Елена Саринова - Евсения. Лесными тропками
Тот, трехгодичной давности гном привез с собой диво дивное - сепаратор[8]. Вначале, прямо на весевой площади, устроил показательную часть, распугав заунывным агрегатным воем половину старух и детей, а потом, плавно сместился в сторону Вилова терема, при полном содействии последнего и, конечно, с предлагаемым товаром. Вторая часть зрителей разбрелась уже сама из-под высоких окон порядника, когда страшный вой, вперемешку с охами и ахами жены Вила стих и во второй раз, уступив место ответным предложениям впечатленных покупателей. А предложения те Вил делать всегда умел. Особенно, если под можжевеловку и утку с грибами. Себя не обижал и "деловых партнеров" не лишал самоуважения (а то ведь и зарасти могут бурьяном укатанные дорожные колеи). И все бы вышло как обычно, если б не нелепый случай, сведший, как две ладони друг с другом, два весевых события: "явление" народу гномьего сепаратора и проводы в последний путь бога Ярилы.
Весна в тот год вышла ранней, со звездными ночами и теплыми дневными ливнями. Поэтому и отсеялись всей весью дружно и в срок, не забыв возблагодарить за то всех богов-покровителей по очереди. А особенно - главного весеннего радетеля - озорного и плодовитого Ярилу. Оставалось дело лишь за малым - "схоронить" его со всеми причитающимися почестями на одном из ближних яровых полей, дабы возродился он в срок и без помех своими многочисленными детьми, наливными упругими колосьями.
Выдвинулось шествие уже на закате, когда солнце, единственным в веси фонарем повисло в аккурат над внешними воротами в конце длинной улицы. Да так от них и пошли. Вначале традиционно Кащей, с традиционной же миссией главного божественного сопроводителя и в традиционной же драной рубахе. За ним - на длинной веревке лохматый козел, впряженный в низкую хозяйственную тележку. А на той тележке - сам "виновник торжества", в дубовом гробике соломенной куклой. Следом же за покойным шли остальные провожающие. И тоже, каждый со своей традиционной миссией: мужики - с бубнами и глиняными флейтами, молодухи - с частушками и прибаутками, а замыкающими - старухи с подвываниями, текст коих не менялся не зависимо от упокойного (только имя нужное подставь). В общем, тоже, все как обычно... Две эти "обычности" встретились как раз у терема Вила. Можжевеловка к тому моменту уже явно пошла и его хозяину и самому бадукскому гостю на пользу, да и процессия тоже до захода солнца совсем не скучала...
В общем, тремя днями позже, прибывшим из столицы представителям Прокурата[9] наш порядник долго и заунывно объяснял, что он просто хотел показать гному, как у нас в веси богов уважают. А уж каким образом "дорогого" гостя вместо того самого уважаемого бога чуть не схоронили, он ведать не ведает. Небось, сам в гробик влез. А что, ночи то холодные... Мне Любоня потом рассказывала, что после тех отцовских оправданий оба мужика при исполнении одновременно выскочили в сенцы, откуда потом послышался не то плач навзрыд в два голоса, не то жеребячье ржание. Правда, после они, как ни в чем небывало вернулись, оба красные только, и положили перед Вилом на столе бумагу: пиши, мол, все как есть, а уж мы разберемся как надо. Вот тут то и открылась "первая форточка" новым ветром перемен - наш многочтимый порядник, почесав затылок, покаялся уж и в том, что отродясь грамотой не владел. Дальше - больше и после двух прокуратских рыцарей пожаловали уже другие "господа при исполнении", только, к огорчению Вила, без груженых подвод. Они, недолго думая, сначала прошлись по всем дворам, а потом собрали весчан на площади и популярно объяснили: Вы, мол, молИтесь, кому считаете нужным и дальше и живите по своим вековым традициям, но не забывайте, что при этом являетесь гражданами одной большой страны, в которой существуют свои законы и нормы, к коим относятся и знание общего государственного языка и наличие паспортов, гражданство это подтверждающих. А раз у вас в веси ни один из обозначенных признаков не присутствует, то берем данный населенный пункт на заметку и обещаем часто "в гости" заезжать.
