Анетт Блэр - С ведьмой наедине (ЛП)
— И слава богу! Иначе я бы поверил, что ты действительно экстрасенс.
— Великая Богиня! Ну и дубоголовый же ты тип. Я и есть экстрасенс, иначе не отразила бы твои идеи в рисунке еще до того, как они пришли тебе в голову.
— Однако же ты нарисовала башню как кучу разбитых кирпичей, а этого и в помине нет в проекте. Значит, твой дар работает с погрешностями.
«Повзрослей уже, Морган!»
— Единственная погрешность — это время. Потому что башня… еще не рухнула.
Глава 18
От рисунка Дестини, на котором был изображен маяк, Моргану стало плохо. Из-за паники сгладившиеся со временем атаки горя и чувства вины вернули свою остроту, навалившись на него тяжелым душераздирающим грузом.
Одну бесконечно долгую минуту он думал, что сдастся и позволит этой горькой тяжести поглотить себя, но, в конце концов, собрался и оттолкнул ее, воспользовавшись каждой крупицей силы воли.
— Насчет башни ты ошибаешься, — резко проговорил Морган. — Она не рухнет. Потому что не может. Конструкция такая же устойчивая, как и в день, когда ее построили.
— Пойми же ты, Морган, так я вижу будущее. Значит, башня может рухнуть.
— Но, если верить твоему рисунку, только после того, как я закончу реконструкцию, так?
— Необязательно. Видения можно интерпретировать по-разному. Будь мои сестры здесь, мы смогли бы разобраться в деталях.
Значит, еще не все потеряно. Паника Моргана понемногу улеглась.
— Как разобраться?
Дестини взяла рисунок.
— Сторм видит настоящее, поэтому могла бы сказать нам точно, собирается ли башня рухнуть в самое ближайшее время, и надо ли ее реставрировать немедленно.
Морган кивнул:
— Продолжай.
— Хармони видит прошлое, а благодаря своему дару чувствовать через прикосновение могла бы прикоснуться к кирпичам, походить внутри башни и рассказать нам, есть ли что-то такое в прошлом, что может повлиять на конструкцию в будущем. А может быть, даже сможет объяснить мое видение или причины, почему все это должно случиться.
— Получается, что ни одна из вас ничего не может сказать наверняка.
— Морган, я вовсе не хочу, чтобы оказалось, что я права. Я всей душой надеюсь, что ошибаюсь. Но именно это я увидела мысленно. Ни больше, ни меньше. Я далеко не всегда нахожу объекты, которые рисую из видений. Но иногда это случается. Как в этот раз.
Морган внутренне содрогнулся. Так же, как с ангелом Мегги. Он знал, как выглядит Баффи, потому что однажды ее нарисовала Мегги. Ее рисунок и рисунок Дестини были очень похожи, вплоть до того, как по-детски они оба выглядели. Мегги сказала, что Баффи оберегает их обоих. Поверил ли он ей тогда? Как могла его сестра видеть ангела-хранителя? Как он мог ей поверить?
— На меня напала праматерь всех головных болей на свете, — сказал Морган. — Часто твои видения сбываются?
— Священный чертополох, если бы я знала. Я не разъезжаю по окрестностям в поисках божьих коровок, наползающих на кофейники. Просто ловлю момент внутренним зрением, фиксирую его в рисунке и живу дальше. Как правило, со временем даже забываю о видениях. И не пытаюсь отследить результаты.
— Как правило?
— Ну, да. Правда, иногда видения предстают прямо передо мной. Как ангел Мегги. Как маяк и то, что ты планируешь с ним сделать.
Морган взял Дестини за руку. Простой, казалось бы, жест. Но тот факт, что он мог так запросто взять ее за руку, он ценил почти так же, как интимную близость.
— Давай я докажу тебе, что башня надежна.
— Если тебе от этого полегчает. После душа и завтрака с удовольствием поднимусь с тобой туда. Я люблю высоту. И уже давно умираю от желания подняться на самый верх. Может быть, когда поймешь, что я права, ты поверишь в существование экстрасенсов.
Он был так взволнован, что, когда потащил Дестини на этот внезапный осмотр, у бедняжки все еще оставался в руке недоеденный кусок тоста. Тщательно проверяя каждый закуток, он подробно рассказывал ей, на что нужно обратить внимание и почему, начиная с фундамента и заканчивая заключенным в металлическую сетку фонарем наверху. Он искал повреждения проводки, трещины, щели, сколы и плесень. Вывалил весь мешок архитектурных трюков в попытке найти хоть какой-нибудь намек на опасность.
Морган проверил доски в полах, места соединений, стены, углы и даже сам каркас башни в поисках любых повреждений или потенциальной угрозы их появления.
— Трубы и проводка пригодны, — сообщил он. — Провода и кабели без дефектов, никакой ржавчины, свинцовой краски и протечек. О кирпичах и упоминать не стоит.
— На вид крепкие, ага, — отозвалась Дестини. Когда они поднялись наверх по винтовой лестнице, она взглянула вниз. — Только посмотри, Морган, отсюда лестница похожа на раковину наутилуса. Ровно восемьдесят восемь ступенек. Выглядит потрясающе.
— Думаешь? Наверх посмотри.
Она ахнула:
— Это самое поразительное великолепие, которое я видела в жизни.
— Все дело в свете, — сказал Морган.
Пока Дестини осматривалась, он снова принялся проверять каждый сантиметр.
— Видишь? Вода не подтекает, в щели не задувает воздух. Швы и заземления в прекрасном состоянии. Все соответствует нормам. Эта башня крепкая и устойчивая, как будто ее построили вчера.
— Ладно-ладно, — протянула Дестини, — ты все еще не веришь в экстрасенсов. Но ты пропускаешь всю здешнюю красоту.
— Мне не очень комфортно в башнях, — проговорил Морган, думая о Мегги и с трудом борясь с приступом болезненной печали.
— Тебе не комфортно в башнях, и ты покупаешь маяк?
— Мне нравится маяк, если это слово обозначает дом смотрителя. Но я чувствую себя, словно в ловушке здесь, на маяке, когда это слово обозначает башню с прожектором.
— Ты чокнутый, — заявила Дестини. — Посмотри вокруг. Этот потрясающий свет — архитектурное произведение искусства, венец науки, плод блестящих умов того времени, когда современные инструменты никому и не снились. От этого дух захватывает! Но ты все равно объясни, пожалуйста.
— Это сложная составная линза Френеля. Классическое многоступенчатое устройство, разработанное во Франции примерно в 1880 году. В начале двадцатого века впервые использовалось в электрических системах. Призмы специального профиля преломляют и отражают свет в зависимости от того, куда он попадает на линзу. Они фокусируют рассеянные лучи в один световой луч, который можно увидеть с расстояния приблизительно в двадцать морских миль. Призмы, конечно, крепче оптического стекла, но к ним все равно лучше не прикасаться, потому что они довольно хрупкие и могут сломаться от малейшего воздействия. У тебя наметан глаз, поскольку это — часть мировой истории. Твое любимое увлечение. Чтобы открыть линзу, которая «распускается», словно цветок лотоса, и заменить внутреннюю колбу, нужно как минимум два человека. Она высотой почти два метра и весит около полутора тонн.
