Кимберли Дертинг - Клятва
В отличии от отца, в Ароне не было ничего плохого.
А может слово, которым я пыталась описать старшего Грэйсона было “тупица”.
Или грубиян.
Или лентяй.
Это не имело никакого значения. Очевидно, каждая из тех незавидных черт, которыми обладал его отец, обошла сына стороной.
— Как? А мне ты опять ничего не принес? — Она выпятила полную нижнюю губу, и ее темные глаза вспыхнули завистью, когда она увидела шелк в моих руках.
— Прости, Брук, но отец мог заметить, если бы я стащил слишком много сразу. Возможно, в следующий раз.
— Ага, как же, Коротышка. Это ты сейчас так говоришь, но следующий раз все тоже будет для Чарли.
Я улыбнулась, услышав прозвище.
Сейчас Арон был выше Бруклин, выше нас обеих, но она до сих пор настойчиво называла его Коротышкой.
Очень аккуратно я сунула тонкую ткань в свой рюкзак, задаваясь вопросом, что именно сошью из нее, уже в сгорая от нетерпения.
Брук следовала впереди. Она старалась огибать наиболее многолюдные участки площади.
Как всегда мы проделали долгий путь, избегая центрального квартала.
Я хотела бы думать, что это была идея Брук или даже Арона — или что любой из них был столь же обеспокоен тем, что произошло в квартале, как и я — но сомневалась, что это было правдой.
Я знала, что это беспокоит больше меня.
Откуда-то сверху затрещало другое сообщение: “О любой подозрительной деятельности нужно немедленно сообщить на ближайщую патрульную станцию”.
— Паспорта, — торжественно объявил Арон, когда мы приблизились к новому контрольно-пропускному пункту в основании гигантского сводчатого прохода, ведущего к городским улицам.
Он полез под рубашку, также как это сделали мы, доставая удостоверения личности.
В последнее время появлялось все больше и больше контрольно-пропускных пунктов, включая новые, работающие всю ночь.
Этот пункт не отличался от большинства: четыре вооруженных солдата, по два на каждую из линий, одна для мужчин, другая для женщин и детей.
После того, как фото на каждом из паспортов было визуально сверено с лицом, предъявившим его, удостоверение личности сканировалось портативным электронным устройством.
На самом деле, контрольно-пропускные пункты не имели значения; они были предназначены не для нас.
Мы не были революционерами, которых они стремились удержать от свободного перемещения по городу.
Для Брук, Арона и меня, они были просто еще одной мерой по обеспечению безопасности, одним из последствий войны, назревающей в внутри нашей страны.
И если Вы спросите Бруклинн, то контрольно-пропускные пункты были бонусом, новой возможностью практиковать ее технику флирта.
Брук и я встали в нашу линию, храня молчание, пока ждали нашей очереди.
В то время как наши паспорта сканировались в систему, а мы ждали пока окажемся вне подозрений, я отступила и посмотрела, как Брук хлопает своими длинными густыми ресницами перед молодым солдатом, держащим ее удостоверение.
Он мельком взглянул на сканер, затем снова на нее, и уголок его рта слегка приподнялся, почти незаметно.
Брук ступила ближе, чем было нужно, когда на портативном компьютере вспыхнул зеленый свет, пропуская ее.
— Спасибо, — промурлыкала она низким хрипловатым голосом.
Она засунула удостоверение обратно под рубашку, убедившись, что солдат проследил за ним взглядом.
Удостоверения личности не были для нас в новинку.
Они были выпущены настолько давно, что никто и не помнил когда же это было.
Но только в последние несколько лет мы были вынуждены начать носить их, чтобы нас можно было “отследить”, так, чтобы королева и ее чиновники всегда знали, где мы находимся.
Всего лишь еще одно напоминание, что революционеры затягивали удавку на короне.
Однажды я видела, как кого-то арестовали на одном из контрольно-пропускных пунктов, женщину, которая пыталась ускользнуть, используя паспорт другого человека.
Она прошла визуальный осмотр, но когда удостоверение было просканировано, небольшой огонек в машине вспыхнул красным вместо зеленого.
Паспорт объявили краденым.
Королева не славилась терпимостью по отношению к преступникам.
Вора судили сурово, как изменника или убийцу. Все карались смертью.
— Чарли! — голос Арона прервал мои размышления.
Не желая опаздывать в школу, я поспешила за ними, пряча паспорт обратно под платье.
Когда я догнала их, послышалось громкое ликование толпы на площади, которую мы только что оставили позади.
Ни один из нас не вздрогнул и даже не запнулся.
Ни один из нас даже не моргнул, чтобы признать, что слышал звук, только не рядом с охранниками на контрольно-пропускном пункте, которые всегда наблюдали.
Я подумала о женщине, которую видела в тот день, той, с украденным паспортом, и задалась вопросом, каково было ей стоять у виселицы на площади, окруженной толпой зрителей.
Людьми, которые глумились над нею за преступление, которое она совершила.
Мне было интересно, пришла ли ее семья посмотреть, видели ли они, как широко распахнулся люк под ее ногами.
Закрыли ли они глаза, когда веревка затянулась на ее шее, плакали ли, пока безжизненно раскачивались ее ноги.
Затем голос из громкоговорителя напомнил нам: “ТРУДОЛЮБИВЫЙ ГРАЖДАНИН — СЧАСТИВЫЙ ГРАЖДАНИН!”
У меня заныло сердце.
— Вы слышали, что все деревни вдоль южных границ находятся в осаде? — заявила Бруклинн, как только мы миновали солдат на контрольно-пропускном пункте и оказались в районе менее людных городских улиц, подальше от рынка.
Я уставилась на Арона.
Мы уже знали, что города вдоль границы были атакованы; на них нападали в течение многих месяцев.
Все знали.
Это была одна из причин, почему внезапно наш город стал столь перенаселен беженцами.
Почти каждый приютил бездомных членов семьи и их слуг.
Насколько я знала, моя семья была одной из немногих, незатронутых миграцией, но только потому, что у нас не было никаких родственников в отдаленных областях страны.
— Интересно, как скоро насилие достигнет Капитолия, — драматично продолжила Брук.
— Королева Сабара никогда не позволит им добраться до нас. Она пошлет собственную армию до того, как они подойдут слишком близко, — возразила я.
“Капитолий” было шуточное название нашего города, потому что внутри его бетонных стен никто не было хотя бы одного мало-мальски влиятельного человека.
Термин подразумевал власть и влияние, когда как в действительности, мы были просто самым близким городом ко дворцу.
Королева до сих пор оставалась единственным человеком, в чьих руках была сосредоточена реальная власть.
