Ларисса Айон - Перерожденный грех (ЛП)
Она отстранилась от Тени и нарочито чувственным движением обняла одной рукой за шею Кона.
— Знаете, что мальчики. Кажется, вы считаете меня милой маленькой девственницей, все еще играющей в куклы. — Она вонзила ногти в кожу Кона и тот резко втянул воздух. Его клыки казались чертовски сексуальными. — Но это не про меня. Я — наполовину демон-семинус. Задумайтесь о том, что из этого вытекает.
В серых глазах Тени вспыхнул интерес. Призрак вздрогнул.
— Да. Мне необходим секс, или я умру. Так что я сыта по горло вашей предосторожностью, и не желаю, чтобы кто-нибудь из вас оказался поблизости, когда я им займусь, да вам и самим вряд ли этого захочется. — Она очаровательно улыбнулась им. — И еще, как только вы уйдете, я намерена оседлать Кона и совокупляться с ним, пока он не попросит пощады.
Призрак выдохнул. Тень выругался. А Кон пробормотал что-то невнятное на тему "пощады".
* * *Часть напряжения покинуло дом вместе с уходом Тени и Призрака. Но часть, менее уловимая и куда более опасная оставалась висеть в воздухе. Ее излучала Син. Рядом с ней никто не мог расслабится. Особенно Кон.
«Я собираюсь совокупляться с ним, пока он не запросит о пощаде». Иисус. Ему еще повезло, что Тень с Призраком не прикончили его на месте. Черт, ее слов было для этого достаточно. Кровь закипала у него в венах, его кожу свербило и жгло, его член казался тверже стали.
Син стояла на кухне, обхватив кулаком пробку на пивной бутылке.
— Забавно вышло, — прощебетала она.
— Что у тебя за проблемы? — Его рык должен был заставить ее подскочить на месте, но мисс "Я в одиночку завоюю мир" ничего не имела против небольшой потасовки.
— Не поняла?
Он шагнул к ней, и чем ближе подходил, тем выше она задирала свой дерзкий подбородок.
— Ты меня слышала. — Он выхватил у нее из рук бутылку и резко поставил на стол. Син возмущенно воскликнула, когда он оперся кулаками о стол по обе стороны от нее, словно заключив в клетку. — Какая у тебя проблема с братьями? Почему ты так враждебно настроена?
Син толкнула его в обнаженную грудь, но он не сдвинулся с места.
— Отвали от меня!
— Ответь мне! — Он еще сильнее надавил на Син, прижавшись кожа к коже. Его бедра прижались к ее животу, и не потребовалось много времени, чтоб стало ясно, что он не так уж и ненавидел находиться от неё поблизости.
— Я не настроена враждебно! — Она стала вырываться, но как только поняла, что все ее телодвижения вели к тому, что они только еще сильней прижимались друг к другу, заставляя тереться интересными местами, она тут же остановилась и с раздражением сказала: — Я просто не знаю их.
— Почему нет?
Она выгнула шею, чтобы посмотреть на него.
— А ты что не знаешь?
— Не знаю, чего?
— Еще несколько недель назад я и не подозревала о существовании Призрака, Тени и Фантома. А они до прошлого месяца не знали обо мне. — Она снова дернулась. Сейчас, когда они были прижаты к друг другу, у нее больше не было рычагов давления. — Кончай уже!
Почему, черт возьми, его воображение должно было нарисовать эти два маленьких слова в его голове в виде их двоих?
— Это что, предложение? Ты собираешься воплотить в жизнь то маленькое объявление, которое сообщила своим братьям? Потому что ты та, кто будет молить о пощаде.
Кон пытался сопротивляться ей, но он знал, какого это быть в ней. Он знал какова она на вкус и как все грехи, она вызывала привыкание.
В прямом смысле слова.
Но реальность остудила его похоть, охладив пыл на несколько градусов.
— Это было не предложение, — проскрежетала она. — Я сцепилась с этими двумя тупицами, потому что им нужна была чертова встряска!
— Согласен, но в следующий раз засунь чьи-нибудь другие яйца в тиски.
— Но сжимать твои доставляет на много больше удовольствие, — промурлыкала она, невинно похлопывая ресницами. А затем она нахмурилась. Ее татуировка засветилась, а по груди Кона пробежало легкое покалывание. — Тебе нужно питаться.
— Нет не нужно.
— Может быть не из-за голода, но вирус снова образуется в тебе.
— Это может подождать. Ты до сих пор не восстановилась после последнего кормления, не говоря уже о потери крови после ранения. — Тень ускорил выработку ее крови, но Кон не хотел рисковать. И чем меньше времени его губы будут находиться на ее коже, тем лучше.
Син пожала плечами, от чего ее длинные шелковистые черные локоны взметнулись по его груди.
— Твое дело. Вот только мы направляемся в стаю варгов. Мне плевать, только потом не вини меня, если ты кого-нибудь заразишь.
Внезапный приступ ярости заменил оставшуюся похоть, бежавшую по его венам. С рычанием, он отскочил от нее на несколько метров.
— Я виню тебя за все!
Ее глаза сузились, превратившись в переполненные яростью черные щелочки.
— Да, я виновата. Ты когда-нибудь перестанешь мне об этом напоминать?
— Может быть тогда, когда мои друзья перестанут умирать. — Сжав кулаки так сильно, что заболели костяшки пальцев, он развернулся кругом, чтобы не смотреть на нее, чтобы не напоминать себе как он одновременно и хотел и ненавидел ее.
Его виски пульсировали от желания которому он отчаянно сопротивлялся, схватить ее и хорошенько встряхнуть, а затем раздеть и овладеть прямо на кухонном столе.
Неожиданно ее кулаки обрушились на его спину.
— Тупой сукин сын! Я облажалась и заразила кучу народу, но ты ведь не должен этого делать.
Она пихнула его с такой силой, что он в печатался в холодильник, оборвав последнюю нить контроля, стирая границу между его влечением и гневом.
Адреналин вспыхнул распространяясь по его венам, когда он резко обернулся схватил ее за плечи и приподнял.
Он понимал, что в его глазах она будет видеть отражение собственной злости. Его клыки резко выдвинулись, член затвердел, вот дерьмо, он был фактически на грани.
Но вместо злости он увидел вызыв.
— Уже сделай это, придурок. Укуси меня. Чего ты, мать твою дожидаешься?
Кон прижал ее к стене и погрузил клыки в ее шею. Син резко втянула воздух, и этот звук сопровождался тихим стоном.
Поскольку ее сладкая кровь струилась по его горлу, его либидо пришло в неистовство, так же как и в кабинете Призрака, только помноженное на сто.
Может потому, что они оказались наедине. Может быть из-за слишком плотного контакта их тел, и его ярость смела последние остатки разума.
Может быть от того, что с каждым укусом его тяга к ней возрастала.
— Кон… — его имя прозвучало словно выдох у самого его уха, и настала его очередь для его протяжного стона. Особенно когда ее ноги оторвались от пола и обвили его талию, усиливая контакт.
