Влада Крапицкая - Разноцветная тьма
— Нет, не хочу, — подумав, ответила я и тоже улыбнулась. — Иначе и мне потом придётся петь тебе дифирамбы.
— И вот эта черта мне в тебе нравится, — он подмигнул. — Ты не очень разговорчива и тебе не требуются ежесекундные комплименты, чтобы чувствовать себя более привлекательной.
— Как я уже когда-то тебе говорила, я знаю свои плюсы и трезво оцениваю их, а всё остальное меня не интересует, — я снова улыбнулась и поинтересовалась: — А ты? Тебе нужны комплименты и рассказы о том, какой ты сексуальный?
— Нет. Я тоже прекрасно знаю силу своего обаяния и как действую на женский пол. Ещё в четырнадцать лет я это осознал и не раз пользовался. Но я так же знаю, какой я на самом деле и что прячется под моей внешностью, — голос Клима стал неожиданно холодным и, выпив ещё глоток вина, он сжал зубы.
«Вот он, шанс попробовать разговорить Клима», — поняла я и спросила:
— А какой ты?
— Иди сюда и покажу, какой я, — он снова улыбнулся и, отставив свой бокал на бортик ванны, протянул ко мне руку.
«Облом, пока говорить не хочет», — с досадой подумала я. «Ладно, займёмся сексом. Тем более, что я совсем не против этого, а даже наоборот», — решила я, и тоже поставив свой бокал, с улыбкой поднялась и сделала шаг к Климу. После чего провела руками по телу, убирая пену и вкрадчиво спросила:
— Сделаем наши водные процедуры более подвижными?
— Да, — он кивнул, жадно глядя на меня и взяв за руку, усадил на колени к себе лицом, а затем стал настойчиво гладить моё тело, пробормотав: — Ты не представляешь, как возбуждающе действуешь на меня… Как приятно проводить пальцами по твоей коже… Чувствовать тяжесть груди в руке и ласкать её языком… Знать, что ты без стеснения отдашься мне… Ощущать, как ты вздрагиваешь от желания и уже хочешь меня… Ведь хочешь? — он просунул руку мне между ног и самодовольно констатировал: — Хочешь. И сегодня без всяких дополнительных стимулов.
— Хочу, — я закрыла глаза, наслаждаясь ласками.
— И я тебя хочу, — ответил он, после чего подтянул меня ближе к себе и прижал к своему паху, но как только я попробовала привстать, чтобы пропустить его в себя, добавил: — Нет. Не сразу. Подразни меня чуть-чуть. Просто подвигайся, чтобы растянуть удовольствие. С тобой мне даже эти ощущения нравятся.
— А ты мазохист, — я рассмеялась, чувствуя, что он и так уже сильно возбуждён. — Но как знаешь.
Прижавшись плотнее, я стала медленно двигаться, блаженствую от ощущений, а внутри всё замерло от ожидания момента, когда мы займёмся сексом.
Клим задышал чуть глубже и закрыл глаза, руками держа меня за бедра и помогая, но потом тихо застонал и, переместив руку выше, сжал мою грудь и припал к ней губами.
— Я ведь в пене и соли, — выдавила я, вздрогнув и чувствуя, как тело покрылось мурашками от нежных ласк.
Но он на это ничего не ответил, и принялся ласкать другую грудь, что только добавило мне желания и, наслаждаясь, я выгнулась, чтобы ему было удобно.
— Сейчас, — через некоторое время, на секунду оторвавшись, прошептал он, а потом снова приник к груди, играя языком с соском, и я с удовольствием выполнила его просьбу.
Привстав, я стала медленно пропускать его в себя, испытывая, как мы оба задрожали от желания, и тоже застонала, упиваясь приятными ощущениями.
И в этот раз эти ощущения показались немного иными, чем прежде. Хотя я не могла сказать, в чём конкретно было отличие. «Наверное, это и есть душевная близость. Всё воспринимается ярче и как-то ласковее и мягче… И Клим как будто стал нежнее со мной», — вяло подумала я, прижавшись к нему после бурного оргазма и склонив голову на его плечо.
— Вот об этом я и говорил, — как бы подтверждая мои мысли, тихо произнёс он, поглаживая меня по спине и прижимая к себе. — Совсем всё по-другому.
— Только нужно ли нам это? — спросила я, не понимая, как относиться к новым впечатлениям.
— Не знаю, — мрачно ответил он и, отклонившись, я посмотрела на него, удивлённая тоном, а Клим уже мягче продолжил: — Давай пока не будем думать об этом, а посмотрим, что выйдет дальше.
— Да, согласна, — я кивнула, и сама не желая сейчас задумываться, во что могут вылиться эти отношения. — Пока будем придерживаться прежних договорённостей. Тем более, что я тебя совсем не знаю, — добавила я, надеясь, что Клима это подтолкнёт к откровенности, раз уж признал, что я значу для него больше, чем другие девушки.
Но он и не думал откровенничать. Не отпуская меня, он потянулся за своим бокалом и допил вино, а потом вздохнул и мечтательно сказал:
— Сейчас бы покурить, но так лень вставать, и хочется чувствовать тебя, как сейчас и прижимать к себе, — после чего продолжая одной рукой прижимать мои бёдра к себе, другой рукой заставил меня чуть больше корпусом отклониться назад и стал водить пальцами по груди. — Ладно, потом покурю. Есть и более привлекательные вещи под рукой.
И только я опять с досадой собралась подумать, что он снова уходит от ответа, как Клим неожиданно спросил:
— А что, для полноты ощущений тебе обязательно знать про меня больше? Разве это как-то может повлиять на то, что мы испытываем, когда вместе и занимаемся сексом?
«Вот он, мой шанс! Главное, теперь не спугнуть его!» — торжествующе подумала я, а вслух непринуждённо сказала:
— Думаю, может. Наверное, я бы тебе больше доверяла и сама была бы более открыта с тобой. Меня вот, например, немного озаботило высказывание, что твоё слово в банке закон. И немного странно заниматься сексом с человеком, о котором я вообще ничего не знаю, кроме имени и фамилии. Вот сколько тебе лет?
— Двадцать восемь, — ответил он, глядя мне на грудь и продолжая ласкать её.
— А где ты родился?
— Далеко отсюда, — сказал он, и я только собралась выразить недовольство уклончивым ответом, как он добавил: — В Испании. В городе, название которого тебе ничего не скажет и который находится на берегу Атлантического океана.
— В Испании? — изумлённо переспросила я и как будто впервые по-настоящему увидела Клима. — Хм, а ты ведь реально подходишь под тип испанца… Кожа смуглая, волосы чёрные… и страсти в тебе хоть отбавляй.
— Спасибо, — он улыбнулся. — Только вот прожил я там недолго. Родителей направили работать тогда ещё в СССР, который правда, вскоре после нашего переезда развалился. Но работы в дипломатических представительствах только прибавилось и мы остались.
— Так твои родители дипломаты?
— Отец — да, а мать — переводчица. Она в совершенстве владела пятью языками. И научила меня, а проживание в среде русскоговорящих дало мне возможность говорить без акцента.
— Ух ты, — в очередной раз воскликнула я. — А как же твоё имя? Клим ведь русское…
