Марина Эльденберт - Заклятые любовники
— Вы напоминаете чирикла, — с усмешкой заметил де Мортен.
— Змея, кошка, птичка… Странные у вас фантазии, — я поежилась. — Определитесь уже.
Его глаза заискрились смехом.
— Не могу, у вас слишком много обличий. Вы поэтому выбрали путь лицедейки?
— Как вы догадались?! — огрызнулась я, впрочем, беззлобно. То ли уже смирилась с тем, что рядом с Винсентом бесполезно кипятиться: все равно в него все чувства уходят, как в бездонную пропасть.
— Почему вы вообще решили работать? Вместо того, чтобы отправиться к деду.
— И всю оставшуюся жизнь шить одежду и вязать рукавицы для обездоленных? Это не мое.
— Спасение бедняка дело его собственных мозолистых рук?
— Я не против благотворительности, но свободные наличные помогают не хуже вязаных носков. К тому же, рукоделие всегда наводило на меня тоску.
Чистая правда. С детства не могла усидеть на месте, во время занятий вертелась, ерзала и так и норовила сбежать. Стоило гувернантке или гувернеру отвернуться, как я бросала перо или выскальзывала из‑за рояля, и пулей летела из комнаты, за что частенько бывала наказана отцом. С возрастом стала поумнее, и всегда находила способ договориться с преподавателями, чтобы сделать занятия покороче: с помощью всякого рода ухищрений и умения правдиво изобразить все, что угодно — от приступа мигрени до стоящих в глазах слез. Наверное, уже тогда стоило понять, чем я могу зарабатывать на жизнь.
Винсент прищурился, смотрел изучающе, словно впервые встретил.
— А что ваше? Жить жизнью выдуманных людей? Быть у всех на виду, но прятать себя настоящую?
Он задавал те вопросы, о которых я не спрашивала даже саму себя.
— Возможно. Считаете, я плохо справляюсь?
— Думаю, что вы убегаете от жизни.
Де Мортен внезапно поднялся, убрал стоящий рядом саквояж и пересел ко мне.
— Не дергайтесь так, — он нахмурился, когда я попыталась отстраниться, уверенно привлек меня к себе. — Я всего лишь хочу вас согреть.
От его объятий веяло жаром, и дело было вовсе не в демоническом влечении, навеянном заклятием. Винсент был как печка, а я дрожала от холода и тянулась к теплу. Странно, но так стало гораздо теплее, чем под пледом, даже вырываться расхотелось. У него сегодня и впрямь замечательное настроение. Неужели из‑за поездки в Мортенхэйм?
— Почему вы не можете быть таким милым всегда? — невинно поинтересовалась я.
Винсент на мгновение замер, а затем расслабился, уперся подбородком мне в плечо, согревая дыханием ухо.
— Потому что я герцог.
— И в большой герцогской книге написано, что вам дозволяется так себя вести только два раза в месяц?
— Нет, только когда никто не видит, — теперь в его голосе отчетливо слышалось веселье.
— Вот как! Тогда я расскажу об этом всем.
— Вам никто не поверит.
Как назло, колесо попало в выбоину. Карету сильно тряхнуло, я полетела на него, с улицы донеслись сочные ругательства, ржание и радостный лай. Но главное — мой саквояж упал на пол, распахнулся, и из него вывалилась книга. Та самая, с вэлейскими заклятиями, которую я стащила из городской библиотеки де Мортена. Решила, что теперь у меня точно будет много свободного времени, чтобы как следует во всем разобраться. Правда, сообщать об этом ему в мои планы не входило.
Винсент подхватил меня, и я оказалась тесно прижатой к мужской груди. Дыхание сбилось, де Мортен смотрел мне в глаза, мои губы были в нескольких дюймах от его, стоило только податься вперед. Я закрыла глаза, придвинулась ближе, почувствовала легкий привкус мятного поцелуя, и…
— Это еще что?!
Как же невовремя! Винсент бесцеремонно отодвинул меня и поднял увесистый том.
— Значит, вас интересуют вэлейские заклинания?
— Вообще‑то только одно, — нехотя призналась я. Кажется, придется рассказать ему обо всем. — Вы мне ничего не говорите, вот я и решила узнать побольше о змее. Здесь много отсылок к древним трактатам, но я почему‑то уверена, что в Мортенхэйме найдется все и даже больше.
— Библиотека моего отца — самая большая в королевстве, это правда. Вряд ли она вам поможет, зато кошмары обеспечит точно.
— Я не из тех, кто вздрагивает от малейшего шороха и падает в обморок на словах «кровавое убийство». Как вы уже могли догадаться, мои первые годы в Лигенбурге отмечены не шелками и бриллиантами.
Я действительно повидала многое: и замерзающих на улице детей, которых приводила в свою каморку и которые сбегали, прихватив ту немногую наличность, что им удавалось найти, и падших девушек — красоток по первой и измученных болезнями, никому не нужных впоследствии, и сутенеров, которые резали друг друга, и карманников, то и дело затевавших переделку районов. Сталкивалась и с хамством полицейских, и с пренебрежением в глазах знати и среднего класса. Училась дерзить в ответ и не опускать глаз, когда на меня смотрели как на насекомое, хотя я работала и имела какой‑никакой, а доход.
Проще и в самом деле было упорхнуть под крыло деда, но я решила начать новую жизнь, и ни разу об этом не пожалела. Зато познакомилась с тем миром, который в высшем свете не принято замечать, а говорить о нем и вовсе считается дурным тоном. Тем не менее у дна Лигенбурга была обратная сторона — и любовь, расцветающая вне зависимости от социального статуса и положения, и добро, когда последнее отдаешь тем, кто в этом нуждается больше тебя, и ютящиеся в лачугах семьи, тепла в которых в разы больше, чем в самом роскошном дворце. Светлого было меньше, но все‑таки оно было. Именно о нем я сейчас вспоминала, поэтому улыбнулась.
— В вашей смелости я не сомневаюсь, — де Мортен кивнул на мою руку, на которой под перчаткой притаилась змея, — но это заклинание — мелочь по сравнению с магией, которой обладали мои предки. Правда об их достижениях хранится в Мортенхэйме, и поверьте, вам она не понравится.
Такого я не ожидала, а Винсент поморщился: похоже, разговор о прошлом семьи ему неприятен.
— Впрочем, я предупредил. Поступайте как знаете.
— И вы даже не станете меня отговаривать? — удивилась я. — Запрещать ходить в библиотеку? Позволите прикоснуться к семейным тайнам? Кстати, уже известно, кто взял кровь из вашего хранилища?
Я сыпала вопросами, в глубине души подозревая, что все они останутся без ответа, Винсент же сдвинул брови, впился в меня взглядом.
— Кто сказал вам про хранилище?
— Лорд Фрай.
— Когда это случилось? — де Мортен сжал книгу так, что побелели пальцы.
— Несколько дней назад. Вы в тот день не ночевали дома.
— Чего вы вообще добиваетесь?! — его голос сочился плохо сдерживаемым гневом.
