Ведьма и эльф (СИ) - Майская Зоя

Закричали люди, взбудораженные не только своим, но и моим страхом, что сейчас воспринимали все живые существа вокруг. На освещённой солнцем прогалине заметались эльфы. Блеснули вынимаемые из ножен клинки.

«Сейчас начнётся резня», — вкус страха и гнева осел на губах. То были чувства не только людей, слабые отголоски доносились и с поляны. До этого мне ни разу не приходилось ощущать эмоции эльфов. Я поразилась, насколько они отличаются от наших. Но было не до изысканий — представители двух народов готовы вцепиться в глотки друг другу.

Осознание надвигающейся беды охладило, будто ушат ледяной воды.

Я почти наяву услышала тяжёлый вздох леса — магия медленно опадала, устремлялась в глубины, недостижимые для нас, живущих на поверхности.

Даже краткого пробуждения древних чар хватило, чтобы ноги мои успели по бёдра утонуть в разнотравии. Хотя ещё недавно поросль на тропе была клочковатой и чуть пожухлой от летнего зноя. Посреди буйных зарослей оказалась только я, трава льнула к ногам, будто силясь защитить от непонятной напасти. На остальной тропе корни деревьев выворочены из земли, будто многовековые гиганты силились покинуть отведённые им места.

Мои пальцы судорожно сжали подол эльфийского платья. На тыльной стороне ладоней полыхали зелёным светом узоры, вязь их уходила под ткань рукавов и тянулась дальше — по плечам к спине. Там тонкие линии переплетались в единый узор, из которого затем прорастали две цепочки завитков и узоров. Они скользили ниже, к ягодицам, бёдрам и лодыжкам.

Странные метки на теле не были заметны в обычном состоянии. Не видели их даже маги, но стоило дикой магии пробудиться, как скрытые символы вспыхивали светом. Всегда разным. Я не сомневалась, что зелёное свечение, распространившееся по моему телу сейчас, — отзвук лесных чар.

Свадебный покров скрывал меня от чужих глаз, но внимательный наблюдатель мог заметить пробивающийся через полупрозрачную ткань свет. Я рухнула на колени, и трава укрыла меня с головой. Разумеется, прятаться было бессмысленно, мне нужно было лишь выиграть немного времени, чтобы символы погасли.

Сквозь колышущиеся стебли трав я разглядела фигуру герцога Ривера, направляющегося ко мне. Мрачное лицо мужчины не предвещало ничего хорошего. Но я не могла думать о наказании, мой взгляд опустился к ладоням, зарывшимся в траву.

Узор ещё не погас.

— Давай же. Давай, — шептала я, умаляя магию вернуться вглубь, заснуть, как и всегда, тревожным сном.

Словно в ответ на моё отчаяние, свет начал неуклонно тускнеть. Но слишком медленно. Герцогу осталось до меня всего шагов шесть, не больше.

Пять.

Ярко-зелёный свет сменился бледным.

Четыре.

Краски ушли, осталось лишь слабое бледное свечение.

Три.

Свет погас. Узор ещё на некоторое время задержался на моей коже, но и он скрылся, будто и не было его никогда.

— Вставай! — зло дёрнул меня за руку герцог. Тело обожгло болью — уродливый синяк обеспечен. Но, похоже, лорд Ривер, как и я, всерьёз не верил, что мне суждено разделить ложе с будущим супругом, поэтому можно не быть деликатным. Никто не увидит кровоподтёков на коже.

Ярость мужчины накатила удушливой волной. Я могла бы впитать её, но не сейчас, когда спящие силы Эдринского леса так близко. Изменить же столь сильные эмоции хотя бы на нейтральные невозможно — герцог непременно заподозрит неладное, если вдруг на пустом месте простит ничтожную девицу, посмевшую спутать планы его короля.

Я опустила глаза. Мне не хотелось, чтобы Ривер через полупрозрачную ткань заметил, что во взгляде моём нет ни капли почтения.

— Молись, чтобы эльфы приняли тебя, — зашипел он. Мужские пальцы с такой силой стиснули руку, что с губ невольно сорвался стон. Мстительное удовлетворение мелькнуло в потоке чужого гнева и скрылось. — Хоть на что-то сгодишься! Я с трудом верю, что ты — отродье Руэмара. Не иначе, он возлёг с полудохлой кобылицей.

