких шансов остаться незамеченной. С таким декольте на грани приличий, которое дальновидная маменька велела сделать доченьке на все платья дебютного сезона. Ибо показать там, без сомнения, было что. И это подтверждал нескончаемый поток приглашений на танец и случайных визитов мимо проезжающих кавалеров на завтраки в «Задумчивых ивах».
Я пропустила момент, когда суета улеглась и толпа разряженных гостей, затаив дыхание, замерла в торжественной, почти благоговейной тишине. Это музыканты сбились ненадолго – но вскоре снова подхватили незатейливый мотив. Смотрела только вперёд перед собой – теперь я абсолютно точно видела негодницу Лили. В первом ряду, естественно! Но продвинуться дальше даже на дюйм не могла при всём желании. Будто корабль, который сел на мель.
Проклятье.
В конце концов делать было совершенно нечего, и я невольно проследила за взглядом толпы, чтобы увидеть, наконец, причину всей суматохи.
Хозяйка вечера медленно шествовала по залу, сопровождая нового гостя. Она была статная, красивая блондинка с горделивым разворотом плеч и наполовину открытой по последней столичной моде спиной. Платье цвета морской волны великолепно подчёркивало достоинства её фигуры и скульптурными волнами ниспадало к ногам. Блеск бриллиантов служил достойной оправой всего этого совершенства. А взгляд богини, сошедшей с небес на землю к грешным людям, великолепно дополнял картину.
Но конечно, вовсе не к ней сейчас было приковано внимание каждого без исключения человека в этом зале.
Да здесь и собрался-то весь Кроуфорд и половина окрестностей вовсе не потому, что всем так уж интересно было увидеть новое убранства особняка.
Хозяйка сегодня намеревалась потчевать гостей особым блюдом. И обеспечить нас пищей для пересудов на долгие месяцы вперёд.
Ещё бы! Живой, всамделишный инкуб входил сейчас с ней рука об руку в танцевальный зал.
Сначала я подумала – ничего особенного.
И ещё – неужели из-за него весь сыр-бор?
Ну да, видный мужчина. Высокий, выше большинства джентльменов в этом зале. Плечи широкие, талия узкая, одет со вкусом… что там ещё входит в обязательный набор образцового красавчика?
Но не до такой же степени, чтобы с ума сходить.
Потом меня заворожила походка. Сама не заметила, как уже неотрывно слежу за грациозной пластикой дикого кота на охоте. Движения плеч, поворот головы, неспешный ленивый шаг.
