РАЙЧЕЛ МИД - Железная корона
Разумеется, я не могла рассказать Ранелль ничего из этого. Я хотела отправить её обратно в её земли с представлениями о нашей силе и непоколебимости, чтобы её король думал, что объединение с нами достаточно разумный ход. Даже блестящий ход. Я не могла рассказать Ранелль о своих страхах. Я не могла рассказать ей, как больно видеть беженцев, появляющихся в моем замке, бедных просителей, чьи дома были разрушены войной. Я не могла рассказать ей, что мы с Дорианом по очереди посещали армии и сражались с ними — и как в те ночи, тот, кто не сражается, никогда не спит. И несмотря на его легкомысленность, я знала, что в Дориане зародилась капелька страха от заявления солдата из Рябинового Царства. Катрис всегда старалась подорвать в нас силу духа. Мы оба — и Дориан, и я — боялись, что однажды, один из ее герольдов скажет правду. От этого хотелось сбежать с ним прямо здесь и сейчас, убежать ото всего этого далеко-далеко и просто закутаться в его объятия.
Но вновь я напомнила себе, что надо отогнать эти мысль прочь. Наклонившись, я нежно поцеловала Дориана в щеку. Улыбка, которой я вознаградила Раннель, была победной и оптимистичной, как та, которой она обычно одаривала меня.
— На самом деле, — сказала я ей, — это довольно-таки обычный для нас день.
Пессимистично? Зато это правда.
2
Я ушла в спальню как только позволил этикет и сразу же рухнула на кровать, как только вошла.
— Как ты думаешь, эта демонстрация помогла нам привлечь Ранелль или это только отпугнуло её?
Я почувствовала, как Дориан присел на кровать рядом со мной.
— Трудно сказать. По крайней мере, я не думаю, что из-за этого её король обернется против нас. Мы тоже устрашающие и неконтролируемые.
Я улыбнулась и убрала руки с лица, чтобы взглянуть в эти зелено-золотистые глаза.
— Если б только эта репутация дошла и до остальных тоже. Прошел слух, что Королевство Жимолости, возможно, присоединится к Катрис. В самом деле, как кто-то смог назвать это королевством и сохранить при этом невозмутимый вид.
Дориан склонился надо мной, легонько откинул волосы с моего лица и провел пальцами по скуле.
— Вообще-то, это было довольно-таки мило. Почти тропики. Я имею в виду, что это не бесплодная пустошь пустынного королевства, оно не так уж и плохо.
Я так привыкла к его насмешкам над моим королевством, так что сейчас, в его словах было нечто утешительное. Пальцы его пробежали по моей шее, и вскоре их сменили губы.
— Честно говоря, я не волнуюсь о Королевстве Жимолости. А вот другие возможные союзники меня беспокоят. Эй, прекрати.
Его губы прокладывали дорожку к ключице, а рука его начала приподнимать мою рубашку. Я вывернулась.
— У меня нет времени.
Он поднял свою голову, выгибая бровь в удивлении.
— Тебе где-то надо быть?
— Да, фактически.
Я вздохнула.
— У меня есть работа в Тусоне. И кроме того, я грязная.
Дориан не испугался и вновь попытался снять с меня рубашку.
— Я помогу тебе вымыться.
Я шлепнула его по руке, но затем притянула его так, чтобы я смогла обнять его и чтобы он не возражал. Я знала, что ему хотелось большего, нежели объятия, но у меня совершенно не было сил. Учитывая его брезгливость, я была удивлена, когда он согласился положить голову на мою грудь, видя, насколько моя рубашка грязная и оборванная.
— Без обид, но я приму человеческий душ, после того, как слуги наберут мне ванну.
— Ты не можешь уехать, не поговорив с Ранелль, — подчеркнул он. — И ты не можешь видеть ее такой.
Я сгримасничала и пробежала рукой по его блестящим волосам.
— Черт подери.
Он был прав. Я все еще плохо разбираюсь в королевских штучках, но я достаточно знала об обычаях джентри, чтобы знать, что если мне действительно требуется помощь короля Липового Царства, то я должна создавать хорошее впечатление. Столько всего нужно сделать. И совершенно не хватает времени. Все это так утомительно. Дориан поднял голову и взглянул на меня сверху вниз.
— Всё было плохо?
Он подразумевал сражение прошлой ночью.
— Это всегда плохо. Я не могу быть в порядке, когда люди сражаются и умирают за меня. Особенно из-за одного оскорбления.
Эта война так же коснулась и проживания. Ко мне часто приходят беженцы за пищей и кровом.
— Их королевства поставлены на карту, — сказал он. — Их дома. И это важнее всяких обид. Если сдаться, то Терновое Королевство будет выглядеть слабым — как добыча. Это сделает тебя открытой для вторжения, всё равно, что сдаться Катрис. Твои люди не хотят этого. Они должны бороться.
— Но тогда почему и твои люди противостоят?
Дориан взглянул на меня так, словно я задала очень странный вопрос.
— Потому что я велел.
Я закончила на этом разговор и позвала слугу, чтобы наполнить ванну в комнате, примыкающей к моей спальне. Это было утомительной задачей, я терпеть не могла заставлять их делать это, хотя Дориан, без малейшего сомнения утверждал, что это их обязанность. Магия, которую я унаследовала от моего отца-тирана, давала мне контроль над элементами бури, так что я могла бы призвать воду прямо в ванну за то время, пока мои слуги тащат одно ведро. Однако, земля Тернового Королевства были настолько сухой, что вытянув слишком много воды с помощью магии, я сделала бы воздух замка еще более сухим и, возможно, могла убить окружающую растительность.
Слуги имели свой собственный вход в ванную комнату, и как только мы услышали, как они приносят и заполняют ванну водой, Дориан улыбнулся и потянул меня обратно в постель.
— Видишь? — сказал он. — Теперь у нас есть время.
Я перестала сопротивляться. И как только мы высвободились из одежды, и я почувствовала тепло его губ, то должна была себе признаться, что совсем не против секса. Эта война действительно все время подвергала наши жизни опасности, а он беспокоился обо мне. Обладая мной, сливаясь физически, он, казалось, убеждался, что со мной действительно всё в порядке. Я так же находила в нем утешение, бывая с этим мужчиной, я влюблялась вопреки всему. Когда-то я боялась и ненавидела джентри — и мне понадобилось много времени, чтобы начать доверять Дориану.
На этот раз, ко всему удивлению, наш секс оказался вполне нормальным. Обычно, мы ловим себя на мысли, что нам нравится доминантные игры в постели, извращенный секс, секс, являющимся совокупностью мощи и повиновения, который я так любила и из-за которого чувствовала себя дешевкой. Но сейчас, я села на него сверху, и обхватив ногами бедра, приняла его в себя. Вздох блаженства сорвался с его губ, и как только я начала медленно двигаться и скользить по нему, глаза его закрылись. Через мгновение он открыл глаза и посмотрел на меня с выражением такой любви и вожделения, что я задрожала.