Вот так с тех самых пор весь Купавная и зажила: богам молились на своем исконном, старославянском, а "в обществе", старались, хотя бы через слово употреблять законные государственные слова, водрузив попутно на Кащея почетную просветительскую обязанность. Хотя, справедливости ради стоит сказать, он и раньше тем же себя развлекал, на добровольной основе, пропустив через свой старенький дом за десять лет пару поколений купавцев, освоивших грамоту и письмо. За паспортами же ездили партиями (семьями) и в свой вассальный центр - все тот же Бадук. Что же касается отношения к "дорогим" гостям и особым похоронным ритуалам, то здесь... все, как обычно... И смешно и грустно. Хотя, на моей жизни эти перемены совсем не отразились, потому, как паспорта у меня до сих пор нет, грамоту я освоила еще в детстве, а к язычеству никакого отношения не имею, являясь одновременно и внучкой местного волхва и "богопротивной" дриадой по матери. Но, то для всех, кроме моей семьи большая и постыдная тайна...
ГЛАВА 2
Сразу за весевыми огородами, чернеющими свежими грядками, начался лес. Сначала повел узкой тропкой меж кустов орешника и терпко-душистой калины, а потом окунул в надежную тень щекочущих небо седых дубов, кое-где расцвеченных вязами с завитыми толстыми змеями корнями. То был лес особый - охранный, другим своим концом, как широкими рукавами, обхвативший озерцо с точно таким же названием, что и сама весь - Купавным. Вот только купаться в том озере не рискнул бы никто из местных жителей. А неместных наши кущи сами не пускали, нагоняя "непонятную" тревогу охранными знаками, рассыпанными вдоль границ всего этого "заповедника". Да и не одних людей он не пускал. Я лично, за свои девятнадцать лет жизни, не встретила на здешних тропках ни одной "единокровной" дриады, а озеро наше, на берегу которого все эти годы прожила, не имело своего водяного "хозяина". Потому что единоличным хозяином всего богатства вокруг, с птицами, зверьми, деревьями и цветами был грозный волхв Угост... Хотя, о чем это я? Ведь, одну то дриаду я уж точно знаю с самого своего рождения? Но, все дело в том, что для меня она - существо без расы, пола и возраста, лишенное каких бы то ни было признаков, потому как, заменяет собой все существующее на свете многообразие.
Вот рядом с этим "бесценным" сокровищем я и ерзала теперь на кухонной лавке, пытаясь нахально заговорить ему (ей) зубы:
- Я ведь правда спешила, да только, у Кащея пришлось задержаться. Забегала лишь книжку ему отдать, пока батюшка Угост не возвратился, а пришлось детишек развлекать. Ой, а кого я еще видала... - Адона с прищуром посмотрела на меня, развернувшись от дровяной плиты, и взмахнула в воздухе ложкой. - Ага, - правильно рассудила я, сей поощряющий знак. - Тетка Галендуха велела тебе кланяться и благодарить за настой от костной ломоты. И просила еще его сделать, - теперь взгляд моей няньки выражал большой вопрос. - Ну да. Видно, за мужем своим не уследила опять, - ехидно скривилась я, соображая в это время, по каким событиям еще Адону не просветила... Оставалось лишь последнее. - А еще я Леха видала...И не только видала. Ну, Адона. И не надо на меня так смотреть. Тебе ли не знать, что ничего путного из этого не выйдет? Тем более, после того, как он ко мне лобызаться полез, - вспомнив обстоятельства шестидневной давности, брезгливо передернула я плечами и с вызовом посмотрела на женщину. - Ты же знаешь, что у дриад свои принципы и, если мы и лобы... целуемся, то только по любви... И даже такие, как я. Тем более, такие, как я... - закончила, уже хмуро отвернувшись к окну, и услыхала сбоку от себя глубокий вздох Адоны.
