Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна
– Ну, можно было что-то другое придумать, - пыталась не выть, как над покойником, Морти, но у нее плохо получалось.
– Это мое дело, так что, все. Чего же ты другого не придумала? Вот! Так и я! У меня сломалась придумывалка! Если у тебя больше нет вопросов, можешь идти, а, коли не можешь видеть меня такой, приходи, когда волосы отрастут, - заявила я серьезно, и она, наконец, успокоилась.
– Дак, без волос-то, кто тебя замуж возьмет? Ты ж как бракованная теперь. Безволосыми-то только девки с провала ходят! Подумают, что ты оттуда! Так, с волосами, хоть и без денег, купец, может, какой или фермер, взял, а с этими остатками… - она было собралась снова причитать, но я посмотрела на нее как удав.
– Пока я замуж не собираюсь, у меня мало времени на то, чтобы успеть заработать денег до момента, когда появятся матушкины церковники.
– Молли тебя видела в деревне, говорит, не успела за тобой – отъехала ты уже в коляске.
– Не успела к вам заехать. Давайте чаю попьем. Сейчас мистер Барт спустится, и о деле поговорим. Клара, доставай хлеб и сыр, Марита, неси из гостиной красивые чашки! – заявила я, и присела к Морти: - Я очень благодарна тебе за то, что не бросила меня. А еще, я хочу пригласить к нам Молли. У меня есть работа для нее.
Мы долго рассказывали о наших планах, показывали связанные пледы, которыми Морти заинтересовалась с первой же минуты. Она сомневалась – отпускать ли Молли сюда, ведь так ей придется бросить свою вышивку, что приносит кое-какой, но стабильный доход, но я настаивала, потому что нам нужны были руки, да и чужих звать не хотелось пока не оформлены патенты.
– Мисс Рузи, вашей матушке получше, но сейчас я явно вижу в ней этот нездоровый огонек, - аккуратно начал доктор, присев к нам за стол и с благодарностью приняв чашку чая.
– Считаете, что она, все же, невменяема? – в голове уже бешено скакали мысли – я старалась придумать хоть что-то, чтобы избежать участи, что ждала и меня, и мою непутевую мать.
– Дело не в ее психическом здоровье. А в том, что ей было слишком много обещано, чтобы она прислушалась к нам.
– Что же? – переспросила я.
– Райские кущи, но не просто какие-то эфимерные радости, а настоящие! – он поднял указательный палец к потолку.
– Не пугайте меня, доктор! Не существует «настоящих» кущ! Они все одного розлива, - испугалась было я, подумав, что доктор поверил моей матушке, или вообще, тоже считает, что есть специальный отдел церкви, что всего ближе к этим самым кущам, и они у них натуральные, от производителя.
– Много людей оставляют свое имущество церкви, уходят в монастырь. Там их ждет тяжелая работа и молитвы – церковники научились зарабатывать деньги на одиночестве и бедах людей. Они говорят то, что хотят слышать от них люди, Рузи. Но им стало мало, теперь они еще и вычисляют семьи, где дети остаются без родителей, и забирают их, причем, их не интересуют младенцы и малыши, они берут таких, которых можно поставить в огород или пасти коз…
– Прямо как чуть не получилось у нас, - вставила Марита. – Отец не оплатил долг банку, и его должны были закрыть в работный дом. а младших братьев, что еще не могут работать за деньги, хотели забрать церковники. Говорят, что через пару лет дети и сами не хотят домой – как опоённые зельем, рвутся обратно. Там с ними много разговаривают, вбивают им, что только так они обретут рай.
– Да, и никто не имеет достаточных сил, чтобы справиться с ними, - грустно добавил доктор Берт. – Даже Его Величество не может оспорить, хоть и жалоб на них премного. Они, якобы, делают святое дело – призревают одиноких, сирот и неимущих. Только вот нищих на улицах и в провале не убавляется, - горько выдохнул он.
– И что же нам делать? Признаем ее сумасшедшей, и все мои дела тут же полетят в тар-тарары, - я опустила руки и уставилась в пол.
– Не печалься, девочка, думаю, мы найдем решение. Я пока не стану признавать ее недееспособной, но заберу в клинику. Ты под моей опекой, а в клинике на окнах решетки.
