Яна Розова - Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ
— Я встречаюсь с Сандро! — выпалила Наталья, не ожидая вопроса. Света издала слабое поощрительное «О!» и подруга принялась живописать картину их отношений с прекрасным итальянцем: — Мы в ресторан ходили!
— В какой?
— В «Арарат»!
— Ого! Это крутое местечко, — Света сделала над собой усилие и выдавила скромную шутку: — Надеюсь, он не заставил тебя платить?
— Ха, ха, ха, — отчетливо произнесла Наталья. — Я в год столько не зарабатываю!
— Ну, если не есть, не пить, не одеваться, то все-таки зарабатываешь на один вечер в «Арарате»! Так что нечего прибедняться! Ладно, что потом?
— Мы ели салат из морепродуктов! Сандро сказал: «пьлёхо сальят», а мне понравилось. Потом мы ели рыбу, и я позорилась с приборами и он меня учил и так улыбался, будто я — дитя неразумное и мне помогать надо! Знаешь, так приятно, когда тебе твоей дикостью в глаза не тычут, а просто считают это милым недостатком! Он такой внимательный и так на меня смотрит!
— Ты уже говорила: как на младенца, — ехидничала Света, скрывая смутное болезненное чувство. — Может, он удочерить тебя хочет?
— Тебе смешно! — вздохнула Наталья. — А меня комплексы мучают! Знаешь, я денег заняла и купила платье. Хорошее платье. Бордовое, с воланом от плеча до колена. Вроде нормально смотрелось. А туда пришли и, знаешь, там зеркало в вестибюле от пола и до потолка. Я в него посмотрела — ну, старая тумбочка с оборками! Ужас! Волосы перекисью пережженные, макияж дикий! Платье обтягивает складки жира на спине! И рядом со мной — греческий бог!
— Римский бог, — поправила ее Света.
— Да, — согласилась Наталья немного грустно.
— Не кисни! Давай я тебе платье подарю!
— С барского плеча? — фыркнула было толстушка, но нашлись и другие возражения: — Но я не влезу!
— Мы пойдем с тобой в магазин и я тебе куплю платье в подарок.
— Ты что! Нет, спасибо, не надо! — Наталья не ломалась, заставляя себя уговаривать. Она, действительно, считала такой вариант для себя неприемлемым. — От мужчины бы приняла, но ты не мужчина!
— И слава Богу! В общем, ты права, конечно. Пусть тебе Сандро что-нибудь прикупит.
— Пусть, — согласилась Наташа покорно. — Только просить я не буду, а он не предлагал.
— А вот он пригласит тебя в следующий раз...
— Уже пригласил...
— Так ты скажи: «Нет не могу!». Он спросит: «Почьему?», а ты скажи: «Ах, у меня нет подобающего наряда!».
— Ага, а он скажет: «Ты и в робе хорошья!».
— Тогда он — жмот!
Подруги рассмеялись. Обоим нравился и этот разговор, и сама ситуация, и погода, и все стало легче вокруг от такого трепа, от смеха, от солнышка за окошком.
— Вообще, я бы на твоем месте не расстраивалась! Итальянцы любят полных женщин. Поэтому, это ты в зеркале видишь тумбочку, а он — Венеру. Да! — опомнилась Света. — Но ты хитрая!
— Почему?
— Ты увела разговор в безопасную область, а слушатели хотят клубнички!
— Сейчас не сезон! — выкрутилась Наташка.
— Всегда сезон! — настаивала любопытная собеседница.
— Ладно. Скажу. — Наташа таинственно помолчала и сказала торжественным шепотом: — Еще ничего не было!
— А как же было? — Света была откровенно разочарована. — Поцеловал в щечку на прощание и смылся?
— Ты ясновидящая?
— Нет, правда, что ли? — недоумевала она. — Может, ты лопала как слон и жирными руками хватала его за рукава? Или напилась и песни орала?
— Еще одно подобное предположение, и я приеду и убью тебя!
— Ой, боюсь, боюсь! — запищала Светка. — Слушай, а может, он готовит тебя к более серьезным отношениям?
— Это к каким?
— К платоническим. Знаешь: итальянцы! — издевалась злая Светка. — Они такие тонкие, духовные. Будет любить тебя как Петрарка свою Лауру и Данте — Беатриче Портинари!
— Как ты сказала? — потрясенно произнесла Наталья.
— Пла-то-ни-чес-ки. Тебе незнакомо это сложное слово?
— Да нет, Беатриче... Как ее?
— Что ее? — валяла дурака, покуривая, Света. — Фамилия?
— Ну, да!
— Портинари.
— Слушай! — закричала радостно Наталья. — Фамилия Сандро — Портинари! Вот я дура! Он же, когда представился, еще так глянул на меня, дескать, не слышали? А я-то! Вот дура!
— Трудно спорить, — скромно согласилась собеседница. — Так он из древнего рода? Гордится этим?
— Похоже на то, к сожалению. — голос Натальи звучал теперь бледно. — Что же теперь с ним делать?
— Да то же, что и с обыкновенным дворником, — цинично ответила подруга.
— У меня нет слов. Мне надо теперь подумать.
— Что же, тогда пока!
— Ага, позвоню. Потом.
15 августа 2003 года.
— «Полиграфия». Слушаю вас.
— Будьте добры, с Натальей Напханюк соедините!
— Минуточку.
Несколько секунд Света послушала музыку, а потом тот же девичий голос ответил:
— Наталья сейчас в отпуске до двадцать пятого августа. Может быть, вас соединить с кем-нибудь из других менеджеров?
— Нет, спасибо. Я по личному делу. До свидания.
— До свидания.
26 августа 2003 года
— Алло!
— Свету-уля! Приве-ет!
— Приве-ет! — в тон Наталье ответила подруга. — Где ты была?
— На море! — прощебетала Наталья счастливым, пропитанным солнцем и любовью голосом. — Сандро возил меня к морю!
— Куда? В какое место?
— В Сочи, жили в «Лазурном». Ну, класс! Знаешь, я никогда не была в таком месте! Боже, что за номер! Что за жизнь!
— А как Сандро? Я имею в виду, как он выглядит в плавках?
— Роскошно, — сладострастно выдохнула Наташка. — Тело у него просто совершенное... А в постели он — бог!
— Ну, да, — не могла не подколоть ее Светка. — Для голодной бабы все мужики — боги. На безрыбье и рак — рыба!
— Сама ты лягушка!
— Но царевна!
Смеясь, Наташка продолжала:
— Я такая счастливая! У меня столько впечатлений! Мне даже страшно от мысли, что вдруг это закончится и я вернусь к своему прежнему состоянию! Ни за что! Представь: Гриня меня обзывал коровой еще лет семь назад, когда я и толстой-то не была. А Сандро говорит, что я женщина с полотен Тициана и Рубенса! Как тут перед ним устоишь? Да еще, если сама только того и хочешь?!
— Я же говорила насчет вкусов итальянцев. А Димка с тобой ездил?
— Нет, — виновато ответила подруга. — Мне так стыдно, но я постеснялась попросить Сандро взять его с собой. И, если честно, мне так захотелось чего-то только для себя... Ты не считаешь меня свиньей?
— Нет, — губы произнесли одно, а сердце — другое. — Ты ведь совсем не отдыхала последние годы. В конце концов, счастливая мать лучше несчастной и озлобленной.
