Волк Сафо - Сокол и горлица
Время превращается во что-то незначительное, перестает существовать. Я сама горячо дышу, чувствуя невероятный жар внизу живота. Равенна понимает все без слов. Ее руки долго ласкают меня, потом она проникает внутрь. Я ощущаю резкую острую боль, а следом за ней невыразимое наслаждение. Мир взрывается в моей голове ослепительной вспышкой, все мое тело разрывается от сладости. Равенна выкрикивает мое имя, откидываясь назад, не переставая двигаться во мне. А потом вцепляется мне в шею. Мы становимся одним существом, и когда нас накрывает следующая невероятная вспышка, она шепчет мне в губы:
— Мы с тобой одно, моя девочка! Мы — одно! Я люблю тебя!..
Кьяра ощутила слезы на щеках. Они были такие же горячие, как пот Равенны в тот первый раз. А может быть, все-таки поверить ей? Еще один раз… Я и так ждала так долго! Может быть, она все-таки что-то поняла за эти годы?
В конце концов, она встала и направилась в дом. Переодевшись во все черное, как всегда, Кьяра повесила на спину мечи, заткнула в рукава кинжалы, потом накинула тяжелый плащ с капюшоном. Она остановилась перед зеркалом, глядя на саму себя. Короткие черные волосы действительно шли ей, подчеркивая широкий подбородок и высокие скулы, открывая лоб. Она красивее и сильнее всех этих ничтожных шлюх, которых так любила Равенна. Она может дать пиратке то, что эти девки дать ей не способны.
Засунув в карман мешочек с перстнем, Кьяра направилась вниз седлать Ореха.
Дверь в коридор резко распахнулась. На пороге стояла Адель. Взгляд у нее был настороженный и грустный, тело затянуто в ослепительно белое платье, простое и одновременно изысканное.
Ну только не сейчас! — взвыла про себя Кьяра. — Сколько вы будете тянуть меня в разные стороны?! Я уже сказала тебе, что люблю ее. Я уже решила, что дам ей еще один шанс. Почему же тогда так больно?!
— Ты куда? — напряженно спросила Адель.
— В деревню, — буркнула Кьяра.
— Надолго? — дворянка вздернула подбородок. В глазах пылала ярость. Кьяра разозлилась:
— Настолько, насколько надо! Почему я должна отчитываться перед тобой?!
— Ты ничего мне не должна, — отрезала Адель. — Я хотела приготовить ужин к твоему приезду, но, видимо, ты не в настроении.
С этими словами она захлопнула дверь перед носом у Кьяры. Та зарычала, спускаясь вниз. Как она это делает? Как заставляет ее чувствовать себя виноватой? Почему эта проклятая девчонка вообще на меня как-то действует? Она выйдет замуж за какого-нибудь лорда, у нее будет шикарная свадьба и множество детей, и она думать обо мне забудет через неделю после того, как уедет отсюда! Хватит думать о ней!
Внутри все равно болело, но Кьяра запретила себе это замечать. Она оседлала Ореха и вывела его на поляну перед домом. Вороной застоялся в стойле и теперь фыркал и рыл копытом землю, поглядывая злым глазом на хозяйку. Наемница вскочила в седло, поколебалась и обернулась на дом. Там, в окне верхнего этажа стояла Адель и просто смотрела на нее. Глаза у нее были глубокие, как море. Кьяра ухмыльнулась, отвесила девушке картинный поклон и погнала коня прочь от дома.
Глава 11
Правда
Равенна вошла в «Сладкий бутон», чувствуя ярость. Даже бешеная скачка с риском сломать шею и коню, и себе, не остудила ее гнева. Чувства требовали выхода, а в такой ситуации могли помочь только две вещи: выпивка или женщины.
Она хмуро кивнула Аршаму и Фирсу, сидевшим на дальнем диванчике в обществе белокурой уроженки запада. Ее матросы приехали вместе с ней в качестве охраны, да и просто так отдохнуть. Баб они не видели столько же, сколько и она, и теперь радостно спускали все свои деньги на шлюх и вино. А «Сладкий бутон» славился и первым, и вторым.
Прошагав через все заведение, Равенна плюхнулась на высокий стул возле стойки. Настроение было паршивей некуда. И почему эта девчонка такая сложная?! Было в ней что-то такое, к чему хотелось возвращаться. Что-то, что всегда тянуло Равенну. Может быть, крепкие руки, которые умели брать неистово и сильно, или янтарные глаза, полыхавшие огнем и ненавистью, или эта надежность, твердокаменная надежность, как нерушимый причал в мире, где все другие причалы давным-давно развалились. А еще доводящая до слез женственность. Равенна ругнулась и выпрямилась, ища глазами подавальщицу. К ней тут же подбежала красивая девка с русыми волосами и огромными синими глазами.
— Милая, самого крепкого рома, — попросила Равенна, оскалившись. Девчонка кокетливо ей улыбнулась и убежала в кухню.
Равенна хмуро уставилась на свои ладони. Ей еще никогда не давали такой резкий отказ. Женщины обыкновенно наоборот умоляли ее остаться с ними, сулили ей деньги, роскошную жизнь, исполнение всех желаний. Даже когда она уплывала, и возвращалась по меньшей мере через год, они все равно не хотели ее терять. А Кира сказала, чтобы пиратка больше не приплывала.
Подавальщица опустила возле нее кувшин с ромом, прозрачный стакан и блюдо с маленькими копчеными рыбками.
— Закуска за счет заведения, — мурлыкнула она.
Равенна хмыкнула и налила себе темного крепкого рома. Я никогда в жизни никому не дарила колец. Я искала его по всему проклятому северному побережью, такое, чтобы ей понравилось! А она не хочет его брать! Ром обжег глотку, и пиратка сощурилась.
— И какое горе ты на этот раз заливаешь, девочка? — раздался рядом знакомый надтреснутый голос.
Она обернулась и встретилась глазами с Доротеей. Сегодня та была в зеленом бархатном платье, волосы собраны в узел на затылке, на груди — тяжелое золотое ожерелье с изумрудами. Взгляд ее как всегда не предвещал ничего хорошего. Равенна поежилась. За все эти годы этот взгляд не изменился. Он был точно таким же, как когда она впервые ввалилась в притон и потребовала у местных шлюх отдать ей Киру. Она станет пираткой, а не шлюхой! — гордо заявила она тогда. Те только посмеялись над ней.
С другой стороны, кроме Доротеи у Равенны никого и не было. Родители сгинули давным-давно в междоусобицах западных государств, братьев-сестер не было. И Доротея по-своему заботилась о ней, поняв, что от Киры ее отодрать будет просто невозможно.
— Приветствую, Дотти, — Равенна изобразила самую очаровательную свою улыбку. — Ты сегодня как никогда красива!
— Не паясничай, — строго сказала Доротея, присаживаясь на стул по другую сторону от Равенны. Взгляд ее не обещал ничего хорошего. — Поругались что ли?
— С кем? — округлила глаза Равенна. Доротея тяжело вздохнула и медленно проговорила:
— Девочка, не мучила бы ты ее. Она-то без тебя и не живая совсем.
— Да кого я мучаю?! — развела руками пиратка.