– Было бы хорошо, а то она на днях мне заявила, чтобы я готовилась через месяц…
– Она мне то же самое сказала, и поэтому я и принял решение. Не бойся, ее не станут кормить лекарствами, только наблюдать. И Клара сможет пойти на другую работу, - он посмотрел на свою протеже, но Клара опустила голову, и принялась мять в руках полотенце:
– Мистер Берт…. Доктор… прошу вас, можно мне остаться здесь? Хоть на какое-то время! – заявила она, и я внимательно посмотрела на нее.
– Но мисс Рузи, думаю, не имеет лишних средств, чтобы содержать служанку, - доктор посмотрел на меня.
– У нее есть работа, и то, что она придумала скоро будет приносить немалый доход. Только вы не думайте, что я из-за денег, нет. Я только потому, что мне здесь очень остаться хочется, уж больно привыкла я к мисс.
– Да, Клара, я не против, только, ты должна понимать, что если ничего не получится, мне нечем будет платить всем вам, - честно ответила я.
– Дак, жить есть где, а там, если вдруг придется матушку вернуть, я и за ней присмотрю! – я видела, как она старается зацепиться за все подряд, лишь бы остаться, да и я сама уже привыкла к этой доброй и работящей женщине.
– Я не против, Клара. Жить можно здесь, но о деньгах я предупредила…- коротко резюмировала я. Клара подскочила со своего стула, на котором и без того, сидела на самом краешке, словно готовая, что ее вот-вот выгонят отсюда, и обняла меня.
– Миссис Клара, погодите радоваться, вот проводите меня, и можете сколько угодно обниматься, а сейчас у меня к мисс Рузи есть вопросы, - заявил доктор Берт, и Клара, махнув головой, вывела женщин из кухни.
– Рузи, мне принесли бумаги из регистрационной палаты. Знаешь, к этим делам сейчас относятся спустя рукава, и даже дети старше двенадцати лет могут оформить патент. Но их родителям придется платить в год десять серебрянных…
– Я сама стану оплачивать, доктор Берт, прошу вас, согласитесь, посмотрите на то, что я собралась делать, - я схватила с подоконника два маленьких пледа, что мы с Маритой готовили как пример для патентного бюро и развернула их на коленях доктора. – каждый из них можно продать не дешевле, чем за десять золотых, мистер Берт, - мои глаза были полны слез от страха, что он откажет.
– Хорошо, детка, я подпишу бумаги, и сегодня же отправлю посыльного. Значит, завтра ты можешь пойти, и подписать свой патент, - улыбнувшись, как-то устало и грустно, ответил он.
– Доктор, спасибо за то, что вы для нас делаете, я обещаю вам, что отплачу добром, - я подскочила со своего места и обняла доктора за шею.
– Это самое малое из того, что я смогу сделать, Рузи, - доктор встал, потянулся за саквояжем, - через час я отправлю за матушкой карету из клиники, пусть Клара соберет все необходимое, - он старался не смотреть мне в глаза.
– Спасибо, мистер Берт. Больше никто бы не смог помочь мне так, как вы, - я подала ему легкое пальто, и он вышел, улыбнувшись.
Закрыла за ним дверь, прислушиваясь к разговору женщин в гостиной, что восхищенно обсуждали новинки, прошла в кухню, и выдохнув, уселась на стул. Мысль о том, что на ближайшее время проблемы не предвидятся, никак не могла прижиться в моей голове. Я слишком привыкла к этой вот нескончаемой сложности.
Сейчас у меня было две помощницы и Молли в уме, которая придет только тогда, когда ее мать увидит, что дело пошло в гору. Это не плохие люди, просто их боязнь остаться без денег мне была теперь понятна.
Наутро мы заказали у Дирка еще одну рамку, отнесли в регистрационную палату примеры, подписали все нужные документы, и вернулись домой счастливые. Те моменты, что в моем мире были сложными, как, допустим, эти документы, здесь были просты, а вот простыми в моем прошлом мире были детская безопасность и защита, не то что здесь. Эти церковники, казалось, были единственным минусом мира, в котором мне предстоит прожить еще одну жизнь.
Теперь, когда мою матушку отвезли в клинику, ее комнату заняли Клара и Марита. Я не долго чувствовала себя виноватой. Как только вспомнила тот взгляд, и ее слова о том, что у меня остался месяц, всю вину как рукой сняло. Есть люди, которым все или белое, или черное. Я обещала себе через время попробовать с ней поговорить снова, но не сейчас. Даже когда ее спускали по лестнице под проклятия, коими она сыпала на всех, включая меня, не появилось желания подойти и обнять, пожалеть.
