Елена Кароль - Совушка ее величества
О, вот она. Красивая…
Пересохшие губы растянулись в зверином оскале и мозг возликовал. Нашла! Голубенькая… такая красивая… с блесточками… родненькая…
Приблизив красивую штучку к глазам, я снова выпала из реальности. Она так волшебно переливалась, так завораживала своей потусторонней красотой, что это было настоящее блаженство. Даже боль отступила на задний план, не мешая мне насладиться совершенством.
А затем ударила. Резко. Заставив закричать, а затем и завыть, сжать пальцы в кулаки, порвать ногтями ладони, порвать ладонь хрустнувшей в руке ампулой…
И пришла спасительная Тьма.
Жарко. Очень жарко и безумно неудобно.
Взмахнув руками, я скинула с себя мокрую кучу одеял, а попытавшись вытянуть затекшие ноги, сильно ударилась о неопознанную преграду и зашипела.
А затем резко замолчала и, распахнув глаза, уставилась в потолок машины.
Где я?
Резкий взгляд направо, налево… в окошко… лес.
Я в лесу.
Настороженно села и…
И вспомнила всё.
Не сама, нет — я увидела тела. И мух. Кучи мух, облепивших тела. Черт…
Поморщившись, мотнула головой, и в памяти всплыл странный эпизод об ампуле. О странной ампуле с голубым перламутром.
Стоп.
Сколько времени я была без сознания? Я четко помню эту дикую боль и начавшиеся галлюцинации. Телефон, где мой телефон… ай, черт с ним, потом. Всё потом.
Скукожившись на заднем сидении, пыталась вспомнить, что произошло ещё, но мешала жажда. Да, надо попить…
Взяв одну из бутылок с переднего сидения, поморщилась от того, какой она была горячей. Точно, мне жарко. Осмотревшись снова и не увидев ни одного хищника, разблокировала двери и открыла их нараспашку. Если есть мухи, значит, зверей точно не было.
Что дальше, Вика?
Прислушавшись к себе, удивленно вздернула брови. Тело отрапортовало, что живо и практически здорово, что удивило. Серьезно удивило.
Этого просто не могло быть. Я знала, сколько заживают сломанные ребра, я знала, сколько заживают разодранные мышцы и точно знала, что не за ночь. Неужели прошло больше времени?
Взгляд метнулся к сбившейся повязке и, заглушив крик на корню, я судорожно хапнула воздух ртом, а затем закашлялась. Плечо было целым. Целым! Пальцы метнулись к ранению и попытались найти его на ощупь, но всё, что им было доступно — это гладкая, без единого шрама кожа.
Мой бог… мой… бог… как…
Как???
А затем память начала выдавать эпизод за эпизодом. Да, ампула точно была. Она треснула в ладони и впиталась. Впиталась…
Поднеся ладонь к глазам, нахмурилась, а затем раздраженно поморщилась — центр пострадавшей ладони выглядел самым диким и мистическим образом — больше всего он был похож на схему московского метро. Светящуюся голубым перламутром схему с кругами и лучами. Дерьмо… Мало мне подростковых шрамов по всему телу, так теперь и непонятное это.
А затем в памяти промелькнул второй эпизод.
Говорящая и хохочущая голова Димки. Так и не сожженная голова, выбравшаяся из внедорожника и угрожающая мне расправой и тем, что с минуты на минуту встанут его низшие слуги и растерзают всю такую подлую и неблагодарную меня.
Бред…
В третьем эпизоде, всплывшем сразу за вторым, я вспомнила, что совершила акт дичайшего вандализма — я вышла из машины, отрезала головы всем, кого он убил и разведя костер, не жалея бензина из запасной канистры, сожгла. И их, и орущего его.
Мой бог…
Как он орал…
Спрятав лицо в ладонях, я просидела так наверное не меньше часа, а эпизоды всё обрастали подробностями. Теми подробностями, которые я буду помнить до конца жизни. Мерзко, как же мерзко…
Кем он был? Одержимым? Или всё-таки вампиром? Кем стала я сама? Таким же монстром? Или ещё хуже? Я помню, что он орал — во мне его кровь, во мне их последняя разработка и теперь я его персональная рабыня, которую он заставит отрабатывать стоимость бесценной уничтоженной ампулы.
Бесценной…
Какого черта возить в автомобильной аптечке бесценную ампулу?!
Отняв ладони от лица, я снова уставилась на светящиеся линии. Жутко и одновременно завораживающе. Что это? Как узнать? Как жить с этим?
Я не знаю…
Время неумолимо близилось к вечеру, когда я наконец пришла в себя настолько, чтобы снова начать действовать. Первым делом я поела и нашла свой телефон, мимолетно обрадовавшись, что в этой глуши не было сигнала и мне никто не звонил. Ого! Я была без сознания больше суток! Теперь понятно, почему я так хотела пить и есть, даже несмотря на то, что над стоянкой стоял стойкий дух начавших разлагаться тел. Полтора дня на жаре — это вам не розы с сиренью в офисе нюхать.
Кстати, меня почти не мутило, что странно.
Доедая вторую буханку слегка зачерствевшего хлеба и запивая очередным литром воды, я подошла ближе к телам, но не слишком, чтобы не потревожить мух. Да, закапывать будет долго и проблематично. Что ж, значит сожгу. Я помню, чем меня запугивал Димка, и я не собираюсь оставлять за спиной возможных зомби. Может я и не права, но в моем положении лучше десять раз перестраховаться. И так дел наворотила…
Дрова я собирала долго. Так долго, что уже начало темнеть, но в конце концов я справилась с этой непростой задачей и возвела самый настоящий погребальный костер, присоединив к обезглавленным телам точно такое же Димкино, выволоченное из машины. Палатки, как и все их вещи с сумками и даже свою испорченную одежду, чтобы не оставлять после себя совсем уж ничего я положила туда же. Думаю, им сейчас абсолютно без разницы, а мне ещё дальше жить.
Не поленилась и выжгла, а затем и чуть ли не на полметра перекопала контур, чтобы ненароком не подпалить лес и лишь ко времени, когда небо заполонили звезды, я, наконец умывшись и переодевшись в чистое, сидела на капоте Олежкиного джипа и бездумно смотрела, как пламя, щедро сдобренное бензином, пожирает мертвые тела.
Спать не хотелось. Если уж на то пошло, то ничего толком не хотелось. Незаметно подкралась коварная апатия, даже некоторый ступор, из которого меня вывел странный гул.
Гул…
Моментально насторожившись, а затем и вовсе спрыгнув с капота, я пыталась понять, откуда он доносится и что может значить. В мозгу не возникало ни одной ассоциации, и спустя несколько секунд я признала, что этот звук мне абсолютно незнаком. А затем появилась вибрация. Вибрировало всё — земля, костер, деревья, машина и даже я. Вибрация нарастала, как и гул и совсем скоро они слились воедино, причем начав доставлять ощутимый дискомфорт.
Отступив как можно дальше к деревьям, пригнувшись к земле и зажав уши руками, я уже хотела зажмуриться, понимая, что пик уже близко, как гул перешел в визг, а затем костер взорвался огненным шаром, раскидывая угли и горящие ветки по округе и в небо взмыл… взмыло… точнее попыталась взмыть визжащая Димкина душа.