Уничтожить этого ничтожного человечишку было так просто.

Дохнуть на него чистой силой и посмотреть, что сотворит дикая магия. Быть может, его вывернет наизнанку, но при этом лорд Ривер останется жив и будет вопить до скончания веков. Или его могучее тело, которым герцог так гордится, осыплется сотней жуков с блестящими панцирями. Или дух просто покинет тело, а плоть останется нетленной.

С дикой магией ничего нельзя было предсказать наверняка. Но одно очевидно — даже если я убью его, всех остальных людей и эльфов в придачу, мне не скрыться. Достаточно будет взять крови у отца или одной из сестёр, и охотники выйдут на след.

К тому же мне совсем не нравится выворачивать людей наизнанку.

Лорд оставил меня под присмотром стражи, а сам двинулся на поляну. Он и высокий беловолосый эльф о чём-то долго спорили. Доносились лишь отголоски их чувств, поэтому сказать точно, с каким успехом проходят переговоры, я не могла. Наконец, явно раздражённый эльф вернулся к группе своих соотечественников, а герцог Ривер направился обратно.

По его лицу было видно, что мужчина остался вполне доволен результатом переговоров, поэтому заговорил уже спокойнее.

— Я надеялся, что они поймут, что ты — не принцесса, лишь когда вы зачитаете клятвы.

Я не знаю традиций бракосочетания эльфов. Но по людским обычаям, покров с головы невесты откидывают уже после произнесения клятв. Не уверена, что остроухие видели хотя бы портрет принцессы, но даже словесного описания достаточно, чтобы понять — я не она.

Кисара темноволосая и чернобровая, с яркими синими глазами, гладкой смуглой кожей и пышной фигурой. Она славилась своим темпераментом и вспышками гнева, но из-за её красоты и ценности для королевской семьи король прощал ей и не такое. Меня было трудно назвать даже невзрачным её отголоском. Кожа бледная, под глазами вечные тени, будто бы я давно не знала спокойного сна. Тощая сутулая фигура, пепельно-русые волосы. Единственная примечательная деталь — глаза необычного фиалкового цвета, но их замечали редко, слишком уж болезненными и усталыми они казались. К тому же, я редко поднимала взгляд в присутствии мужчин. За это и многое другое Кисара и другие кузины и считали меня жалкой.

Сейчас, много лет спустя, уже было трудно понять, какая часть моей внешности — настоящая, а какая — результат работы мазей и эликсиров. Станет ли моя кожа красивой, как и раньше, если я прекращу пить отравляющие настойки?

Мои мысли прервал голос Ривера.

— Эрвин попытался потребовать замены невесты, но я заставил его заткнуться. Мы выполнили все их условия. Самонадеянно было считать, что король отдаст им целительницу.

Мужчина явно был доволен тем, что авантюра удалась и эльфов получилось обмануть. Похоже, хотя бы один человек на этой свадьбе будет счастлив.

Он подал мне руку, и я нехотя приняла её. Герцог проводит меня к алтарю вместо отца, который не захотел дать своей несуразной дочери и такой последней милости.

Мы ступили на мягкий ковёр травы, устилавший поляну. Будь сейчас другая ситуация, я замерла бы на месте, силясь утонуть в ощущении покоя. Солнце заливало всё вокруг тёплыми лучами, лёгкий ветерок ласкал венчики цветов, слышался стрёкот кузнечиков.

Мой будущий муж на фоне тихой природной красоты казался каменным изваянием. Он стоял возле походного алтаря, и жрецу более всего на свете хотелось убраться подальше.

Я прекрасно понимала его чувства.

Альвэйр был облачён в чёрно-лиловые одежды — цвета траура у эльфов. Трудно сказать, было это продуманным оскорблением, предупреждением или молчаливым предсказанием моей дальнейшей судьбы. Он смотрел на меня с высоты своего роста, и лицо его не выражало ни единой эмоции. Ледяной лик, на котором словно два отполированных камня, горели чёрные глаза. Чем ближе я подходила к нему, тем больший ужас меня охватывал.

Чувства всех окружающих были для меня сейчас как на ладони — волнение жреца, страх его учеников, мрачное самодовольство герцога.

Лишь от моего будущего мужа не исходило ни эмоции. Всё его тело объяла холодная и прожорливая пустота.